Как ни дули губки красавицы, но сговорчивым оказался только средний брат и со счётом два – ноль в мою пользу, мы завершили завтрак. На выходе из столовой, сопровождаемое смешком Ариса, в адрес невозмутимого брата полетело непонятное мне одной прозвище «каблук», не без ехидства выданное Фалентиром.

– Трепать не вижу смысла языком, мужчины есть двух типов, кто не знает? Есть те, кто у жены под каблуком и те, кто это тщательно скрывают… – спасибо маме Дорис, которая не оставила без внимания едкое высказывание Фалентира и, поэтично указав тому на бревно в собственном глазу, подсказала ещё одно значение слова известного мне до этого исключительно как выступающая часть подошвы на обуви.

После завтрака повелитель сделался «сильно занят» (скорее просто не рискнул появиться пред нашими очами до самого приезда моих родителей).

Встречу гостей мой ныне сговорчивый муж организовал в холле, самолично создав переход во дворец, чтобы моим родственникам не пришлось подниматься по многочисленным ступеням крыльца. Встреча была очень тёплой: я обняла родителей, мужчины обменялись приветствиями и рукопожатиями, женщины реверансами, а мамы сначала взялись за руки, а потом и вовсе последовали моему примеру и обнялись, от чего я стала счастливой окончательно.

Совместный завтрак сопровождался оживлённой беседой завязавшейся в основном на двоих у наших отцов. Лишь изредка рассказы старших о влиянии новых заклинаний на урожай Арис и Фалентир разбавляли своими волшебными историями. Никогда не видела папу таким весёлым и открытым, чувствовалось как ему приятно дружеское общение с бывшим правителем Эльфирина.

За то мой воин, далёкий от повседневных мелочей правителей аграрных стран, молчал и выглядел отрешенным, а мне вдруг так захотелось повторить чувство восторга возникшее, когда он по условиям нашей сделки, становился внимательным и обходительным. Раньше он, конечно, одним только невниманием к моей скромной персоне меня счастливой делал, но сделка – есть сделка, и нечего ему просто так драгоценное время просиживать.

– Дорогой супруг, Вы очень заняты с утра? – я постаралась исполнить нечто похожее на взгляд Ингрис и обратилась робким голоском.

– Для тебя я всегда свободен, радость моя, – если от рафинированной сговорчивости брата, Фалентира даже и перекосило, мне было всё равно. Я продолжала в чрезвычайно радостном предвкушении:

– Составите нам компанию? Мы собрались на прогулку сразу после завтрака.

– С превеликим удовольствием! – прозвучало вполне мной ожидаемое. И пока я упивалась чувством триумфа от достигнутой уступчивости, у папы с мамой складывалось стойкое впечатление, что я из всемогущего повелителя «верёвки вью» (если я правильно запомнила, свёкор именно так о способностях Ви отозвался). Не скрою, временная власть над великим магом казалась очень приятной, учитывая, как долго он осыпал меня исключительно назиданиями и упрёками.

Я получила далеко не легкомысленное «да» ещё на пару просьб, до того как мама, улучив момент для воспитательной беседы, попыталась указать на явный перебор в демонстрации личных чувств на публику. Я вздыхала, думала о своём, не внимая её речам, и улыбалась с полным отсутствием вины на лице. В общем, мои родители переполнились уверенностью, что я сыром в масле катаюсь, пользуясь расположением ко мне супруга.

Знала бы я, как быстро родители объединяются в борьбе с моими несовершенствами, не выпячивалась бы так со своим кратковременным счастьем. Мамочку совсем не успокоила моя реакция на замечание, о чём она не преминула сообщить папе, а вот с методами его воспитания лучше было вовсе не знакомиться. Несомненно, папа собирался переговорить о моих приключениях с Даромиром наедине, но учитывая мамино недовольство дочерью, решил свой вопрос в долгий ящик не откладывать.

– Дорогой зять, соблаговолите-ка объяснить, каким ветром мою дочь занесло в Королевство Тхетельситапрохсы? – вопросил он, дождавшись окончания моего восторженного описания сада родителей Даромира, куда мы вшестером направлялись. Точнее даже всемером: два папы, две мамы, Даромир, я и моё хорошее настроение.

