Похоже, он прощён.

«Пора заканчивать с этим…»

Подхватив на руки ослабевшую после его пыток Сакуру, он опустил её на деревянный стол, за которым они буквально несколько минут назад беззаботно распивали сакэ.

Саске едва коснулся пальцем нежной кожи на шее, провёл им незримую линию вдоль ключиц, по груди, спустился вниз, к животу, и затем опустил ладонь на набухший возбуждённый клитор, на что получил одобрительный выдох партнёрши. Он поможет ей кончить, но сначала помучает, доведёт её до пика.

Учихе нравилось смотреть на стонущую под ним Сакуру. Она извивалась под ним, выгибала спину, жадно облизывала пересохшие губы, старалась коснуться клитором его члена, который подрагивал от её малейших движений и прикосновений. Он едва касался её тела, сладко до истомы целовал обе груди, прикусывал нежно-розовые соски, мучительно медленно вёл языком влажную дорожку от пупка до половых губ и вульвы, вводя в девушку два пальца на всю длину.

Ему доставляло особое наслаждение дразнить Сакуру, касаться членом её клитора и половых губ, вводя во влагалище только головку пениса и жадно сжимая упругую грудь. Он хотел слышать не только её стоны, но и мольбы войти в неё полностью, заполнить собой по самое основание, чтобы он трахал её так развязно, что она могла лишь чувствовать себя беспомощной и едва могла просить его не останавливаться.

— Саске, трахни меня…

И он дождался этой просьбы. Сжав в ладонях обе ягодицы, Саске резко вошёл в неё по самое основание, наваливаясь на девушку всем телом и вдавливая её тело в твёрдую деревянную поверхность стола.

Саске чувствовал, что с каждым его разгорячённым и жадным толчком Харуно сжимала его член внутри себя всё сильнее и сильнее. Он уже не пике, и она на грани.

Слишком душно, влажно, горячо и страстно.

Приближаясь к оргазму, Сакура прижимала парня ближе к себе, царапая белоснежную кожу спины Учихи короткими ногтями.

С наслаждением облизнув губы, Саске вышел из неё и излился ей на низ живота и грудь. Он протянул руку и размазал пальцами свою сперму, втирая её в кожу девушки.

Сакура лениво и неохотно расстегнула наручники на себе и парне, и, оставшись сидеть на столе, посмотрела на уходящего в душ парня. Он вышел из комнаты, не обернувшись к ней, и она не знала, расстраивало ли её это или нет…

Она не строила никаких серьёзных планов на Учиху, но этот ублюдок был так чертовски красив, что не хотелось его больше ни с кем делить… Сакура вздохнула, понимая, что так просто Саске не сможет отсюда выйти.

========== Какаши/ОЖП ==========

Комментарий к Какаши/ОЖП

И года не прошло, как мы смогли в проду😭 всего лишь 11 месяцев застоя, пф

Когда светлые эмоции переполняют изнутри, в памяти зачастую возрождаются трогательные и дорогие сердцу образы: запах маминого омлета по утрам, походы с отцом на фестивали, проведённые за городом выходные у бабушки с дедушкой, чтение книги в саду под кроной дерева, что не давала солнечному свету достичь земли, приносящие уют ощущения тёплого июньского вечера, наступавшего после утомительно знойного дня… В те часы, когда летняя жара юга спадала, было так приятно открыть окно в гостиной, чтобы её наполнил свежий ночной ветер, доносивший ароматы травы и цветов. Оттого каждый вечер сразу становился каким-то магическим.

У каждого воспоминания был свой особый запах, аромат, который зачастую обескураживал, дарил чувство невесомости и лёгкости на душе, или же, наоборот, он кружил голову и затуманивал взгляд, воссоздавая чувство голода по пережитым воспоминаниям, по человеку, который так по-родному маняще пах.

Не каждый аромат, словно телепорт, мог вернуть в прошлое, однако, различая тонкие нотки давно забытого запаха, можно окунуться с головой в столь быстротечные мгновения минувшего, которые порой окутывают нас как тёплый плед морозной зимой или как мягкие лучи Солнца в тихий летний вечер.

Некоторые запахи бодрят как контрастный душ. Пробуждают ото сна и влюбляют в себя до последней капли, до последнего вздоха, до последней крупицы времени. Нотки чего-то освежающего и элегантного.

