— И что же она тебе сказала? — поинтересовался Амир, складывая руки шпилем. — Я с ней уже говорил. Она получила травму в тот день…

— Да, помню, ты рассказывал, — нетерпеливо перебиваю я его. — Испугалась, что не сможет танцевать стриптиз из-за травмы и лишится своего куска хлеба, поэтому помчалась в больницу на обследование ноги. Тупица!

— Есть немного, — согласился со мной Амир.

— Говори же, — я снова поворачиваюсь к охраннику. — Что тебе удалось выяснить?

— Оказывается, она знает, кто эта девушка, — продолжает Вячеслав. — Она призналась, что узнала ту девушку по описанию, которое я ей показывал. И она дала мне то, что забрала у неё перед тем, как она пошла к вам, — добавляет он и, засунув руки в карман, выуживает нечто розовое и кладёт на стол.

Мы все трое склоняемся над невразумительной розовой тряпочкой.

— Это женские трусы, — торжествующе заявляет Амир. — Отличная зацепка! Я же говорил, что мы её отыщем.

Глава 19

Несколько бесконечно долгих секунд мы рассматриваем женские трусики. Не боясь показаться фетишистом, я даже глубоко втягиваю носом воздух, как заправская собака-ищейка. Не знаю, что именно я надеялся там унюхать, но чувствую лишь слабый запах стирального порошка. Аромат прелестей таинственной незнакомки уничтожен химическим вмешательством. Но это не мешает мне снова ощутить тесноту в штанах. Чёрт, один только вид этих маленьких трусиков невероятно возбуждает!

Даже не замечаю, как Вячеслав исчезает за дверью. Хочу взять трусики, но Амир оказывается проворнее и хватает их со стола раньше меня, жадно растягивая в руках.

— У нас нет самой девушки, но есть что-то получше — её трусики, — самодовольно произносит он и усмехается. — Тебе предстоит интереснейшее занятие. Будешь искать свою Золушку по приметам. Знаешь, Марк, я тебе даже завидую, — он снова усмехается и мнёт бельё пальцами. — Пересмотришь столько девчачьих задниц. И кому трусики придутся впору…

Вырываю бельё из его рук с такой силой, что чуть не ломаю ему пальцы.

— Извращенец, — бурчу я сердито, а сам чувствую, как стояк всё сильнее мешает мне думать. Я-то помню, какие у неё были ягодицы! Крепкие и упругие, как орешек. Многое бы отдал, чтобы потискать их ещё раз. Ах, Алиска… Почему ты тогда так быстро сбежала?

Прячу трусы в карман пиджака, чтобы этот пошляк больше на них не пялился. В конце концов, девушка приходила ко мне, а значит, это мой трофей.

— Хватит лыбиться, — говорю ему. — Лучше придумай, где её искать! Про кастинг я услышал, но это ведь бред бредовый…

— Точно! — Амир хлопнул себя по лбу. — Как я мог забыть! Завтра второй тур, финальный. Она наверняка придёт туда!

— Думаешь? — хватаюсь за эту идею, как утопающий за соломинку.

— Наверняка, — Амир уверенно кивает. — Думаешь, она упустит такой шанс увидеться с тобой? Поверь мне, я отлично знаю женщин. Прибежит как миленькая.

— Ладно, — бормочу я и отхожу к окну. — Если тебе больше нечего предложить, выметайся. Увидимся на кастинге.

Дверь захлопывается, но я не оборачиваюсь на этот звук. Рука лежит в кармане, и я сжимаю трусики, лежащие там, в кулак. Ничего, скоро мы встретимся. Я уверен в этом.

*

…Алиса стоит, окружённая толпой журналистов, и придерживает руками свой заметно округлившийся животик. На её глазах хорошо заметна размазанная тушь. Волосы растрёпаны. Дикторша смотрит на девушку с сочувствием и подносит к её лицу микрофон.

— Поймите, он меня заставил, — плачущим голосом произносит Алиса. — Он меня обольстил. Я не хотела… Это всё он! И теперь я останусь одна, с ребёнком… Как таким людям можно верить? Он должен понести наказание!

Толпа журналистов жужжит, задавая ей какие-то вопросы. Но она неизменно повторяет одно и то же: «Аксёнов виноват… это не я… мне ничего не оставалось… ведь ребёнок не виноват, что у него такой безответственный отец!»

— Я ни в чём не виноват, — стону я, хватаясь за голову. — Я видел Алису всего один раз в жизни!.. И даже не уверен, что этот ребёнок от меня!

— Таким, как он, не место в порядочном обществе, — соглашается с Алисой дикторша. Журналисты тоже кивают. — Вы намерены подавать на Аксёнова в суд?

— Разумеется, — губы девушки расплываются в хищной улыбке.

