— Откуда вы знаете?

— Подслушал, — хмуро ответил Виктор и вытер рот рукавом. — Еще в прошлый раз… в Дикую ночь. Тогда они меня забрали, чтобы я сделал для них известное дело. Дали зелья, привезли в банк... потом были взрывы, пожар... все это я устроил. После валялся как мертвый, от зелья отходил. Они думали, я ничего не соображаю, и говорили при мне. Но в тот раз я слышал и запомнил.

— Преступники собираются остановить и ограбить Северо-западный экспресс?

— Именно. О чем и толкую! Они сначала меня хотели использовать, но забрали и меня, и Ланзо. Ланзо им полезнее. Ему тоже дадут выпить отравы… и он сделает для них то, что нужно. Своей силой выдернет сейф из вагона и вскроет его. Самим им не справится, там железо новое, толстое. А Ланзо... он может не выжить после этого. Но кому до этого дело!

Последние слова Виктор произнес хриплым шепотом, тяжело дыша. Его руки сжались в кулаки, и он посмотрел на меня с ненавистью и одновременно с надеждой.

— Мне больше не к кому обратиться. Все тут одной веревкой повязаны. А вы не с ними. Вы из столицы, и вы ведьма. Одаренная, в академии обучались. Только вы и можете помочь.

— А... Корнелиус... господин Роберваль... он?..

Виктор зло усмехнулся.

— Снюхался с Химерасом в столице. Недавно вернулся сюда и выкупил особняк Грабба. Затеял для подельников прием. Эти, что из столицы, устроили тут сходку. Говорят о бандитских делах, планируют, готовятся. Пригласили городских шишек, чтобы ими прикрыться, если что не так пойдет. Они теперь у Роберваля в лапах. Половина городских замешаны в делишках Химераса, это как пить дать. Но кто из них второй после Роберваля — я не знаю. Бургомистр, аптекарь, директор, Анвил — да кто угодно!

Я сглотнула.

— Виктор, вы уверены, что Роберваль…

— Да, черт вас дери! Уверен! Этот уж точно. Про него разное говорят… что он жену уморил, когда она о его делишках узнала. Опоил ее зельем. После того как они добудут золотые слитки из поезда, они уберутся отсюда. Потому что это неслыханные деньги. И Роберваль уедет, это уж точно. Свою-то дочурку он бережет. До чужих детей ему нет дела.

— Но... что теперь делать? Как я могу помочь?

Мне было плохо как никогда. У меня дрожали руки, ноги, раскалывалась голова. Я судорожно сглатывала горькую слюну, от сухости саднило горло.

— Есть вода? — спросила я осипшим голосом.

Виктор молча протянул мне флягу, и пока я пила, продолжал быстро говорить:

— Ланзо держат на разъезде у тоннеля в пяти лигах от Крипвуда. В заброшенной будке обходчика. Когда пойдет поезд, Ланзо прикажут его остановить, пустить по старому пути в лес, в тупик, а потом вскрыть вагон. Ланзо нужно вытащить, пока они не дали ему зелье.

— Как я это сделаю?!

— Я расскажу. Слушайте. Возвращайтесь в Крипвуд. Оттуда попробуйте как-то добраться до разъезда. Он у автомобильной дороги на Шваленберг. Потом... не знаю. Вы ведьма, Одаренная, что нибудь придумаете. А не придумаете — хотя бы доберитесь до Шваленберга и свяжитесь с тамошней полицией. Или дайте оттуда телеграмму в столицу. Из Крипвуда нельзя — донесут.

— Как я вернусь в Крипвуд? Пешком по узкоколейке долго. Я не успею.

— Успеете, если через лес. Я знаю короткую дорогу через мшары. Объясню... Смотрите, сейчас около пяти. Солнце сядет часа через три. Вы доберетесь за час-полтора. Тут всего-то пара лиг, если напрямую. Но сворачивать нельзя — увязнете и сдохнете. Идите на запад, так, чтобы солнце светило вам прямо в левый глаз. Понятно? Дайте нарисую.

Он порылся в карманах, добыл мятый счет из трактира, поднял с земли гнилушку и набросал дорогу грубыми черными линиями.

— Мимо кривой сосны. Потом будет сосна с развилкой наверху. Вот тут дорога через мшары к лесной избушке, где я вас тогда запер.

— Это вы меня заперли в сторожке? Когда был туман?!

