Богат помедлил:

«А знает, что надо на правую? Так торопится развестись?».

Вопреки опасениям, хоть украшение смотрелось на протезе несуразно, легло, как влитое. Жениху вспомнилась сказка о сердечной артерии, что якобы проходит в безымянном пальце. Может, поэтому не познала настоящих чувств? Более того, рука эта не дрожала, пока мужчина её держал.

«Потому что не чувствует моих прикосновений», – печально заключил он про себя.

Доказательством выступило то, как она надевала кольцо. Маялась, будто кожа жениха источала яд. Но нанизывала со свойственной женщинам аккуратностью, придерживая его ладонь искусственной рукой. Это даже не игра в недотрогу. Это какой-то новый уровень. Новый уровень душевного нездоровья. Финальный поцелуй вообще мог бы стать цирком с конями. Оттого Богат лишь прижался щекой к её щеке, издав звонкий чмок.

Минутой позже молодые покинули дворец бракосочетаний в новом статусе. Никто не осыпал их алыми лепестками и пшеном, не аплодировал. Бывшие, затесавшиеся в толпе несуществующих гостей, не заговаривали, чтоб жених с невестой на руках навернулся на ступеньках. Богата и Вини (сохранившую свою фамилию) встретили только строители на другой стороне улицы, орудующие отбойным молотком и, как ни странно, кувалдами.

– Ну что, с почином! – поздравил муженёк свою новую жену, замедляя шаг. – Такой момент стоит запечатлеть, пока от ЗАГСа не отошли.

Вини остановилась, будто перед ней земля провалилась.

– Уже?

– Уже. Будет первой фотографией в нашем семейном альбоме. Девушка! А, девушка! – окликнул он случайную прохожую, вытягивая из кармана телефон. – Снимите нас, будьте добры.

Отзывчивая молча приняла аппарат. Невеста инстинктивно отодвинулась от своего жениха. Склонив голову, он зашептал ей на ухо:

– Не знаю, чего ты добиваешься, но давай оставим это, ладно?

Неожиданно для самой себя Вини подняла на него глаза, отливающие селёдочным блеском. Слова резанули холодной сталью, зато привели в чувства. Гордо выпрямившись, приблизилась вплотную. Как только его рука деликатно обвила её талию, надела маску довольного человека. Богат не видел, но почувствовал, как тело под его ладонью вытянулось струной. Только фотограф опустила телефон, Вини выпорхнула из объятий.

Первую брачную ночь муж провёл в одиночестве. Конечно, если не считать двух нимф из мира грёз. Белокурые феи с крыльями бабочки за спиной любили его на мягкой траве в волшебном лесу, а потом одна из них, что с придыханием звала его не иначе, как «мой сердцеед», зубами выгрызла ему сердце. Истошно заорав, Богат подскочил, запутался в зелёных шёлковых простынях. Захлопал по груди, но поднеся ладони к лицу, не обнаружил ни крови, ни отпечатков помады. Кошмары – редкие визитёры. Пришлось ещё прислушаться к тишине, чтобы отогнать морок окончательно. Развалившись на пуховых подушках, любовался зарёй за окном. Пульс медленно настраивался на спокойный лад.

Дубовая дверь в спальню Вини блокировала все звуки. Муж не рискнул заглянуть, но и на первом этаже жены ожидаемо не нашёл. Восход только зарделся. Идею, будто ушла на работу затемно, опровергала пословица: «Начальники не опаздывают». Заниматься бизнесом в первый же день Богат не рассчитывал. С утра пораньше хозяйничал на кухне. Организовал себе сытный завтрак, кушал и, когда через столовую прошла Вини, спину не выпрямил.

– Доброе утро?

– Доброе.

Не задерживаясь, проплыла мимо. Вскоре вернулась с чашечкой чая и круасаном на блюдечке. Тихонько подсела. Никто не маялся от неловкости, просыпая крошки мимо тарелки или дзинькая ложечками. Завтракали, как семья. Или ещё лучше, как незнакомцы за соседними столиками кафе. Пыльная бронза рассвета, обрамляющая каждую линию убранства, способствовала ленивой неге.

– Есть планы на сегодня?

– Да вроде нет. – Богат идентифицировал этот вопрос как сказанный между прочим, и ответил также.

Вини удивила:

– Славно. Поедем к нотариусу.

С этой фразой сонливость как ветром сдуло.

– Зачем?

