На конгрессе интернационала в Гааге в 1872 году Маркс инициировал исключение Бакунина из его рядов. Тем самым он закрепил первичный раскол в социалистическом движении, которое, по сути, никогда и не было цельным. Непрекращающиеся споры в отношении стратегических последствий политической теории означали, что границы идеологии годами оставались зыбкими и неопределенными. Теоретические разногласия между Бакуниным и Марксом так и не были полностью разрешены, и с тех пор в социалистических движениях не утихают споры о классовых, государственных и исторических изменениях. Более того, когда социалисты принимали чью-либо сторону, например присоединялись в соответствии со своими взглядами к марксистским группам, они зачастую неожиданно обнаруживали, что разделяют позиции, объявленные там вне закона как анархистские. Аналогичным образом некоторые из тех, кто вставал на сторону Бакунина, продолжали считать себя марксистами. В 1881 году, когда прозвучал призыв организовать анархистский интернационал, часть анархистов заявляла, что это излишне, поскольку старый интернационал никуда не делся[16]. Тем не менее, что касается возникновения анархизма, организационный крах МТР сыграл значительную роль.

Непосредственным результатом распада МТР стала реорганизация его местных федераций. В частности, Юрская федерация сплотилась вокруг Бакунина и учредила новый интернационал, съезд которого состоялся в Сент-Имье (Швейцария) через несколько дней после Гаагского конгресса. Чтобы провести различие между собой и последователями Маркса, бакунинцы назвали свою организацию Антиавторитарным интернационалом, подчеркивая ее связь с МТР. Вскоре после этого была подтверждена и приверженность новой организации анархизму. Сооснователь Американской экономической ассоциации профессор Ричард Эли, внимательно следивший за развитием социалистических движений в Европе, первым написал, что Бакунин создал «новый интернационал… основанный на анархических принципах». Генеральный совет был заменен «Федеральным советом». Это означало, что «состав центрального органа должен меняться ежегодно». Кроме того, «каждая земля имела право вести агитацию по-своему, и каждый отдельный атом, то есть местная организация, имел право приходить и уходить, как ему заблагорассудится»[17].

К 1877 году начала складываться исключительно анархистская программа. Женевская секция Юрской федерации выдвинула четыре основных пункта: упразднение государства, воздержание от участия в политической деятельности, отказ от выдвижения кандидатов из числа рабочих и пропаганда различными методами, в частности пропаганда действием[18]. Последний пункт, который позднее свяжут с актами насилия со стороны отдельных лиц, представлял собой обязательство собственным примером демонстрировать действие анархических принципов рабочим, в основной своей массе малообразованным. В 1881 году были созваны две крупные конференции анархистов, сначала в Лондоне, затем в Чикаго. В Европе анархисты активно работали в Бельгии, Франции, Испании, Швейцарии и Италии. Их организации также были заметны в Германии, Аргентине, на Кубе, в Египте и Мексике. В 1872 году в Монтевидео была создана уругвайская секция Бакунинского интернационала[19]. В Северной Америке важными центрами стали Чикаго и Нью-Йорк благодаря высокой концентрации в этих городах эмигрантов из Европы.

В 1889 году учреждение Второго интернационала официально закрепило организационный раскол социалистического движения. На первой встрече анархисты присутствовали, но приглашали их неохотно. На конгрессе Второго интернационала в 1893 году было принято предложение не допускать анархистов к будущим съездам, а в качестве революционной тактики социалистов обязали участвовать в выборных кампаниях. Решение об исключении тех, кто отказался следовать этой линии (и не принял обязательство бороться за революционные изменения строго конституционными методами), оказалось слишком грубым инструментом, чтобы отделить анархистов от отколовшихся марксистов – даже Ленин попал в анархистскую ловушку Второго интернационала. Однако такая чистка рядов усилила значение распада МТР для доктрины и ознаменовала победу политики Маркса в международном революционном социалистическом движении.

Организационный крах МТР хорошо заметен при изучении публицистики того периода. После смерти Бакунина в 1876 году появились многочисленные памфлеты, прославлявшие его как основателя подлинно революционного социализма и осуждавшие Маркса как вероломного манипулятора и последователя Макиавелли. Ряд ведущих анархистов, в частности Петр Кропоткин, впоследствии стремились подвести теорию под свое неприятие марксизма, устанавливая четкие теоретические границы между анархическим и неанархическим социализмом. В конце XIX века анархисты, говоря о марксизме, часто использовали выражение «государственный социализм». Хотя это, казалось бы, жесткое разграничение оставляло простор для возникновения путаницы, а раскол МТР словно прошел незамеченным некоторыми группами, все больше членов анархистских секций считали, что Маркс предал идею самоосвобождения, поэтому анархистам следует всячески стремиться поддерживать и защищать цели и ценности интернационала путем сохранения собственных организаций.

