— На твоем месте я, когда он проделал тот же трюк со мной, благодарил его. Даже пообещал целую тару кроликов. То, что он сделал для нас, Ксю, стоит многого.

Я молча кивнула, повернулась к Вэну и вздохнула. Тот смотрел на меня виновато и поджав уши.

— Я благодарна тебе, мой друг, но все равно – некрасиво так делать, понял? — Вэн распахнул пасть и выпустил клуб дыма, в котором я задохнулось. Воняло не очень. Однако я тут же обо все забыла, вновь обернувшись на короля. Тот уже успел подняться на ноги и сейчас пристально смотрел на меня. Оглядев с ног до головы, он облизнулся и склонил голову набок. Я сглотнула. Нужно было что-то сказать, но что? Закусив губу, я молча уставилась в пол и тут же почувствовала ощутимый толчок в спину. Едва удержав равновесие, я зло уставилась на Вэнфролха, который смотрел то на меня, то на Питера. Певенси на это весело хмыкнул. Я обернулась – он стоял, распахнув объятия, и ожидая меня.

— Иди ко мне, — сказал он просто и вскинул брови. Я медленно двинулась к нему. Мне было боязно и радостно одновременно. Сделав пару шагов, я замерла буквально в нескольких метрах от него. Питер закатил глаза и тоже шагнул навстречу. Но между нами было так много пространства… — Неужели мое сердечко мне не радо? — ахнул Питер, приложив руку к сердцу. Он дурачился. Мне же было совсем не до этого.

— Питер! — воскликнула я и преодолела последние метры, налетая на него, прижимаясь к нему и утыкаясь ему в шею. Он пах морем. Наверное, и я тоже. Питер смеялся – я чувствовала, как вибрирует его грудь от смеха, а сама ревела. От счастья. Впервые за долгие недели, да что там, месяцы, я ревела не потому, что мне больно или страшно, а потому что счастлива. Питер отстранился от меня, взял за плечи, поднял лицо за подбородок и улыбнулся – его глаза блестели.

— Не плачь, — сказал он с улыбкой, — я рядом, Ксю, рядом.

— Господи… — я не слушала его, изливая всю свою тоску в слезах, — это действительно ты… — Питер кивал, вновь прижав меня к себе, молчал, давая выплакаться. — Я так боялась, что это конец… Ну зачем ты меня закрыл собой! Этим все равно бы не помог…

— Я об этом не думал, — хмыкнул Питер, положив подбородок мне на макушку, — в голове только мысль – я не могу без нее. Пойми, радость ты моя, мне уж лучше самому страдать, но лишь бы не видеть как ты мучаешься.

Я качаю головой.

— Глупый, я ведь дышать без тебя не могу, — Питер целует меня в висок и кивает, — тяжело даже думать о том, как ты умираешь, не то, что видеть…

Слезы не прекращались, а Питер целовал мне щеки, глаза и губы, пытаясь заставить меня успокоиться, но этим лишь сильнее разжигал мои чувства. Я плакала, плакала от счастья и не могла, да и не хотела остановиться. Слишком долго страдала, чтобы сейчас все воспринимать спокойной.

— Ты такая теплая, — откровенничает Питер, сжимая меня сильнее, — такая… живая. Неужели метка больше не властвует над тобой? — я вздрагиваю, осознав, что Питер ничего не знает. Единственный, кому я рассказала, был Конде, да и тот… предатель. Я отстраняюсь и тут же начинаю скатывать рукав платья. Он липнет к коже, но мне все равно. Уже вскоре я демонстрирую Певенси чистую руку. Нет метки. Он в шоке хватает мою руку и проводит по предплечью пальцами. Неверяще хмурится. — Но как?

— Рейвен, — шепчу я, улыбнувшись. Вспомнив малышку, я резко замираю и хмурюсь, оборачиваюсь на Вэна и безмолвно спрашиваю. Тот смотрит на меня всего несколько секунд, а в голове раздается голос:

Не волнуйся за принцессу. Она с Люси

Я киваю и успокаиваюсь. Питер непонимающе на меня смотрит. Ох, он и об этом не знает…

— Рейвен – дочь Сьюзен. Она родилась несколько дней назад… — я замираю, сжимая зубы, — из-за этого я сбежала. Сьюзен молила ее защитить, да и я чувствовала, что нужно спасти ее. Лорд бы извратил ее, понимаешь? Она так чиста… невинна… прекрасна. Я чувствую, что она будет добрая. Но ее нужно защитить от этого монстра. Я не позволю ему ее забрать.

