Коннор Хэтчерсон не сводил с них взгляда, не упуская ни одной детали. От него не укрылось, как этот пижон в смокинге нежно касается своими ручонками бархатистого тела Николь. Как его грязные пальцы обвивают её талию, когда они кружатся в танце под жаркую песню Джей Ло. Как она отбрасывает свои длинные волосы, словно русалка, заманивающая в свои сети заблудшего моряка.

Всё это время, пока они веселились, Коннор не находил себе места, игнорируя девушек, снующих в коротких платьях, отшивая приятелей, то и дело подливающих виски в его стакан. Воспользовавшись моментом, когда Джек Доусон чмокнул Николь в её пышные губы, и направился в уборную, он вскочил с места, оттолкнув болтливую соседку, и пошёл следом.

В отличие от шумного зала ресторана, в уборной было непривычно тихо. Как только за Коннором закрылась дверь, звуки музыки зазвучали приглушённо, будто он очутился в другом здании. Туалет был пуст, не считая этого щёголя в начищенных ботинках от Хьюго Босс, который вышел из кабинки и пристроился за одной из раковин. Коннор хищно улыбнулся – он-то и был ему нужен.

– Классная вечеринка, – попытался он завести разговор с незнакомцем, делая вид, что тоже зашёл освежиться.

– Согласен. Давно я не был на таких шикарных свадьбах.

Ненавистная улыбка скользнула по лицу незваного гостя, вызывая у Коннора лишь желание поскорее её стереть. Собеседник даже не старался поддержать вежливую беседу и подошёл к боксу с сухими полотенцами. Потянувшись за одним из них, он как нарочно сдвинул рукав шёлковой рубашки и оголил серебряные часы с пометкой Rolex. Это выбесило Коннора ещё больше.

– Вы со стороны невесты или жениха? – Не унимался он, воспользовавшись моментом, пока «щегол» не ушёл обратно в зал.

И ему удалось – тот выбросил салфетку в урну, но не спешил уходить.

– Признаться честно, я не знаком ни с кем на этой свадьбе и даже не запомнил имён новобрачных.

– А-а-а-, так вы чей-то «плюс один»? – Со всем наигранным дружелюбием, на которое только был способен, поинтересовался Коннор.

– Меня пригласила Николь Леви, бывшая сокурсница невесты.

– Я её знаю, – безразлично хмыкнул Коннор. – Сталкивались пару раз на общих вечеринках. И давно вы встречаетесь?

– Пару месяцев…

«Значит, она подцепила тебя сразу после нашего расставания.» – Пронёсся злобный голос в голове Коннора. – «Вот тебе и безграничная любовь».

– Но эти месяцы были лучшим, что со мной когда-либо случалось. – Вдохновлённо произнёс Джек, отчего у Коннора задрожали руки и почти задёргался глаз.

– Вот как?

– Да, Николь, она… потрясающая. Такая весёлая, добрая и заботливая. С ней так легко, будто я знаю её всю жизнь. А ещё такая красотка, что я порой не могу поверить своему счастью.

– Это уж точно…

– Она перевернула всю мою жизнь. Ни одна женщина до неё не была на такое способна. На следующей неделе знакомлю её с родителями, а там, кто знает… может через пару месяцев такая же свадьба будет и у нас.

Коннор уставился на Джека Доусона, еле сдерживаясь, чтобы не проломить эту фигуристую челюсть и не подпортить Аполлону рабочее личико. Он заиграл желваками, стиснул кулаки, но остался неподвижен.

– Простите, что вывалил всё это на вас. – Вежливость нового хахаля Николь была до тошнотворного приторна и противна. – Ну, пора возвращаться.

И Джек Доусон выскользнул за дверь, оставив Коннора наедине со своим бешенством. А тому было, о чём беситься.

Вернувшись к столикам, Джек протиснулся через толпу, резвившуюся под очередной хит диджея, и приблизился к своей спутнице.

– Даю ему полчаса, не больше.

Улыбка озарила лицо Николь. Увидев, как Коннор пробивается к своему месту, безразлично встречая толчки веселящихся гостей, девушка ухмыльнулась и протянула Джеку руку.

– Двадцать минут. Ставлю пятьдесят баксов.

– Да ты никак хочешь заключить пари? Не знал, что ты настолько азартна.

– Была бы азартна, поставила бы сотню. Так что? Готов опустошить кошелёк?

