Девушка фыркнула и, взяв Гарри под руку, потянула его к выходу.

— Спасибо тебе, Гарри, — шепнула она, когда они отошли на безопасное расстояние. — Не мог бы ты всегда садиться рядом, а то Рональд плюётся, когда ест, и портит мне аппетит.

Гарри не смог сдержать смешок. Уизли конечно неоднократно получал от Гермионы различные замечания и это новостью не было.

— Хорошо, Гермиона. Обещаю всегда садиться рядом. И есть котлеты из твоих рук… — он не сразу понял, что это прозвучало двусмысленно и залился краской, — ну… то есть…

— Мы пришли, Гарри, — к счастью, подруга не обратила на это никакого внимания.

***

Гарри парил над землёй, растворяясь в невероятном блаженстве. Это было лучшее, что он испытывал в жизни. Лучше, чём полёт на метле, пойманный снитч, победа Гриффиндора над Слизерином. Его губы вкушали нежность губ партнерши, которая обвивала его шею руками. Он осторожно углубил поцелуй и притянул девушку к себе, обнимая за талию. И тут она ахнула и слегка отстранившись, подняла на него свои огромные карие глаза.

Гермиона?!

От испытанного шока Гарри проснулся и уселся на кровати, пытаясь восстановить дыхание. Тело еще не отпустила волна возбуждения, вызванная странным сном. С чего бы ему целовать Гермиону во сне? Что за чушь? Но мысли всё возвращались к яркой картинке. Гарри закрыл глаза и уткнулся в подушку, пытаясь избавиться от наваждения. Однако уснуть ему этой ночью больше не удалось…

***

Последующие дни он продолжал носить сумку Гермионы и садиться с ней за столом, несмотря на постоянное ворчание Рона. Но теперь Гарри избегал встречаться с ней взглядом, будто боясь, что подруга прочтёт его греховные мысли. Ведь эти самые мысли не отпускали его. Он даже о Чжоу начал забывать. Гарри искоса поглядывал на Гермиону на занятиях, когда она старательно записывала за очередным профессором новый материал, прикусывая нижнюю губу.

Такие нежные у неё губы…

О, нет! Он опять думает об этом!

Проклятый сон!

***

— Гарри, ты уже пригласил кого-нибудь на бал? — проворчал Рон, захлопывая очередную книгу, так и не собираясь доделывать домашнее задание.

— Нет… я…

— Ты так и не решился подойти к Чжоу?

— Чжоу…

Гарри снял очки и протёр глаза. Ловец Когтеврана как-то незаметно совсем пропала из его головы. Словно что-то щелкнуло в нём после того сна или после того, как он стал носить сумку Гермионы, видя её смущенную благодарную улыбку и сидеть с ней рядом за столом, наслаждаясь своеобразной «материнской» заботой о его питании…

— Гарри?

— Извини, Рон… я… нет… не до этого мне… я с яйцом ещё не разобрался… — Гарри схватил сумку и направился к выходу, ему было необходимо проветрить мозги.

— Гарри! Куда ты? — не понимал друг.

— Полетать, — буркнул он и скрылся за дверью.

Полёты были стихией Гарри. Они отвлекали его от тяжелых мыслей, прочищали голову и выматывали тело. Именно тогда, когда метла рассекала струи воздуха, а в лицо бил ветер, Гарри чувствовал себя по-настоящему свободным. И счастливым… И даже моросящий дождь не мог помешать ему. Гарри не хотел думать. Ни о бале, ни о проклятом турнире, ни о Гермионе…

О, нет!

Он с трудом вошёл в поворот, едва не потеряв управление. Дождь усиливался, лишая видимости, пора заканчивать, а то ведь и убиться не долго.

***

— Гарри? — ахнула Гермиона, когда он вошёл в гостиную. С него и с метлы струями стекала вода, волосы и одежда прилипли к телу, а очки запотели. — Ты же воспаление лёгких подхватишь!

Подруга сидела на диване в гостиной Гриффиндора с книгой в руках, поджав под себя ноги. Рядом пристроился Рон с выражением лица, которое гласило: «ну дай списать…». Гарри смутился, услышав снова нотки заботы в её голосе и, пробурчав что-то невнятное, уже собирался пройти мимо к себе в спальню, как неожиданно споткнулся, будто кто-то подставил ему подножку, и в падении приземлился прямо на диван между друзьями. Черенок «Молнии» со всего размаху приложился к голове рыжего друга, от чего тот завопил и вскочил на ноги.