— Метка, Ксения, — разговор о Рейвен Питер, видимо, желает оставить на потом. Я не сопротивляюсь.

— Все то время, что я находилась подле Сьюзен, я чувствовала изменения. Она то горела, то, наоборот, приносила облегчение. А когда Сью родила… Я взяла Рейвен на руки и почувствовала, как стало легче. Почувствовала любовь и нежность к ней, а когда дала ей имя… Она уничтожила ее, свела метку и выпустила меня настоящую из клетки.

— Но почему она? — Питер грустно уставился на меня. Я улыбнулась – наверное, в глубине души он желал освободить меня сам.

— Я не знаю. Возможно, это как-то связано с пророчеством, в которое так истинно верит Лорд. О дитя тьмы и света, которого будет защищать блуждающий Всадник, коим я, кажется, являюсь. Я не знаю, Питер, правда, но связь наша сильна. Я чувствую ее, не могу не думать о ней. Я хочу стать ей матерью…

Питер вздыхает и кивает.

— Сьюзен… как она, знаешь?

Я всхлипываю. Именно этого вопроса я ждала и боялась одновременно. Питер заметил мое изменившееся лицо и все понял, но я решила сказать.

— Она была слаба все это время, Питер, — шепнула я, опустив взгляд на мокрую землю. Я ненавидела себя за то, что говорила правду. Жестокую правду. — Так слаба, что мне было страшно, она постоянно чувствовала недомогание, боли… Но так была счастлива тому, что даст Рейвен жизнь… А когда родила, ни о чем не могла думать, кроме того, как бы ее защитить. Питер, она осталась там. Осталась для того, чтобы дать нам время.

Питер тяжело задышал. Я чувствовала, как бьется наше сердце, как горечь заливает мою душу. Не выдержав, я обняла его, даря ему поддержку. Он не стал от нее отказываться. Прижал к себе и зарыдал. Тихо, но горько. Я закусила губу и тихо шептала слова утешения. Он слушал, но вряд ли верил.

— Он забрал у нас слишком много, — в итоге сказал Питер, успокоившись. Я кивнула. — Пора с ним кончать.

— Мы справимся, слышишь? — Питер посмотрел мне в глаза и кивнул.

— Вместе?

— Никак иначе.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Питер прижал меня к себе, целуя меня и взаимно обещая, что вместе мы точно со всем справимся.

Ночь была светла. В полночь мы вылетели обратно. Вэнфролх позволил себе лететь медленно и плавно. Ему было позволено – к водопаду в Эттинсмуре, тому самому, о котором мне рассказывала когда-то давным-давно Леа, он летел стремглав, боясь не успеть вылечить нас, едва дышащих от полученных ран. Однако он успел и именно благодаря ему мы с Питером сейчас сидели абсолютно здоровые и живые, прижимаясь друг к другу. Сохраняли молчание – можно было и не говорить, чтобы понять другого. Питер иногда наклонялся, чтобы поцеловать меня куда мог дотянуться, а я куталась в его объятиях и позволяла себе не думать о плохом. Мы летели обратно в замок, где жили Люси и Кас, а также Чарли, Леа, и прекрасная Рейвен. О последней я думала много. Я не знала, что решит Питер, но понимала, что не смогу выдержать его отказа. Я надеялась, что в нем теплиться любовь к ней, ведь она – дочь его родной сестры. И неважно, кем является ее отец.

— Ты полюбишь ее, — вдруг говорю я, сама не осознав, что сказала это вслух. Питер вздрагивает – моего голоса услышать он оказался не готов. Он хмыкает и жмет плечами.

— Не знаю, — говорит он тихо, но я слышу, — пока я не могу сказать точно. Да, она дочь Сьюзен, но также она и дочь Лорда. Кто знает, что она такое.

— Мы не рождаемся плохими, — спорю я, — мы становимся ими. И если мы вырастим Рейвен, она будет прекрасна.

Я не говорю откуда это знаю, да и Питер не интересуется. Он выглядит измотанным, поэтому я не донимаю его. Нам обоим нужно отойти от всех потрясений. Единственное, что важно – мы вместе. Не знаю, как долго это продлиться, может быть уже вскоре нас снова разлучит судьба или нечто иное, но я знаю кое-что действительно важное.

Как далеко бы мы с Питером ни находились друг от друга, мы всегда, слышите, всегда будем возвращаться друг к другу. Потому что любим. И ничто этого не изменит. Даже сама судьба.