– Вот демоны, почему до такого додумался только этот идиот?! – взвыла Алиса.

– Мы будем не против, если ты притворишься мертвой, – предложил Джер.

– А еще лучше – если не притворишься, – добавил Гийом. – То же и Вилар касается.

– Хватит! – почти взвизгнул Джинс, впервые с момента выпускного на секунду потеряв самообладание.

Но быстро взял себя в руки и продолжил как ни в чем не бывало:

– Итак, друзья, игра называется «Узнай меня»! У всех вас завязаны глаза, и у всех вас есть по партнеру. Ваша задача – узнать доставшегося товарища, не пользуясь слухом и зрением! Слушайте внимательно правила. Нельзя: разговаривать, использовать магию, подсказывать при помощи жестов и каким-либо иным способом. Можно: нюхать друг друга и ощупывать. Проверим, как хорошо вы друг друга знаете! Ведь его величество заверили, что вы очень сплоченная группа.

Со всех сторон раздалось дружное недовольное сопение. Мы уже поняли, что при каждом удобном случае Джинс будет напоминать о королевских санкциях за сорванный выпускной.

«Да идите вы все к морскому черту! – подумала я. – Хорошо! Игры так игры, мне уже плевать».

Выдохнув, я осторожно подняла руку и вытянула ее перед собой, боясь нащупать длинные волосы или слюнявую пасть Алисиной собаки. Но зверюгу, – наверное, для чистоты эксперимента – забрали. А я нащупала твердую и явно мужскую грудь.

Они все были одеты в рубашки, все одинаково хорошо сложены (может, за исключением Денниса, но его здесь и не было), но почему-то с первого касания я поняла, кто волей судьбы (или джинна) достался мне в пару. Отдернула руку, будто обожглась, и за долю секунды успела испытать целую гамму ощущений. Сначала – сумасшедшее сердцебиение, потом – жар и дрожь, потом – злость на себя за то, что даже спустя столько лет я не способна сохранять спокойствие в его присутствии, а после накрыло обидой.

Глаза защипало, и я почувствовала глухую тоску, смешанную с жалостью к себе. Когда это кончится? Когда меня перестанет выматывать дурацким детским чувством, которое разрушило несколько жизней?

Если бы не повязка, я бы наверняка не выдержала, разревелась и опозорилась, когда почувствовала сухие горячие пальцы на щеке. Они прошлись по лицу, задержались на губах, спустились к шее, а я замерла, как заяц перед охотником, дрожа не то от страха перед хищником, не то от неиспытанных доселе эмоций.

Он почти никогда меня не касался. По крайней мере, как-то иначе, нежели удерживая за руку, если хотел что-то сказать, или отпихивая, если я нечаянно вставала на пути. Но даже те прикосновения я подолгу вспоминала, со свойственной влюбленной идиотке привычкой воображая то, чего не было в помине.

– Тупая курица! – раздался голос Гийома.

– Урод!

Он охнул – Алиса, кажется, дала ему коленом.

– Угадал, – сдавленно просипел парень.

Первые жертвы закончили игру. Могли бы и мы: я не сомневалась, что Дориан меня узнал. Но во мне никогда не было слишком много силы воли. Я не смогла удержаться – подняла руку и коснулась чуть шершавого от щетины подбородка.

В этот же миг меня окатило холодом, так резко и внезапно, что легкие словно обожгло. Я, как рыба, выброшенная на берег, хватила ртом воздух, отшатнулась и почувствовала, как ледяные лапы тьмы подбираются к самому сердцу, рождая в нем первобытный ужас нечисти перед охотником.

Русалки перед некромантом.

Поняв, что от совершенно неконтролируемого страха, щедро сдобренного обидой, я вот-вот разревусь, сорвала с головы шарф и бросилась наутек, в дальнюю каморку, прочь от потешающихся однокурсников и Дориана Блэка, вдруг получившего в руки идеальное оружие против меня.

Наверное, подумай я чуть лучше, прыгнула бы за борт и больше никогда не появлялась среди людей, осталась бы с сестрами моря, забыв, что внутри меня есть чужая кровь. Но в те моменты, которые были связаны с магистром Блэком, разум часто мне отказывал. Поэтому, забившись в угол, как малый ребенок, я с бешено колотящимся сердцем и ужасной одышкой вслушивалась в звуки за дверью.

