— Именно. Неужели они просто так уступили тебе?

— А ты видишь их рядом? — Каспиан усмехается. — Сьюзен тебе никогда не найти — она моя, во всех смыслах этого слова. Эдмунд Справедливый плутает в своих фантазиях и вряд ли когда-нибудь найдёт оттуда выход, а Люси Отважная выслана из страны, тем самым сохранив себе жизнь, но отказавшись от престола. Девчонке жизнь была важнее, чем собственные братья и сестра!

— То, что ты победил королей ещё ничего не значит! — рычу я, чувствуя, как всё внутри скручивается от боли. — Ты проиграешь!

— И кому я проиграю? — усмехается Каспиан, внезапно щёлкнув пальцами. Двери тронного зала распахиваются и туда входят двое чёрных. Подхватив меня под руки, они тянут меня к выходу. Я сопротивляюсь, потому что я ещё не закончила!

— Я выберусь и тебе несдобровать! — ору я, вырываясь из цепкой хватки стражников. — Я найду способ как победить тебя! Клянусь, найду!

— Ты не выберешься из темницы до рассвета, потому что у тебя никого не осталось, кто бы смог спасти тебя, — презрительно морщится Каспиан. — А если и ты сделаешь это сама… Кто ты такая, чтобы даже попытаться пойти против Лорда?

— Я — Драконий Всадник! — кричу я в исступлении. — И я найду способ тебя убить!

— Драконий Всадник? — Каспиан откровенно смеётся мне в лицо. — Ты? Тогда же скажи мне на милость, где твой дракон?

Я замираю, потому что вижу, как в его глазах мелькает какая-то неведомая мне эмоция. Это не страх или ненависть. Что-то другое, иное, неизвестное мне доселе.

— Ты знаешь где он? — хрипло спрашиваю я, боясь услышать ответ.

— Знаю, — Каспиан кивает.

— Где он? — мой голос ломается, сердце заходится в бешеном ритме. Почему он так самодоволен? Что за эмоции в его глазах? Что он знает о Вэне?!

— Он мёртв и ты виновна в этом, — улыбаясь, повествует мне Каспиан.

— Нет! Этого не может быть! — ору я, дёргаясь в сторону Каспиана. Я не верю ему, потому что он лжёт. Так откровенно и не краснея. — Вэнфролх не мёртв!

— Смирись, Ксения, — уже более злобно отвечает он. — Дракон без своего Всадника выжить не может. Ты опоздала. Увести её! — приказывает он, взмахивая рукой и отворачиваясь. — Заприте её в самой тёмной из камер нашей темницы. Не спускать с неё глаз — она может вытворить всё, что только может прийти в её безумную голову.

— Я отомщу тебе! — верещю я. — И мне плевать, что когда-то я считала тебя другом!

Каспиан ничего не отвечает. Облокачиваясь руками о стол, он опускает голову, его фигура сгорбливается, будто выслушивать мои угрозы ему тяжело. Меня тащат на выход из тронного зала, а я ору проклятия в спину Лорда, надеясь, что он услышит. И я почти уверена, что так оно и есть.

Меня бесцеремонно кидают на грязный пол какой-то камеры, захлопывая железную дверь-решётку на увесистый замок. Подбегая к ней, я вцепляюсь в железные прутья, смотря на то, как спины чёрных удаляются. Свет от их факелов угасает постепенно, через пару минут скрываясь вовсе, поглощая темницу в непроглядную темноту.

Взвыв, я оседаю прямо на грязный пол. Слёз больше нет, я выплакала их все в прошлые дни, когда думала, что единственное, что может причинить боль — это наша с Чарли связь. Если бы у меня была возможность вернуться в то время, я бы не убивалась так сильно и, возможно, даже бы радовалась ей. Но прошлое не вернуть, мне придётся смириться с тем, что произошло. С тем, что Чарли мёртв и связи уже нет, с тем, что Каспиан поработил всю Нарнию под свою волю, с тем, что мой король… что я никогда не смогу его отыскать. Но «вишенка на торте», причиняющая невыносимую боль — это возможная смерть дракона. Пусть я не хотела верить в это, но, чёрт возьми, Каспиан прав — дракон не выживает без Всадника, а меня не было так долго… Но я же была жива! Дракон умирает, только если умирает его человек, но я жива! Но Лорд так уверен… так уверен…

— Вэн! — кричу я в темноту, надеясь вновь услышать знакомые рычащие нотки, которые слышались мне в бреду, перед прыжком, который я так и не совершила. — Вэн! — в ответ тишина. Я слышу лишь звук капающих капель с потолка на влажный каменный пол.