— Не надо! — умоляю я экран телевизора. — Я заплачу, сколько скажешь! Только не надо публичного скандала!

Алиса неожиданно поворачивается и смотрит с экрана прямо на меня. От её улыбки дрожь пробирает меня до самых костей.

— Во второй раз тебе не отвертеться, Аксёнов, — цедит она. — Даже если это не твой ребёнок, ты заплатишь много. Очень много! Я полностью разорю тебя!

Она злобно смеётся — совсем как Юля…

— Нет, не надо! — молю я…

И в ужасе просыпаюсь.

На огромной двуспальной кровати я лежу один. Мокрая от пота простыня сползла на пол. Сажусь, спуская ноги на пол, и вцепляюсь в волосы с такой силой, будто хочу их вырвать.

Чёрт! Чёрт! Приснится же такое!

И самое неприятное, что я понимаю — сон вполне может стать правдой!

Глава 20

Нет уж, чем такие сны, лучше бессонница. Но я так долго не спал, что организм буквально выключился, едва я добрался до кровати. А может, всё же трусики сыграли свою роль? Я положил их рядом, на тумбочке, пытаясь представить в подробностях их обладательницу. И сам не заметил, как отключился. И почему Алиска пришла ко мне именно в ТАКОМ образе?

Ответ очевиден. Она такая, как и все.

Это просто кошмарный сон, повторяю себе. Нет, не сон — всё это было в действительности. Как жалко я выглядел тогда, когда умолял Юлю оставить меня в покое! Я был тряпкой, размазнёй. Скандал, который она тогда затеяла, чуть было не упёк меня в тюрьму. Не помог даже мега-доходный бизнес моего медиа-холдинга и мой статус телемагната. Юля, дочь популярного продюсера, с которой у меня был непродолжительный и в основном постельный роман, подключила свои связи и использовала всю наглость, на которую была способна. Тогда я потерял кучу денег, улаживая возникающие одну за другой проблемы и усмиряя шумиху. Меня обвиняли во всём, в чём только можно — в изнасиловании, в подлоге, взятках… Она шантажировала меня ребёнком якобы от меня и добилась того, что я отписал ей часть акций холдинга.

Несмотря на то, что её беременность оказалась фейком, это помогло ей успешно раскрутить собственный продюсерский центр. Но телеканалы и газеты долго трепали моё имя, оно то и дело проскальзывало в очередной скандальной интернет-заметке. Мне тогда с трудом удалось отмыться.

И хотя произошедшее закалило мой дух, оно навсегда убило мою веру в женщин. Больше верю ни одной. Они все такие — коварные, двуличные, только и ждут, чтобы залезть сначала в душу, а потом в карман.

Ненавижу.

Амир совершенно прав — их можно только использовать. Получать физическое удовольствие, а после отбрасывать вместе с использованным презиком. И не позволять им захомутать себя. Может, поэтому незнакомка так крепко засела в моих мозгах? Отдаваясь мне в ту ночь, она казалась такой искренней… И такой страстной. На какую-то секунду я ей даже поверил. Но я-то знаю, что это всё ложь, притворство. Её тоже нужны мои деньги. Поэтому я выведу её на чистую воду и выясню, что за игру она затеяла. Пусть даже это будет стоить мне ещё пары миллионов и нескольких седых волос.

При мыслях об Алисе в трусах снова становится тесно. Не могу забыть прикосновения её губ на своей коже. И гибкость её невероятного тела… Выругавшись, встаю с кровати и хватаю телефон. На экране айфона время — 5:24. Ещё слишком рано, но я понимаю, что уже вряд ли смогу уснуть.

— Да, босс, — голос на том конце звучит сонно.

— Рамиль, подавай машину, — рычу в трубку. — Поеду покататься по городу.

— Слушаюсь, босс, — тут же бодро отзывается мой личный водитель. Мне даже показалось, что я слышу шлепок его босых ног об пол, когда он вскочил со своей кровати.

*

Мы едем втроём — я, Рамиль и Вячеслав. Рамиль ведёт мой чёрный VIP-седан, я расслабляюсь на комфортном заднем сиденье. Мой персональный охранник сидит рядом с водителем и похоже, дремлет с открытыми глазами. Но я-то знаю, что даже спящий он начеку и защитит меня от любой опасности. Если понадобиться, закроет своей грудью, крепко запакованной в бронежилет. Под пиджаком у него спрятана кобура с пистолетом. Также у него есть рация для мгновенной связи с полицией. Отлично вышколенный охранник, готовый в любой момент стать машиной для убийств. Во всяком случае, так уверяет агентство, в котором я его нанял. На деле, к счастью, мне это видеть пока не приходилось — покушений на меня никто не совершал.