У каждого некроманта есть власть над нечистью. Быть русалками, гарпиями, оборотнями – это в нашей природе. А в природе их магии – уничтожать нас. Когда-то давно некроманты не делали различий между нежитью, убивая всех, на кого отзывался дар. А потом все изменилось, и кровожадные твари-убийцы так и остались нежитью, а разумные существа стали называться нечистью. Нечистая кровь – так о нас говорили. Сейчас все намного проще, и русалки, а в особенности полукровки, не записаны в мировое зло и не подлежат ликвидации, но… я никогда не любила говорить о своей особенности. А потом, когда Лорен превратила нас всех в заклятых врагов, стала хранить свой секрет как зеницу ока. В особенности от Дориана Блэка, имевшего над моей кровью практически неограниченную власть.

И так глупо раскрыться! Зачем?! Ну зачем я позволила втянуть себя в эти игры?!

Возле самой подсобки послышались шаги. С негромким скрипом дверь отворилась, но, прячась за стеллажами, я не видела того, кто вошел.

– Адептка Вилар, я ведь знаю, что ты здесь. Бесполезно от меня теперь прятаться, русалочка.

Это я и сама понимала – некромант, однажды учуявший нечистую кровь, найдет ее в любом уголке мира, вот только не знала, что делать. Надеяться, что Дориан потерпит с местью до конца круиза? Сбежать к сестрам? Сражаться?

Я выбрала последний вариант. В конце концов, пусть у меня диплом на тройку – зато преподаватель боевой магии всегда говорил, что я отчаянная. Я кидалась в гущу событий, зачастую придумывая план уже по ходу дела. Однажды все это обещало сыграть злую шутку, но мне хотелось верить, что не сегодня.

План был до безобразия прост: сбить Дориана с ног водным хлыстом, а затем рвануть на палубу и уже оттуда – в море. Я проделывала этот магический трюк сотни раз на спаррингах и практиках. Если действовать быстро, противник даже не поймет, почему весь мокрый лежит на полу.

Вот только противник вряд ли знал бы меня так хорошо, как магистр, вложивший в наше обучение столько лет. Дориан словно предчувствовал удар хлыста – и тенью метнулся в противоположный конец подсобки. Бросив ему вслед несколько морозных снежинок с острыми, как лезвие бритвы, краями, я рванула к двери. Думала только об одном: вырваться на палубу и прыгнуть.

Хотя слово «думала» не очень подходило к моему состоянию. Паника смешалась с обидой: я так долго скрывала кровь, что, случайно вдруг подставившись, испытала почти животный ужас. А еще, подозреваю, Дориан догадывался о причинах конфликта, произошедшего между мной и Лорен, и мысль, что он знает и смеется над глупой влюбленностью полукровки… В общем, я решила, что на дне моря диплом не нужен, там хвосты спрашивают. И попыталась дезертировать с увешанного шариками плавучего зоопарка.

Но едва я выскочила из укрытия, все та же тень сбила меня с ног – и мы очень удачно повалились на импровизированную постель.

Прекрасно. Когда я думала, что более унизительную ситуацию невозможно вообразить, – вот он, наглядный пример.

– Куда-а-а собралась? – тяжело дыша, поинтересовался Дориан, вжимая меня в матрас.

Мои заклятия, очевидно, не попали в цель – сам магистр, как и его одежда, был сухим. Двойка по боевой магии!

– Пустите меня!

– Какая вежливая нечисть. И как же тебе удавалось так долго скрывать от нас свой маленький хвостик, Ванесса?

– Чего это «маленький»? – обиделась я. – Нормальный хвост. Как у всех.

– Надо же, как удачно вышло. Кто бы мог подумать, что стерва, разрушившая мне карьеру, – русалка! Это же открывает передо мной немыслимые возможности! Теперь я отомщу тебе и за свою карьеру, и за Лорен, и за все сплетни, которые ты распускала обо мне. Ты, Ванесса Вилар, только что победила в розыгрыше…

Он склонил голову так, что я почувствовала на губах горячее дыхание.

– …самого невыносимого выпускного на свете.

Я почувствовала, как внутри что-то сначала обрывается, а потом переворачивается. И воздуха в легких совсем не осталось.