– Составлять брачный договор.

Девушка откусила румяное тесто. Богат не смог скрыть раздражения.

– Свадьба ведь только вчера была, Боже!

– Ты же сам сказал, что не занят. Чего тянуть? Какие-то проблемы? – не без лукавства произнесла она.

Богат по-лисьи прищурил глаза, сказал деловито:

– Нет. Никаких проблем.

Отхлёбывая кофе, отрезал себе обзор ободком чашки. По такому случаю Вини позволила себе на секунду примерить злость.

Через пару часов Богат сидел в дутом кожаном кресле посреди кабинета, обитого сосновыми панелями и изумрудным сукном, прожигал взглядом бумагу без единой подписи. Вини и её нотариус («Зовите меня Михайло, дорогой друг») внимательно следили за ним, как за неспокойным ребёнком. Поза с закинутой на колено ногой и спиной к спинке являла свойственную ему хроническую истому, однако сейчас ни одна пьяная женщина не понадеялась бы на лёгкую беседу с этим молодым человеком, окажись он в ночном клубе. Протяжно выдохнув, зачитал вслух:

– Так… «Мы, нижеподписавшиеся граждане Богат Громыка, проживающий…» кхм… «и Винивиан Степанчик, проживающая…», «именуемые в дальнейшем супругами, заключили настоящий договор о следующем…» бла-бла. О! «При прекращении действия настоящего договора по случаю добровольного ухода из жизни вышеназванной Винивиан Степанчик…»

Богат перевёл глаза от жены к нотариусу и обратно. Та расшифровала причину его колебания.

– Он знает.

Получив тем самым разрешение на чтение, продолжил:

– «При прекращении действия настоящего договора по случаю добровольного ухода из жизни вышеназванной Винивиан Степанчик нажитое ей движимое, недвижимое, цифровое и интеллектуальное имущество распределить следующим образом». – Богат повысил голос. – «Сорок процентов активов передать Русскому Государственному Благотворительному Фонду, тридцать процентов перевести на счёт Витариарха Степанчик (брата), пятнадцать процентов завещать Богату Громыка (мужу), тринадцать процентов зарезервировать на исполнение последней воли и два процента законсервировать в качестве уплаты вышеназванному нотариусу за услуги по переводу имущества в финансовый эквивалент. Настоящее положение имеет равную юридическую силу с приложенным завещанием номер…»

От взгляда супруга Вини вдруг стало не по себе.

– Нормально? – опасливо уточнила она.

– Это шутка? Сорок процентов?! Больше, чем родному брату?

Ему было глубоко плевать на некого Витариарха, и сумма, отстёгнутая братишке как две, обещанной ему, огорчала почти также, как половина счёта, спущенная в не отслеживаемые потоки. Вини в трудную минуту обратилась за помощью не к брату, и тем более не к дядькам в футболках из переработанного волокна. И вот её благодарность? Пятнадцать процентов? Даже не округлила для приличия! Богат прикидывал в уме размер сорванного куша. Северная комната с антиквариатом? Угунди без литых дисков?

Вини держала ситуацию за горло, но она трепыхалась в её руках. Однозначная реакция мужа на содержание договора подтвердила худшие опасения. Украдкой глянула на Михайло. Будто он своей бюрократической силой сделает так, чтобы время отмоталось назад, и она не связывала себя с этим аферистом. Хуже всего – гадкое чувство, физически ощутимое. Железистый привкус предательства. Перед глазами возник образ беззаботного молодого студента. Лицо взрослого мужчины, кто, когда это было нужно больше всего, явился дьяволом на перекрёстке жизни. Кому она по собственной глупости второпях доверила самое важное.

Богат и Вини – две обиженки. Со всеми способностями к самоконтролю едва скрывали негодование. Воздух наэлектризовался. У Михайло от возникшего напряжения волосы бы встали дыбом, если б его не отвлекали навязчивые мысли о сигарете за ухом. Клиент будто прочёл мысли нотариуса. Заколдовав жену глазами, расплылся в оскале. Страх, засквозивший в её взгляде, сделал улыбку ещё шире. Богат в ответ на жадность открыл Вини облик, который доселе примерял перед своими пассиями только в формате шутки или ролевой игры. Хищник. Волк в овечьей шкуре. Девушка сейчас узнала бы в яркой эмоции черты маньяков из фильмов ужасов, если бы смятение не вышибло все мысли.