Все замерли в ожидании. И пока муж собирался с ответом, папа становился всё менее терпеливым. Представив, как со всей своей прямотой мой воин начинает историю с академий и сделок, я решила, что во избежание возможного скандала ситуацию нужно спасать.

– Пап, а можно я расскажу? Даромир, как всегда, принизит свои подвиги, а это самое интересное! – Я проигнорировала изумлённые переглядывания старших Легестель и с видом восторженной почитательницы, воззрилась сначала на Даромира, потом умоляюще на отца и, не дожидаясь запрошенного разрешения, начала быструю речь полную покаяния:

– Всё моя собственная глупость! Вы же знаете, Лиси пропала. Мы её искали, но не нашли, – пришлось всплеснуть руками, неумело выдумывая историю на ходу. – Я вспомнила, что у неё подружка завелась. Рамиссой зовут. Лиси иногда… в таверну отпрашивалась, с Рамиссой поболтать. Та на главной площади в богатом квартале служит… у гоблинов. Даромира не было, и я решила сходить сама, – ложь далась нелегко, нужна была передышка, чтобы додумать её до логического конца. – Мам, – я расстегнула три верхние пуговицы на глухом вороте платья, – тут такое дело, я не помню, когда он треснул. Ну и перестал служить, как должно. Гоблины меня не узнали, пустили в дом и сразу порталом в свою столицу перенесли в подарок наследнику! Пап, я едва успела тебе сказать, что они задумали меня магии лишить. А Даромир так вовремя появился! Он со своим войском гоблинский дворец штурмом взял!

– Красивая история. Детям рассказывать будете! А о том, как Даромир взял дворец, я знаю. Не заметила, когда магию защитного амулета разрушили?! – переспросил папа, впервые проявляя строгость по отношению ко мне. – Даромир, за враньё лучше ремнём ей всыпать. А если вернётся желание в детектива поиграть, высеки повторно! – папа не просил – он приказывал, и его приказ не предполагал отказа в повиновении, но потому как он развернулся и в нарушение всех норм повёл хозяев за собой, мы поняли, как сильно папа расстроен.

Я рот открыла от неожиданности. Так влипнуть в неприятности нужно было постараться. Оказывается, меня сильно жалели, пока я была маленькой. А теперь выросла, и скидки кончились.

«Я получу сполна», – представляя, как Даромир в расплату за «радостные» дни, не ласково гладит заготовленный для меня широкий, кожаный ремень, тихонько ойкнула, от неожиданного прикосновения. Приглашая продолжить путь, Даромир непривычно бережно обхватил мою руку своей ладонью, вкладывая в этот жест что-то похожее на поддержку или благодарность. Я словно «спасибо» услышала. Удивительно, что можно так общаться, не словами, а взглядом и прикосновением. Его высокая оценка моего глупого, но смелого решения не посвящать родителей в наши дела, наполнила меня целой гаммой дружеских чувств: гордостью, ответной благодарностью, светлой радостью, и чем-то мной не идентифицированным. Новое чувство удивило, оно щипало в носу и разливалось приятным теплом где-то в груди, словно мне показали редчайший вид растения, которое погибнет без моего участия и заботы.

– Арисгар назвал бы такое состояния нежностью, – прошептал повелитель, который тоже, кажется, прислушивался к моему новому чувству.

Попытка вернуться в реальность не увенчалась успехом. Мы поспешили догнать родителей, а после старались не выказать возникшей необычности, однако Даромира заметно выдавала глубокая задумчивость, а я вообще двигалась, как сомнамбула далёкая от красот сада, поглощённая в собственный мир переживаний. Объединённая с Даромиром двумя древними, запрещёнными ритуалами и несколькими тайнами, я отчётливо почувствовала, как захотела стать кем-то очень близким для него. Только очень боялась, что другие догадаются, о чём я мечтаю, особенно смущало, если догадается сам Даромир. И потому лишь прогоняла навязчивые мысли, а вот родители не стеснялись свои выводы озвучить.

– Молодежь, наш дом полном в вашем распоряжении, оставайтесь, если хотите побыть вдвоём. А мы пойдём. Эвиладель в зелёном цвете посмотрели, – это отец Даромира о заявленной к показу гостям растительной композиции с моим изображением упомянул, – а по бокалу вина можно выпить и во дворце. Вы не против, мои дорогие?