Джек Доусон не любил проигрывать, а шестое чувство подсказывало ему, что этот спор разрешится не в его пользу. Но ещё больше Джек Доусон не любил оставаться в стороне, поэтому крепко пожал руку «соперницы». Николь изящно проследовала к лестнице, ведущей на открытую террасу, и еле заметно подмигнула Джеку, когда краем глаза заметила, что Коннор последовал за ней.

С каждой новой ступенькой пекло переполненного зала оставалось позади, музыка стихала и ненавязчивым эхом рикошетила от стен. После душного помещения Николь была счастлива ощутить прохладу июньского вечера, хлынувшую ей в лицо с веранды отеля. Но это не помогло. Жар вернулся с новой силой, когда за спиной зазвучали шаги преследователя.

– Николь! – Знакомый голос вызвал череду воспоминаний, но девушка постаралась отмахнуться от них, чтобы не испортить план.

– Николь, да подожди же ты!

Тёплая рука аккуратно обхватила её запястье, заставляя оглянуться.

Впервые в жизни Коннор Хэтчерсон выглядел так безобразно. Локоны густых кудрей сбились в разные стороны, тоска вперемежку с алкоголем затуманили глаза, изжёванная рубашка выглядела ещё более помятой, чем сам мужчина. На лице залегли морщинки сожаления, а губы норовили пуститься в объяснения. Только сам Коннор никак не мог подобрать слов и стоял истуканом перед женщиной своей мечты.

– Коннор. – Сдержанно произнесла Николь, вложив в его имя всё своё равнодушие. – Давно не виделись.

– Николь, ты… – Мужчина замялся, будто мальчишка на первом свидании, и наконец выпалил: – Ты потрясающе выглядишь. Безумно красива, как всегда.

– Ты ради этого поднялся за мной сюда? Ради нелепого комплимента?

Николь чувствовала свою власть над ним. В любую минуту она могла раздавить Коннора своим тонким каблуком, но не стала бы. Он и так был раздавлен и готов на всё ради одной минуты рядом с ней.

Они обогнули уютные столики с диванчиками, за которым отдыхали постояльцы отеля, и остановились у перил. Вдали за парапетом виднелся бескрайний простор озера Мичиган, отражающий алые разводы на вечернем небе. Закат, словно талантливый художник, расписал кистями горизонт. Но ни один из них даже не обратил внимания на захватывающий вид.

– Николь, – Коннор воспользовался второй попыткой завязать разговор. – Я хотел… спросить тебя, как поживаешь?

– Просто прекрасно.

– Видел твоего нового друга, – как бы невзначай бросил он, вспомнив дорогие туфли, шикарные часы и идеальное лицо, и чуть не лопнул от негодования. – Давно вы вместе?

– Скоро будет четыре месяца, – ответила Николь, избегая смотреть ему в глаза и глядя в даль.

– Мы расстались четыре месяца назад.

– И кто же в этом виноват, Коннор?

Спокойствие, с которым она говорила, ещё больнее терзало его. Лучше бы она злилась, кричала и обвиняла его в ошибках прошлого, чем была безразлична, как сейчас.

– Я знаю, Никки.

Только он называл её так когда-то.

– Это всё моя вина, я был дураком. Все эти месяцы я жалел, что отпустил тебя тогда, что позволил тебе уйти из-за глупого страха перед будущим. Теперь я не боюсь. Когда я увидел тебя сегодня… с ним… я всё понял. Понял, что потерял самое лучшее, что было в моей жизни.

– Ты был не готов к серьёзным отношениям. Предложил съехаться, а потом испугался и попросил повременить. Вот я и дала тебе столько времени, сколько тебе нужно.

– Ты оставила меня…

– Потому что мне было нужно гораздо меньше времени.

Болезненное молчание повисло, как иней на проводах. Ту любовь, что была между ними, сложно повстречать. И они оба это знали. Она была глубокой, страстной, заботливой. Они подходили друг другу, как листья заварки и кипяток, – только вместе каждый из них раскрывал свой вкус.

– Тебе с ним хорошо?

Внезапный вопрос прорезал холодный воздух и сердце Николь. Ей стало совестно, что пришлось пойти на эту свадебную уловку с Джеком Доусоном.

– Он красив, умён, богат. С ним весело и легко.

– Я ведь спросил не об этом.