— Значит, не отстанешь, — печально резюмирует, и снова тяжело смотрит. — Ладно. Хорошо. Если ты так хотел знать — я не хочу навредить твоей репутации.

***

— И вот серьезно, хён, я от этого тупо завис минут на пять! Ты представляешь?! Это она за меня переживала! И главное — смотрит так серьезно, будто свято уверенная в своей правоте.

— Не бушуй, Гукки, — Тэхён подозрительно посмотрел в сторону кухни, где Мина весело болтала с Намджуновой нуной. Тихо поделился подозрениями. — Она врет.

— С чего ты взял? — Чонгук резко сел, сбив при этом со стола вазочку — любимую вазочку Сокджина! Еле успел её поймать и поставить на место… — Точнее, а ты-то почему так думаешь?

— Потому что у нашей домашней ведьмочки хорошая память, — Тэхён нервно грыз печеньку, параллельно размышляя о том, зачем она вообще солгала.

— И?.. — макнэ нетерпеливо сощурился, но в следующую секунду покраснел от ответа старшего.

— А ты ей еще в школе сказал, что никогда в жизни не променяешь друга на репутацию.

— Точно, было такое, — мимопроходящий Намджун потрепал парней по волосам, повернул вазочку так, как её утром поставил Сокджин и философски заметил. — Тебя еще после этого руководство немного отругало, потому что фразу услышали фанатки и резво запостили.

— То есть…

— То есть она тупо пыталась выкрутиться, как могла, раз уж возможности сбежать не было, — закончил Тэхён, откидываясь спиной на подушки… И в следующее мгновение охнул, так как Лютик с разбегу запрыгнул ему на грудь и беспокойно затарахтел. С кухни послышалось зловещее хихиканье.

— А еще Мина не врет. Никогда. Не договаривает, держит всё в себе, это правда, но вот такое, что она прям лгала — это впервые, — Юнги тоже присоединился к ним, смачно вгрызся зубами в яблоко и немного растеряно объяснил. — Они там страшные вещи обсуждают… С вами хоть не будешь слушать о восьми способах спрятать труп, используя только изоленту.

***

Конечно же, ни о какой изоленте Мина не думала, просто поддерживала изящную (или изощренную?) светскую беседу. Гораздо больше её волновал тот факт, что Чонгук безапелляционно заявил, что в универе она не может его игнорировать, обиженно насупился и скорчил моську. Лучше ему не знать, но моська действительно работает.

И о репутации тоже не переживала. Для нее репутация — вещь настолько переменчива и эфемерная, что не стоит даже париться ради нее.

Переживала ведьмочка лишь о том, что шестое чувство вдруг взбунтовалось и чуть ли не вскричало: следи издалека, но рядом не показывайся. Так больше шансов предупредить нападение.

Паранойя крепчала, Мина таскала с каждым днем в сумке всё больше предметов для самообороны (или нападения… тут уже как взглянуть), и отмычки в этом наборе были самым безобидным предметом. Вообще, от этой ситуации постает дилемма: рассказать парням о своих параноидальных, но беспочвенных подозрениях (фотограф тот не в счет, за Чонгуком куча папарацци гуськом ходят). Или же молчать, но если вдруг, не дай небеса, её ощущения оправдаются каким-либо… покушением, то дела будут плохи. Очень плохи. В первую очередь для самого Чонгука.

Поэтому стоит поискать третий выход из проблемы, увеличить бдительность и положить в каждую куртку по шокеру. И отмычки, отмычки тоже везде распихать.

И вообще, окружить-задушить заботой и вниманием несчастного макнэ.

— Чонгукки, — Мина залезает к нему в кровать, привычно уютно устраивается под боком, затягивает на них сверху еще Люцифера (Чонгук задушено крякает — мохнатая задница перекрыла ему доступ к воздуху) и доверительно шепчет. — Я правда-правда не буду больше от тебя в универе убегать. Но с одним условием.

— Мхм? — парень наконец стягивает кота себе за спину, где тот мгновенно вытаптывает себе лапами местечко, неумолимо сдвигая парочку ненормальных к самому краешку кровати. — Всё сделаю, чесслово.