Так же было и у Какаши.

Один лишь запах её волос заставлял грезить наяву. Хатаке помнил свои ощущения рядом с ней настолько ясно, что в моменты счастья и какой-то эйфории, память выдавала ему те самые воспоминания прошлых дней — того дня, когда они познакомились. Когда он впервые увидел яркую вспышку фейерверка, мелькнувший в толпе кусочек нежного оттенка кимоно, когда он впервые увидел эту девушку с растрёпанными каштановыми волосами.

Она во время празднования фестиваля кружилась под музыку в невинном танце, такая лёгкая и парящая, даже несмотря на ограничивающее подвижность туго затянутое кимоно плавность её движений оставалась неизменна. Румянец на щеках и милая улыбка настолько были ей к лицу, что ком застревал в горле до боли. Она была такая беззаботная и счастливая, по-своему милая и дурманяще-красивая, что лишь одним взглядом зелёных с голубым отливом глаз уже оставляла глубокий отпечаток на сердце.

В некогда израненном, а ныне — каменном, сердце безжалостного ниндзя, который годами не позволял никому приблизиться к себе. А если и позволял, то лишь для того, чтобы ликвидировать. Однако своим участием, своей жизнерадостностью и искренностью она смогла растопить и выпустить на свободу скованный льдом животный страх Какаши потерять ещё одного близкого человека, что не отпускал его и долгие годы паразитировал в подсознании.

Один мимолётный запах смог вскружить голову, один взгляд дал понять, что она уже заполнила собой все мысли. И Какаши впустил её в своё сердце, потому что больше не мог быть один, потому что только ей удалось вернуть вкус к жизни, окрасив серость будних дней в яркие цвета, потому что с ней никогда не было скучно, она умела выслушать и поддержать, а ночи с ней… были самой глубокой глубиной, куда ему когда-либо доводилось погружаться.

После встречи с ней светлые чувства ожили и нахлынули так, что их было невозможно унять, равно что пытаться остановить водопад голыми руками. Теперь он знал, что эта девушка останется надолго жить в его сердце.

И сейчас, стоило Какаши войти в её кабинет, его встретил пленяющий запах ванили с корицей, переплетающийся с ароматом дерева, что так быстро стал родным. Он не был приторно-сладким и не отдавал горечью с нотками дорого одеколона. Это было нечто другое. Столь уютное и согревающее, тёплое и родное.

Хатаке был рад закончить миссию и как можно скорее вернуться домой, к ней, как можно скорее её обнять и трепетно прижать к своей груди, наслаждаясь умопомрачительностью момента.

Ничего нового. Как же сильно он скучал по ней и её телу…

Она не ожидала увидеть его так рано, сидела на работе за столом, немного сонная и уставшая, хотя всем видом старалась не показывать этого своему мужчине.

И вот она снова рядом… Крепкие объятия, сладкий поцелуй, тихий желанный стон на ухо…

О Боже…

Тело словно оцепенело, в нём напряглась каждая мышца плоти, как туго звенящая струна. Безумно хотелось уткнуться носом в её шею, в тонкие ключицы и спуститься ниже к груди, лаская каждый сантиметр нежной кожи.

Почему бы и нет? Ему дозволялось всё.

Хоть сомнения и одолевали ниндзя, но разлука длиною в месяц была невыносима.

И вот она уже сидела на столе, а он тесно прижался к девушке всем телом, стоя между её ног, и ненасытно целовал её такое податливое тело. Ей и самой были приятны эти ласки, девушка обожала любвеобильность в мужчинах, но горячая страсть Хатаке затмевала собой все её предыдущие отношения. Пламя их обоюдного желания разгоралось всё ярче с каждой секундой. Ей доставляло удовольствие наблюдать, с какой жадностью Какаши припадает к её упругой груди, нежным соскам, с каким пылом мужчина прижимает её к себе, сжимая ягодицы всё сильнее и сильнее, словно у него оставалось мало времени, словно он боялся не успеть ею напиться.

Её гордыня была исполнена сполна, ведь самый завидный жених Конохи — ледяное сердце деревни — сейчас, за закрытой дверью кабинета, утопал в любви к ней, скучая в разлуке лишь по ней и только по ней.