— Так что, Мина? — голос наконец срывается на хрип, и только теперь Чонгук становится тем, кем и есть — смущённым и немного испуганным мальчишкой, который влюблён и любит, но слишком много ждал. Который не готовил эту речь — она шла из глубин его души, как и все его слова, все его поступки.

Искренний, заботливый и понимающий. Первый настоящий друг, неловкий в своих чувствах, но ни капли не стесняющийся их… Мина много может говорить о том, как сильно Чонгук её восхищает.

— Мина? Ты… ты хочешь попробовать быть вместе?

Она наконец поворачивается к нему. Густые кудри падают на глаза, но их ведьминский изумрудный огонь прожигает даже сквозь тяжёлые пряди волос и потоки теплого ветра. Она улыбается — Чонгук напряженно выдыхает, не знает, что делать и как ещё пытаться объяснить то непонятное, что делает его жизнь ярче и счастливее, как вдруг…

Мина неловко приближается. Шаг за шагом, под босыми ногами шуршит песок, руки спрятаны за спиной. И когда расстояние остается крохотное, незаметное — только полшага разделяют их от счастья — она поднимает голову.

Улыбается.

И протягивает зажатую в руке веточку лаванды.

Комментарий к 52. Влюбленная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== Special. Когда они влюблены. ==========

Ладно.

Эм.

Ладно.

Чонгук очень тщательно пытается понять, в чём же проблема.

Получается так, что в нём.

Да, Мина тогда отдала ему лаванду. Улыбнулась с ласковой насмешкой, мол, я так и знала, что ты не выдержишь и придёшь ко мне быстрее, чем я решу вернуться, а он на это лишь кивнул смущённо, пытаясь не думать о том, что секундами ранее буквально обнажил душу. А после эта несносная ночная фея в один короткий шаг преодолела пространство между ними и обняла его крепко-крепко, лишь бы спрятать алеющее от смущения лицо на широкой груди.

А потом их затянули в машину хёны, которые изо всех сил старались не подтрунивать над ними, такими юными и влюблёнными, лишь Юнги широко улыбнулся при виде их сцепленных пальцев и алеющих щек.

— Вы такие ещё дети, — хотел, наверное, подшутить, но почему-то получилось так ласково-ласково, что они опять прятались друг за другом всю поездку домой.

А потом…

Чонгук выздоровел, и они вернулись к учебе.

Конец.

Мина вела себя, как обычно, и Чонгук, растерявшись, ответил тем же, хотя, если быть честным, даже объятия дружеские больше не получались, потому что хотелось прижимать к себе крепче, касаться чужой кожи, покрывать лицо короткими поцелуями, да хотя бы просто спать вместе, как раньше, потому что присутствие Мина всегда обещало самые светлые и тёплые сны. Теперь же любые слова и действия начали подразумевать собой двойной подтекст, и это не могло не смущать.

Так что Чонгук за прошедшие три недели успел хорошенько поразмыслить, накрутить себя, решить, что его не любят, и только он намерился пойти к Намджун-хёну, чтобы тот привычно помог разобраться в обуревающих душу чувствах и разложить по полочкам происходящее, как Мина пришла к нему сама. Оперлась спиной об дверной косяк, сложила руки на груди, обтянутой воздушной салатовой блузой, и улыбнулась.

— Чонгука, — от одного звука её ласкового голоса он уже был согласен на всё, что только ни попросит ведьмочка, а стоило ещё и нежному румянцу залить высокие скулы, как он и вовсе растаял. — Ты не хотел бы сходить со мной на свидание?

***

Чонгук хотел.

Чонгук так сильно этого хотел, что до него даже не дошло, что это надо было предложить.

И Мина привычно взяла дело в свои руки и, как только немного морально подготовилась, сделала это сама.

— Я так сильно влюблен в неё, хён, ты просто себе не представляешь, — стонет удручённо, пока наглаживает довольного подобным положением дел Люцифера. Тэхён улыбается, смотря на растерянного, счастливого, искреннего макнэ, а после ласково подталкивает.

— Так что же было дальше?