— Ты совсем что ли? Убить меня решил?!

Гарри ошалело перевернул своё тело, пытаясь придать ему сидячее положение и переводил испуганный взгляд с Гермионы на Рона и обратно. Он точно сходит с ума! То мысли странные лезут в голову, то координацию теряет на ровном месте.

— Прости, Рон… я… кажется запнулся…

— Под ноги смотреть надо! — не унимался Уизли.

— Прекрати, Рональд! — командный тон Гермионы сразу заставил того поникнуть. — Ты что не видишь, что Гарри плохо себя чувствует?

— Ты не ушибся? — и эти слова, обращенные к нему, были сказаны уже совершенно по-другому. Точно! Гарри не мог ошибаться. Он просто заглянул в её шоколадные глаза и утонул, видя своё отражение, теплоту, заботу, нежность… Звуки встали поперёк горла и он лишь открывал и закрывал рот, словно рыба, не в силах ничего произнести.

— Конечно! Он же еще и ушибся! Да идите вы! Оба! — обиженный Рон резко отвернулся и потопал в сторону мальчишеской спальни, бурча себе под нос ругательства.

— Гарри… — Гермиона, будто испугавшись чего-то, разорвала зрительный контакт и схватилась за палочку. — Нужно привести тебя в порядок, а то ведь точно простынешь.

Чары горячего воздуха оказались как нельзя кстати. Одежда и волосы вмиг стали сухими и Гарри заметил, что перестал дрожать, ведь действительно промок до нитки так, что тело всё это время бил озноб.

Как она умна! И как прекрасна!

— Спасибо, Гермиона! — испугавшись собственных мыслей, Гарри вскочил на ноги и уже было собирался бежать прочь, как в глазах помутнело и он грохнулся в обморок.

***

В предалеких закоулках собственного мозга Гарри услышал девичий голос, который настойчиво звал его. Он словно был где-то глубоко, под толстым слоем океанской воды и не мог выплыть. Сверху брезжил свет, а его что-то держало на дне. А голос всё звал и становился более и более обеспокоенным. И тут он почувствовал, как его обдало жаром, почувствовал чьи-то тонкие пальцы на своих щеках и его будто выкинуло наружу из этой морской пучины. Он открыл глаза. Зрение было расфокусировано, но даже так он увидел гриву каштановых волос и уже отчетливо услышал родной голос.

— Гарри! Гарри! Гарри, ты очнулся! — он чувствовал сильные объятья, облегчение в её голосе и её губы на своём лице. Те самые, которые она слегка закусывала, когда волновалась или была сосредоточенна, те самые, которые манили к себе после странного сна… Именно они сейчас коснулись его лба, пока она горячими ладошками слегка била его по щекам, пытаясь удостовериться в его вменяемости.

О, Мерлин Всемогущий! Он понял! Он всё понял! Дело всей его жизни!

— Гермиона, — он резко присел, от чего чуть не столкнулся с ней лбами. Голова неприятно кружилась, во рту от страха пересыхало, но Гарри все-таки взял её ладонь в свою и на одном дыхании, пока храбрость окончательно не покинула его, произнёс, глядя на неё своими изумрудными глазами.

— Гермиона, ты пойдешь со мной на бал?

— На бал? — ошалелая девушка, ещё не пришедшая в себя, хлопала ресницами.

— Да.

— Ну хорошо… Гарри, — она смущённо опустила глаза на их переплетённые ладони, а по телу растекалось приятное тепло.

— И ещё…

— Да?

— Я… кажется… влюбился, — и Гарри быстро, но осторожно коснулся её губ, которые не давали ему покоя уже несколько дней.

Она замерла. И Гарри показалось, что он сейчас слышит стук её сердца, или это его рвется наружу из грудной клетки, невзирая на плен рёбер?

Секунда… две… три… он не знал, правильно ли действует, ведь это был его первый поцелуй. Неуверенный, неумелый, но такой желанный. Но когда руки Гермионы скользнули по его плечам и обняли его за шею, а ротик открылся, пропуская внутрь его язык, сомнения испарились словно мираж, придавая ему смелости и вызывая небывалый всплеск эмоций. И Гарри крепче обнял её за талию, прижимая к себе.

К чёрту Турнир и самого Волан-де-Морта! Сейчас, в эту самую минуту, ничего не имело значения, кроме девушки, которую он держал в своих руках, кроме этого неловкого поцелуя, перерастающего в более смелый и страстный, и кроме того жара в груди, который разгорался с новой силой.