Будучи сторонниками антиавторитарной политики МТР, анархисты четко сформулировали свою позицию в отношении двух знаковых событий: Парижской коммуны 1871 года и Хеймаркетского дела 1886 года. Эти два эпизода сплотили анархистов в ранние годы европейского движения, всегда их даты отмечались в анархистских бюллетенях и на ежегодных собраниях.

Парижская коммуна – краткий термин для обозначения ряда событий, произошедших во Франции в конце Франко-прусской войны (1870–1871), последней из трех войн за объединение Германии, спровоцированных Отто фон Бисмарком, и приведшей к краху Второй империи Наполеона III и основанию Третьей французской республики. Коммуна была провозглашена в марте 1871 года после сокрушительного разгрома французских войск прусской армией Бисмарка, вслед за жестокой осадой Парижа в сентябре 1870 года. Поводом послужил отказ парижан подчиниться требованиям базирующегося в Версале временного правительства Республики под руководством Адольфа Тьера, которое вело переговоры с Бисмарком. В итоге этот отказ привел к жестокому подавлению вооруженного сопротивления правительством Франции. Срывая планы Тьера по разоружению города, парижские рабочие, сосредоточившись в районах Монмартр, Бельвиль и Бют-Шомон, не дали правительственным войскам конфисковать артиллерию национальной гвардии. Завладев пушками, они построили баррикады и удерживали оборону города силами левых республиканцев, прудонистов и других социалистов-революционеров. Эти отряды получили собирательное название – «коммунары». Как показал историк Джон Мерриман, их сопротивление привело к крупнейшей европейской бойне XIX века: «кровавая неделя» падения Коммуны в конце мая 1871 года ознаменовалась гибелью почти 20 тыс. парижан. Еще тысячи были депортированы в Новую Каледонию, где в течение десяти лет им не давали амнистию.

Второе из этих ключевых для анархистов событий началось с митинга протеста на площади Хеймаркет в Чикаго 4 мая 1886 года и завершилось казнью четырех анархистов в ноябре 1887 году. Митинг на площади Хеймаркет был созван после убийства полицейскими рабочих на забастовке, организованной 3 мая на заводе механических жаток Маккормика в поддержку национального движения за восьмичасовой рабочий день. Когда полиция попыталась разогнать толпу, взорвалась бомба, в результате чего один полицейский был убит, несколько получили ранения. Полиция открыла огонь по толпе. В результате в перестрелке погибли семь офицеров. В ходе облавы полиция Чикаго схватила восьмерых анархистов: Джорджа Энгеля, Сэмюэла Филдена, Адольфа Фишера, Луиса Линга, Оскара Нибе, Альберта Парсонса, Майкла Шваба и Августа Шписа. Все они были активными членами социалистического движения Чикаго, представляя радикальные группы и профсоюзы. Их судили за подстрекательство к взрыву, но не за сам взрыв, и в итоге признали виновными по предъявленным обвинениям. Доказательства их вины, мягко говоря, были неубедительными. Обвинительный приговор строился на фальсификации фактов, некомпетентности присяжных, чудовищном пренебрежении доказательной базой и пристрастности судьи. Дело вызвало международные протесты – настолько очевидными были процессуальные нарушения. В итоге была подана апелляция, но пересмотра решения добиться не удалось, и судебную ошибку признали лишь в 1893 году. Джон Альтгельд, губернатор штата Иллинойс, отменивший первоначальный приговор, отметил, что председательствующий на процессе судья Гэри проявил «жестокость и раболепие в такой мере… которая не имела аналогов в истории»[20]. Печально известному «судье-вешателю» Джеффрису из Англии, жившему в XVII веке, было до него далеко. Решением Альтгельда Филден, Шваб и Нибе были безоговорочно помилованы и отпущены на свободу. Для Парсонса, Шписа, Энгеля и Фишера помилование пришло слишком поздно – они были уже казнены. Впрочем, как и для Линга: в ожидании казни он покончил с собой.