Они поднялись. Друг подал ей пальто, потом накинул свой тренч и непринужденно заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос, на что тело среагировало волной мурашек. Расслабленная, опьянённая вином и близостью Гарри, Гермиона шагнула на улицу, подставив пылающие щёки прохладному вечернему ветру. Эта неожиданная встреча выбила её из колеи. Он же, тем временем, осторожно взял её за руку, заставив прикрыть глаза от удовольствия.

Слава Мерлину, тут темно!

Осенний ночной Париж. Лёгкое головокружение, терпкий вкус Каберне во рту и обжигающее прикосновение самого желанного мужчины в мире к её ладони. Гермиона с трудом сохраняла самообладание. Вселенная будто издевалась над ней. С одной стороны встреча с Гарри была лучшим подарком на день рождения из всех возможных, с другой — это ставило под сомнение всё, к чему она пришла за эти годы. Она почти убедила себя, что цепляется за глупую детскую влюблённость… А теперь, его горячие пальцы, переплетённые с её, вызывали лавину запретных, диких, постыдных желаний.

Гермиона никогда не бросалась в омут с головой, все её немногочисленные отношения развивались постепенно, у неё не было случайных романов, не говоря уже о мимолётных связях… Но сейчас, ей чертовски хотелось наплевать на всё: на мораль, правила, последствия… Ей овладело почти безудержное желание с той секунды, как она увидела Гарри в кафе.

Гермиона Грейнджер хотела своего друга. Желала оказаться в одной постели, ощутить эти ловкие горячие пальцы не только на своей ладони, попробовать на вкус его губы… Она тряхнула головой, стараясь прогнать наваждение и вернуть себе частицы разума, ушедшего на покой без её разрешения.

Они шли в основном молча, каждый погруженный в свои нелёгкие мысли. Узкие улочки сменились более широкими, которые кишели туристами. Проходя мимо Гранд Оперы, Гермиона невольно залюбовалась смешением архитектурных стилей. Она любила старинные здания, которые покоряли своей красотой и величественностью.

У отеля она затормозила, желая попрощаться, но Гарри снова улыбнулся и потянул её внутрь.

— Я, кстати, тоже здесь остановился, — как бы ненароком сообщил он, заставляя её сердце лишний раз подпрыгнуть от неожиданности. — Так что доставлю прекрасную даму прямо до номера. В целях безопасности, конечно же. Тут многолюдно, лучше не пугать прохожих трансгрессией.

Конечно же! Он флиртует? Или она выдаёт желаемое за действительное?

В замкнутом пространстве лифта она почувствовала усилившееся головокружение. Или оно было вызвано запахом одеколона Гарри? А может, его близостью? Силой его магии? Нужный этаж, распахнутые двери лифта, длинный коридор и, наконец, они останавливаются у её номера.

— Вот мы и пришли. Спасибо, — Гермиона резко оборачивается и, столкнувшись с его томным взглядом, замирает с приоткрытым ртом. Он совсем близко, настолько, что она чувствует его дыхание на своей щеке, когда он неожиданно прижимается к ней губами, запечатлев невинный и, вместе с тем, дразнящий поцелуй. Едва заметный… но будто проникший внутрь сквозь кожу, по сетке вен и капилляров добравшийся до самого сердца и вонзившийся в него острой стрелой.

— Спокойной ночи, Гермиона, — эти колдовские глаза действуют на неё гипнотически. Она чувствует себя кроликом наедине с удавом.

Вдох. Выдох.

— Спасибо. И тебе, — она резко отвернулась и, отворив дверь, шагнула в номер, оставив друга в коридоре.

Замерла на несколько секунд, борясь с искушением кинуться назад, повиснуть у него на шее, отдаться этим властным губам. Почему-то Гермиона была уверена, что они будут твёрдыми, настойчивыми, безжалостными… Стараясь убедить себя, что это невероятно глупо, она сползла по стене на пол, пытаясь восстановить дыхание. Этот новый Гарри хоть и вёл с ней непринуждённую беседу в духе прошлого, очень сильно отличался от своей прежней версии. Если её школьный друг был упрям и вспыльчив, то сегодняшний Гарри казался непоколебимым, словно каменная глыба, скала, которую, казалось, ничего не может вывести из равновесия.