Я, подтянув ноги к себе, обнимаю себя за колени, утыкаясь в них и начинаю выть. Я молю всех богов, чтобы они дали мне увидеться с ним, прижаться к его, несомненно тёплой чешуе, и больше никогда не уходить, потому что всё это — слишком. Я не хочу больше бороться, потому что мы проиграли. Проиграли короли, проиграл Аслан, проиграла я. Каспиан действительно знал все наши слабые места, потому что был другом, тем, кому верили.

— Прошу, прошу, прошу, — шепчу, я покачиваясь в разные стороны. Я не знаю о чём прошу. Наверное о спасении… — Прошу, прошу, прошу…

Голова раскалывается от напряжения, а боль, которую Каспиан лишь притупил, возвращается с новой силой. Схватившись за виски, я я начинаю кричать, терзаемая адской болью. Если Каспиан решил таким образом в конец свести меня с ума, у него это выходит превосходно, потому что молот, бьющий по наковальне в моей голове, разрывает её на части.

Поднимая голову, я раскрываю рот, но оттуда не вырывается ни единого звука. Меня оглушает и я, прикрыв глаза, мечтаю лишь об одном — лишь бы эта боль окончательно поставила точку, перечертив всю мою жизнь.

Несмотря на все мои попытки отключиться и избавиться от этой пытки — ничего не получается. Но спустя, кажется, вечность, боль исчезает, оставляя после себя лишь туман и головокружение. Я облегчённо выдыхаю, дрожа всем телом. Но боль уходит ненадолго.

Она возвращается с новой силой, будто старается выжечь у меня в голове что-то одной ей понятное. Я кричу, срывая голос, вцепляюсь ногтями в голову, пытаясь заглушить одну боль другой, но ничего не выходит. Я будто в коконе, и ничто не может пробиться внутрь.

Когда второй приступ отступает, я с испугом жду третьего, но он не приходит. Вместо него, в темноту моей камеры, тихо, будто крадучись, входит женщина. Она не держит в руке какого-то осветителя, но мне и не нужно. Я знаю, кто это. Сьюзен присаживается рядом и, прижимая меня к своей груди, медленно гладит по голове, убаюкивая как ребёнка. Но я благодарна ей. Когда начинается новый приступ боли, я чувствую, что в безопасности. Сью позволяет сжимать ткань её прекрасного платья, даёт прокричаться и, вдруг начинает что-то шептать. Не трудно догадаться, что она поёт. Сквозь адские мучения, сквозь пожары в голове, я пытаюсь вслушаться в слова, но они остаются для меня загадкой, но мелодия навсегда вбивается в голову, не позволяя её позабыть.

Позже, когда я трясусь от прошедшего приступа, я наконец замечаю то, что она плачет. По её щекам текут слёзы, глаза зажмурены со всей силой. Она переживает боль вместе со мной и я благодарю её за это лёгким сжатием её ладони в своей.

— Прости меня, — шепчет она, качая головой, не прекращая плакать, — я не могу повлиять на Каспиана. Я могу только слушаться его и выполнять любое его желание.

— Ко мне он тебя послал? — хриплю я. Мне плохо, голова практически ничего не соображает.

— Он не знает, что мы с тобой виделись, — отрицательно качает головой девушка. — Ты наше спасение! — хрипит Сьюзен, утирая слёзы. — Спаси нас!

— Как? — шепчу я, вздыхая. Сью отстраняет меня, внимательно заглядывая ко мне в лицо.

— Ты должна сбежать! — вдруг произносит она. — Я никогда не покину Лорда, потому что привязана к нему… А ты можешь! Я помогу тебе сбежать!

— Но как? — меня наполняет надежда на то, что я окажусь на свободе. Правда эта надежда слишком слаба, её огонёк медленно тлеет внутри. — Да и зачем? Каспиан победил…

— Ты сможешь нас всех спасти! — продолжает твердить Сьюзен. — Я уверена в этом!

— Как я сбегу? — тихо спросила я. — Как?

— Я вернусь ближе к рассвету, — Сьюзен встаёт и, отряхнув платье, смотрит на меня серьёзно. — Если Каспиан и победил, это не значит, что я перестала быть королевой. В замке до сих пор есть те, кто слушают меня, как своего правителя. Я вернусь и помогу тебе. А ты… — Сью внезапно становится серьёзной. — Не подведи меня.