– Да, конечно, – подобно механическому роботу проговорила она, понимая, что у неё просто не осталось шансов не согласиться с их словами. – Все будет готово вечером.

Удовлетворенная улыбка, после которой они скрылись, а вот в сердце Грэйс почти выскочило. Они направлялись медленно, будто растягивая этот момент, в то время как она со своим сыном смотрели им вслед. Именно в этот момент довелось осознать, что это конец. Ей не удастся защитить его, как бы ей ни хотелось и любые попытки могут лишь навредить. Это была безысходность, с которой теперь пришлось мириться, даже если было очень трудно.

Она действовала разрушительно, убивая изнутри, забирая последние надежды на то, что все может быть хорошо. Нет, только не после этого.

Ребенок, кажется, не понял, что случилось, хотя осознал, что произошло что-то плохое. Ему оставалось лишь испуганно поглядывать на мать, которая едва могла сдерживать себя от истерики. Вскоре она схватила его за руку, поведя прочь из площадки. Она шла торопливо, а время от времени ей приходилось поднимать руку, чтобы стереть слезы, стекающие по щекам. Мальчик не заметил, что его родительница плакала, но ощущал ее подавленное состояние. Будто подсознательно считывал его, невольно ощущая часть той же боли.

Вскоре они оказались возле дома. Такой же, как и остальные, с одной из пяти типичных планировок. Оставив сына играть в гостиной, та поднялась на второй этаж, закрывшись в ванной. Именно там можно было дать волю эмоциям, расплакавшись. Громкие всхлипы скрывала включенная вода, а ей оставалось поддаваться отчаянию, которое неожиданно охватило ее. Казалось до ужаса несправедливым, что у неё отбирали самое родное, что у нее было. Отрывали от нее, одновременно с сердцем.

Ей было даже трудно представить, каково было бы его отцу узнать о том, что его сына так просто забирали. Правда, Шона не было уже целый год, так что он и не мог бы ничего увидеть. Все это доводилось переживать ей одной.

Когда истерика утихла, она вышла из ванной, принявшись собирать вещи сына. Каждую маленькую деталь гардероба укладывала, словно ценность. Бережно, осторожно, пока не сложила все необходимое. Только после спустилась вниз, где с игрушками растерянно играл мальчик. Кажется, его мысли не были сосредоточены, и он складывал разноцветные фигурки, ожидая появления матери. Он с удивлением смотрел на собранную ему сумку, хотя еще не знал, что она для него.

Грэйс уставилась на него, понимая, что скоро придется прощаться. Именно в этот момент сердце в очередной раз разрывалось, слезы так и подступали, собираясь в уголках глаз, но она упрямо сдерживала их. Мальчик поднялся, вопрошающе глядя на нее, но Грэйс лишь улыбнулась, протянув ему руку. Когда он взялся за неё, она отставила сумку, поведя его к одинокому дивану посередине просторной комнаты. Рядом с ним стояло только искусственное растение. А тишину разрывало монотонное скрипучее звучание механических часов, грохочущее слишком громко в звенящей тишине.

Мальчик все еще перебирал игрушки, а она сидела рядом с ним, поглаживая его по волосам и поглядывая на время. Оно шло с удивительной быстротой, будто становясь какой-то эфемерной частичкой. Закручивалось, выворачивалось, приближая вечер. Мальчик время от времени давал фигурки самой Грейс, заставляя присоединиться к игре. Но ее взгляд время от времени метался в одном направлении, она сверяла время, отмечая сколько его осталось. Когда в запасе было всего несколько минут она поднялась, ведя сынишку за собой.

На выходе прихватив сумку, она вывела их на улицу.

Ей пришлось отчитывать ускользающие секунды. Хватало времени лишь на одно. Она склонилась над ним, осторожно положив руки на его плечи и нежно глядя в светлые глаза. Подобрать слова было трудно, но слишком необходимо.

–Том, – обратилась она к нему, привлекая внимание, а когда он нахмурился, она мягко улыбнулась кончиками губ. – Сейчас тебе придется поехать на машине. В одно интересное место, но там не будет меня. Помни, что я люблю тебя.