Проклятая гордость не позволила распахнуть дверь и броситься в водоворот его магии, не надеясь ни на что большее, кроме сегодняшней ночи. На глаза выступили слёзы, ведь неудовлетворённые желания рвались наружу. Гермиона медленно поднялась и направилась в душ, желая смыть с себя его прикосновения, запах и избавится от этого наваждения. В конце концов, она взрослая разумная женщина! Нечего терять голову из-за какой-то детской влюблённости!

Тёплые струи воды ласкали тело, даря ему необходимое успокоение. Вот только с мыслями это не работало. Голову заполонили фрагменты сегодняшнего вечера. Напряженные бицепсы, проглядывающие даже через ткань пиджака, густые ресницы, тонкие, еле заметные морщинки около глаз, зигзагообразный шрам, подвижные брови, проклятые взъерошенные волосы, которые манили то ли пригладить, то ли растрепать их ещё больше…

Гермионе хотелось зарычать от злости. Она выключила воду и около десяти минут сушила полотенцем свои густые волосы. Затем накинула тёмно-зелёный шёлковый халат и вышла в гостиную, намереваясь что-нибудь почитать, так как надежда на то, что ей удастся сегодня уснуть, таяла с каждой секундой и каждой новой мыслью. Опустившись на диван, она закрыла глаза, стараясь выкинуть из сознания образ Гарри.

Как они вообще умудрились пересечься в никому не известном парижском кафе?

Этот вопрос поглотил Гермиону, не давая покоя, пока стук в дверь не вернул её к действительности. Для горничной поздновато, да и официантам она ничего не заказывала на ночь глядя. Хотя… возможно это комплимент от отеля, ведь в паспорте указана дата её рождения. Скорее всего. Затянув пояс халата и перекинув влажные волосы на одно плечо, Гермиона распахнула дверь и с трудом устояла на ногах.

— Гарри?

Он выглядел слегка небрежно: в одной рубашке, рукава которой были чуть засучены, а две верхние пуговицы ворота расстёгнуты, обнажая загорелую шею и грудь. И дементор его подери, так он был ещё привлекательнее. В одной руке друг держал бутылку вина и очаровательно улыбался.

— Я подумал, что совсем не вежливо оставить тебя без подарка, а раз уж ты за эти годы стала ценителем…

— Шато Латур девяносто седьмого? — она скользнула взглядом по этикетке. — Отличный выбор.

Вот позёр!

— Можно войти? — две «Авады» его глаз и магический магнетизм не оставили ей выбора.

Гермиона отступила, пропуская его внутрь и судорожно запахивая плотнее полы халата. И пока Гарри твёрдой походкой шёл к бару, она пыталась понять, рада ли этому неожиданному вторжению.

***

Гермиона опустилась на диван. Минутой позже к ней присоединился друг с двумя бокалами вина.

— Ну, госпожа сомелье, дайте оценку, — он протянул ей один из них, ни на секунду не переставая обворожительно улыбаться.

— Волшебно, — сделав глоток, прошептала Гермиона, с трудом выдерживая его взгляд.

Она чувствовала себя под ним обнажённой. И всё её женское существо понимало, что в эту секунду Гарри Поттер смотрит на неё не как на сестру. В глубине этих зелёных озёр таилось желание. Опасное, мужское, хищное… Как же ей хотелось попробовать его на вкус. Сдаться на милость победителю… Святой Мерлин, не было на этой планете второго такого мужчины, способного одним взглядом обезоружить и заставить капитулировать Гермиону Грейнджер.

— Мне кажется, ты не до конца распробовала нюансы вкуса, — ухмыльнулся он, будто читая её греховные мысли.

— Ты решил меня напоить? — она непроизвольно взмахнула ресницами, не осознавая, как соблазнительно-кокетливо это выглядит со стороны.

— Ну… если это поможет… — Гарри забрал у неё бокал и вместе со своим поставил на журнальный столик.

— Поможет с чем? — голос скатился в шёпот.

Он, не отводя взгляда, чуть подался вперёд и коснулся пальцем её щеки, заставив Гермиону задержать дыхание. От тепла его прикосновения кожу приятно покалывало, сердце на секунду замерло…

— С этим, — выдохнул он ей в рот, перед тем как коснуться губ.