— Дальше? — Чонгук потеряно хлопает веками, а после расплывается в широкой улыбке. — Я согласился. И мы договорились о времени. Я, вообще, чего к тебе пришёл, хён, — и внезапно носом шмыгает, как маленький ребёнок, а после делает большие оленьи глаза, которым Тэхён никогда не мог отказать. — Одень меня на свидание, а?

Проходящий мимо комнаты Сокджин споткнулся, прислушался, а после во всю мощь своих тренированных легких завопил:

— Парни! Парни, они наконец идут на свидание!

Чонгук в этот момент понял, что покой ему только снится.

— Мина нравятся кожаные вещи.

— А ещё она любит черный цвет.

— Поэтому если взять эти джоггеры…

— И этот свитшот…

— А сверху накинуть кожаный корсет…

— И обязательно кожаную куртку…

— Мина нравятся кожаные вещи…

— А еще ей нравится Чонгук, — вдруг вмешивается до сих пор молчащий Чимин, а после вдруг солнечно улыбается растеряно замершим хёнам. — Да ладно, она предложила ему свидание, когда Чонгуки был растрепан после сна, в одной растянутой футболке и старых боксерах! Ребят, вы чего? Это же Мина! Её волнует только Чонгук!

Парни похмыкали, подумали и согласились, чему замученный сборами макнэ был только рад.

— То есть я могу взять просто джинсы и белую футболку? — парень с надеждой поинтересовался у старших, и те закивали, хотя Юнги всё же хмыкнул.

— Так даже лучше будет. Ведьмочка от тебя взгляд отвести не может, когда ты в кожаных штанах, так что лучше прибереги их для третьего свидания.

И наконец общими усилиями Чонгук покинул общежитие, направляясь к условленному месту встречи. Он ещё не знал, что Мина уже ждет его там в своих любимых скинни и его кожаной куртке (и он отчаянно старался не думать о том, почему ему так нравится вид этой рыженькой бестии в его вещах).

***

— Почему ты не хочешь сказать мне, куда мы идем? — любопытство, конечно, сгубило кошку, но вот таинственно вздёрнутый кверху носик Мина действует на Чонгука сильнее, чем красная тряпка на быка. Девушка лишь хитро улыбается, а после легко бросает:

— Узнаешь скоро сам, зачем мне тратить слова? — и протягивает ему руку. Чонгук, конечно же, не дурак, чтобы отказываться от крохотного кусочка счастья, он ловит её худое запястье, поднимает вверх и касается тонких белых шрамиков на костяшках, с удовольствием подмечая, что от этого нехитрого действия уши у Мина трогательно заалели.

— Да, — с неожиданной хрипотцой в голове соглашается, переплетая их пальцы, — зачем нам слова.

Сначала они просто гуляют набережной, пытаются испачкать друг друга мороженым, но после приходят к выводу, что оба — взрослые люди, и такое поведение им не пристало. Но после Мина начинает целенаправленно вести его за собой, избегая главных дорог и петляя сетью крохотных улочек между старых, иногда даже покрытых трещинами домов. Чонгук сдерживает своё любопытство изо всех сил, наслаждаясь неторопливой прогулкой и беседой: даже если они знакомы годы, это не значит, что у них больше не осталось тем для бесед. Поэтому, когда Мина останавливается, он ступает ещё несколько шагов по инерции, но после возвращается под её тихий смех.

— О, — и улыбка мгновенно преображает его лицо. — Думаю, это прекрасный выбор для нашого первого свидания.

— Правда? — Мина легонько толкает его плечом в ответ. — Вот и я так подумала.

И они вместе заходят в приют для бездомных животных.

— Знаешь, если бы нам не сказали, что уже закрытие, я бы так и думал, что мы там всего пятнадцать минут провели, а не четыре часа.

Чонгук смеется с этой фразы, хотя в руках всё ещё фантомное ощущение мягкой шерсти — они играл с кошками и собаками всё это время.

— Хорошо, что приюты проводят такие вот дни открытых дверей, правда?

— Это да. И заметь, все ухоженные, здоровые; думаю, о них хорошо заботятся.

— Я всё равно хотел бы забрать всех себе, — признается Чонгук, и Мина тихо смеется.