После последних слов она осторожно чмокнула его в мягкую детскую щеку, отстранившись. Том точно собирался что-то ответить, собирался с силами, только вот не успел. Прежде, чем он сумел выдавить хоть слово, появился транспорт. Большая, продолговатая машина, работающая на замысловатом механизме, обеспечивающем движение. Сзади к ней был прицеплен дополнительный перевозчик. Засов открылся, когда один из водителей потянул за рычаг. После, тот же мужчина вышел из кабинки, открыв дверцу. Внутри уже находилось с десяток детей такого же возраста, как и Том.

Но ему всё равно было страшно. Он посмотрел на мать, ища в ее взгляде поддержку. Она ободряюще, но сквозь явную боль, улыбнулась ему, складывая кожаную сумку в отдельный отсек для личных вещей. А после подтолкнула его, призывая заходить и занимать место. Волнение и напряжение ощущались в воздухе, будто электризуя его и придавая атмосфере вокруг негативный окрас.

Когда Том оказался внутри, второй водитель опять закрыл дверцу, после чего транспорт тронулся вперёд. Грэйс оставалось смотреть вслед, надеясь на возможность, что ей хотя бы когда-то удастся увидеться со своим сыном. Слезы сами собой покатились по щекам, заставляя их краснеть. Все же именно их ей унять было труднее всего. Она утирала их и убирала с лица, покуда в поисках платка не наткнулась на блокнот в одном из отсеков с вещами.

Он был почти новым, исписанными оказались всего несколько страниц. Вскоре отыскалась так же ручка с встроенными чернилами, автоматически попадающими на острый кончик. Данную ручку можно было пополнять запасами, хотя она не была быстрой в письме, что являлось значительным минусом. Но все же, усевшись за стол, она принялась писать.

О том, что тревожило где-то в глубине души, разрывало тело и душу на части. Писала, слово за словом изливая на бумаге все свои эмоции и переживания.

Пришлось даже пополнить запас чернил, чтобы продолжить писать, но она не останавливалась. Все продолжала и продолжала, пока руки совсем не устали, а на пальцах появилось характерное покраснение. Тем не менее это абсолютно не мешало ей. Когда первая запись была завершена, она опять была удивлена.

Написанное ею выглядело как дневник, хотя ни у кого сейчас ничего такого не было.

Она прикусила губу, обдумывая, как правильно поступить. Стоило бы убрать его, спрятать или вообще уничтожить. Только вот таким образом решить хотя бы что-то не удалось бы, и она это знала. В конце концов, закрыв ровную черную поверхность блокнота, она взяла его в руки и пошла в спальню.

Мест, где его можно было спрятать, было не так много, так что ей пришлось довольствоваться тайником в комоде рядом с постелью. Но когда блокнот оказался спрятанным, она посмотрела на пространство, где он находился. А в голове пронеслись мысли о том, что, пожалуй, такой способ помочь себе облегчить боль самый действенный из тех, которые она могла бы себе позволить. Но не единственный, и она собиралась этим воспользоваться.

Глава 2. Путь к сумасшествию

Это место опустело почти пять лет назад, а сейчас готовилось к сносу и перестройке. На участке должен был находиться один из престижных районов города. Специальные строительные работы уже во всю занимались постройкой нового места, в то время как Ник следил за их работой. Он наблюдал за тем, чтобы не происходило каких–либо сбоев, и задавал нужные программы.

Алый свет солнца поблескивал, отражаясь от металлических поверхностей работников. Парень прищурился, разглядывая интересный оттенок: нечто ярко–оранжевое, смешанное где-то посередине завитками с фиолетовым, и серое, почти блеклое на фоне ярких переливающихся оттенков. Когда он опустил взгляд, на глаза попалась край шершавой, очень потрёпанной поверхности блокнота. Таких не выпускали уже очень давно, хотя ему удалось его отыскать. Он знал, что это именно блокнот, ведь однажды, будучи ребенком, ему посчастливилось побывать в музее прошлого. Именно там был подобный экземпляр, и пояснялось, что подробного рода вещей уже давно не разрабатывали, ведь они значительно ухудшали экологию. На них тратилась древесина, а она была слишком важным ресурсом. В итоге блокноты, как и одежду, стали производить из искусственных синтетических материалов.