— Да, — нехотя ответил Виктор. — Мне велели. Я сделал, как велели. Зачем — не знаю. Наверное, чтобы вы не совались, куда не надо. Или они решили вас к себе прибрать. Вы сбежали, они злились тогда. Но Роберваль вас нашел. Неважно! Слушайте дальше. Вот тут мшары. И тут... не пугайтесь, если увидите болотную образину.

— Кого... увижу?

Виктор глянул на меня хмуро.

— Образину. В болоте живет лесной дух. Он сам как бы из веток, сверху череп. С незапамятных времен тут живет. Остался от Грабба. Но образина встает, скрипит, и все. Если близко не подходить, беды не будет. Тут в лесу много всякого. Духи, привидения, лешии, мертвые. Их много лет назад подняли колдуны Грабба.

— Вы верите в привидений?!

— Как же не верить, когда я их своими глазами видел? Поначалу боялся. Но потом понял, что вреда от них особого нет. И вы не пугайтесь.

— Не испугаюсь.

Я решила не объяснять невежественному и суеверному Виктору природу болотной образины. Я сама еще толком не разобралась в чем дело, но найденная каморка с механизмами и старые чертежи дали мне важную подсказку.

— Эти, которые в особняке, в болота сами не ходят, — продолжал Виктор. — Зачем им? Им не надо. Но они пользуются тем, что местные призраков боятся. Анвил тоже умеет духов призывать. И грозу... Тоже колдун столичный…

Мне хотелось больше расспросить про Анвила. и про Корнелиуса, но было ясно, что Виктор и сам толком мало что знает. В любом случае на расспросы времени нет. Если все так, как он говорит, нужно спешить, иначе Ланзо грозит страшная опасность.

— А вы? Почему вы не идете спасать сына?

Он помотал головой.

— Не могу. Я должен остаться тут, с ними. Меня привезли сюда, но не заперли, знают, что я от них никуда не денусь. Если сбегу, Ланзо не поздоровится. Но они не подумают, что вы отправились за мальчишкой. И вы умеете управлять своим даром. У меня сильный дар, но я… не умею им управлять. Они стараются не связываться с образованными. Вас, ученых колдунов... ну, тех, кто учился в академии, не так-то просто сломать. С нами, необразованными, проще. Они давали мне зелье, и потом один человек как бы забирался ко мне в голову и говорил, что делать. Он только и может, что мысленно приказывать. Но если ему не повинуешься, он сделает так, что ты не сможешь дышать.

— Менталист и странгулятор. Такие Одаренные блокируют импульсы, которые регулируют дыхательные движения. Это редкий дар, тех, кто им обладает, полицейские ставят на специальный учет…

— Сдается, этого не учли ваши столичные полицейские, потому что он служит Химерасу. Когда вы приехали, они к вам приглядывались. Сожгли ваш дом молнией, чтобы выселить вас на окраину, подальше от городских дел. И на окраине до вас было бы легче добраться, коли надо. Но потом они списали вас со счетов. Ну, что еще я должен вам рассказать?

— Как я доберусь до разъезда, где держат Ланзо?

— Наймите в городе повозку, возьмите автомобиль… черт побери, я не знаю! Слышал, к вам приехал из города дядя, богатый и важный. Обратитесь к нему. Он ведь не с ними?

— Нет, он сам по себе... Виктор, вы должны отправиться со мной. Спасти сына. Одна я не справлюсь!

Виктор колебался: он потер затылок, оглянулся и решился:

— Ладно. Идемте.

Но тут на лужайке появился плотный парень и позвал:

— Лукаш! Это ты там в кустах, черт тебя побери? Где ты шляешься?!

Нас заметили! Точнее, заметили спину Виктора. Я стояла за ним, в тени, уборщик и кусты заслоняли меня.

Парень решительным шагом пошел к сторожке. Виктор толкнул меня прочь и торопливо прошептал:

— Я должен вернуться. А вы должны идти. Поспешите, госпожа Верден! — теперь Виктор почти умолял, его губы дрожали, дыхание сбилось. — Скажу прямо, шансов у вас мало, и я не верю, что увижу сына живым и здоровым. Но вы — его и моя единственная надежда. Прошу, сделайте все, что можете... вы натворили, вам и исправлять.

Он повернулся и вышел из кустов.

— Что ты там делал, Лукаш, идиот ты безмозглый?

— Отливал, — буркнул Лукаш.

— Тупая деревенщина! — выругался парень. — Иди сюда! Скоро отправляемся. Не думай сбежать, болван!