— Только дать тебе поспать? — Мина каверзно хихикает, но продолжает серьезным и приказывающим тоном. — Будешь брать уроки самообороны с завтрашнего дня, я уже договорилась, всегда носишь с собой шокер и перцовый баллончик, домой один не возвращаешься.

Чонгук услышал. Чонгук осмыслил (хоть и с трудом, ведьмочка к нему заявилась же только в четыре утра). Чонгук открыл совершенно не сонные глаза и немножко истерически возопил:

— Куда ты опять вляпалась?!

Мина горько вздохнула, накрывая его одеялом с головой и немножко придушивая, чтобы хоть орал тише.

Вот всегда так!

Хочет как лучше, а всё равно её во всём подозревают!

***

За стеной мрачно бухнулся головой о стол Намджун, прискорбно стеная.

— Куда же они оба снова собираются вляпаться?!

Жизнь в общежитии золотых мальчиков продолжала идти привычным безумным ходом.

========== 46. Грустная Мина ==========

Почему-то иногда довериться так трудно.

Вроде бы не так всё и непонятно: приди да расскажи о своей грусти, не утаивая сомнений.

Вот только… редко так получается.

***

— Ногу выше! Теперь ниже! Да как же тебе объяснить…

Чонгук не знает. Чонгук послушно следует указаниям тренера, привычно тянет носок, но тому всё не так.

— Слушай, парень. Ты сейчас не танец разучиваешь, — наконец обреченно вздыхает тренер, — ты учишься умению себя защитить. Я от тебя не требую ногу за голову закидывать, я тебя учу, как отбиваться при необходимости.

Чонгук смутился.

— Простите, — покаянно опустил голову. — Просто нас в агентстве так натаскали, что я уже чисто по привычке. Вы правы, если кто нападет, я ему же не танцевать буду.

Тренер осмотрел скорбно опущенную голову мальчишки и, сцепив зубы, тихо выругался на Мина. Зачем вообще этому пацану самооборона? Да противник просто увидит эти щенячьи глазки и захочет погладить мальчика по голове. Но раз уж лучшая ученица попросила, надо парня натаскивать.

Хотя и хочется просто дать дитю конфету и отпустить домой.

***

Мина же, зараза ведьмачья, честно выполняла свое обещание, сопровождая Чонгука с пар домой, а еще повадилась таскать кирпичи в сумке (Чонгук иногда её помогал придерживать, пока Мина увлеченно там копалась в поисках кошелька или телефона). То есть, оно просто весом было такое, а еще внутри бездонного, казалось, рюкзака вечно что-то грохотало, позвякивало и вообще, кажется, жило своей жизнью. А еще на любые осторожные расспросы Чонгука просто поднимала подведенные черным кайалом свои ведьминские глазищи и одновременно на сотую часть мгновения сжимала губы. У бедного макнэ вообще все мысли от такого пропадали в тот же миг, чем находчивая девушка бессовестно пользовалась.

Расспросы, если честно, всегда были на одну и ту же тему.

Почему она иногда пропадает либо же вообще не приходит в универ?

Почему телефон иногда вообще выключен? Мина, конечно, к нему вообще не привязана и вечно оставляет, где попало, но всегда следит, чтобы он был заряженным.

А рыжая только смотрит пустым взглядом, на глазах приобретающим капельку осмысленности, и легко бросает в ответ:

— Дела были.

Чонгук начинает беспокоиться, что эти дела имеют характер любовных.

Хёны с него нагло ржут и призывают успокоиться. Но нет-нет, да поглядывают краешком глаза на телефон девушки: не приходят ли сообщения с незнакомого номера?

Да нет, переглядываются между собой, не приходят.

А у Мины с каждым днем вид всё более задумчив. Она по-прежнему охотно участвует в общих сборах, шушукается с Тэхёном по вечерам на балконе, готовит на пару с дежурными по кухне и обязательно проводит время с Чонгуком, ненавязчиво опекая и оберегая.

В общем, опять заставляет всех переживать.

А потом в один из вечеров стучит в дверь вместо того, чтобы открыть её своим ключом. И пока Намджун недоуменно чешет макушку, поднимает взгляд с пола, нервно сжимает в руках рюкзак — и выглядит абсолютно, совершенно разбитой.

А после демонстративно выключает телефон и падает в кровать Чонгука, хотя её хозяин всё еще на съемках очередного шоу, и кутается в толстовку друга.