- Уверен. Ведь в его руках ваша прекрасная Элия. Убедите его, что он хозяин положения.

- Плохая шутка, - предостерег его Ё Хан.

- В этой игре неизбежны жертвы, ставки очень высоки. Кому как не вам понимать, во что мы ввязываемся и против кого мы, мелкие сошки, идем. Даже если у нас все получится, может начаться гражданская война.

- Я этого не допущу, - небрежно ответил Ё Хан. Его метод – выиграть еще до того, как начнется эта война, о которой говорил министр, но тот об этом не мог знать.

- Значит, вы в игре? – увидев заинтересованность Кан Ё Хана, сделал предположение министр.

- Вы знали, что Га Он вам не откажет, в отличие от меня, - в этот момент Ё Хан остановился и, повернувшись к министру, говорил он серьезным, немного угрожающим тоном. - А я не откажу ему. Вы опасный человек, хоть он этого и не понял.

- Вы видите меня насквозь, потому что вы такой же, - в той же манере отвечал ему Мин Ву.

- Вы не поверите, но я еще хуже, - показывая в своем взгляде неподдельную жестокость, мужчина смотрел прямо в лицо министра.

- Судья Ким мне сказал то же самое.

- Ему следует доверять.

- Даже если придется заставить умыться эту страну в крови, я не отступлю от своего и свергну этих тварей в ад, - доказывая серьезность своих намерений, жестоко произнес министр Ян.

- Не боитесь потом последовать за ними туда же в той же роли?

- Не боюсь. Не разбив яиц, омлет не приготовишь.

- Вы понимаете, что остановиться будет невозможно? – Услышав все, что было необходимо от министра, Ё Хан теперь говорил открыто и без прикрас. Он понял, что министр настроен серьезно, но понимает ли тот до конца последствия своей игры и точно ли готов к ним, несмотря ни на что? - У вас есть все, чтобы быть просто счастливым человеком, - продолжил Ё Хан. - У вас даже есть близкий человек, который, возможно, вам просто подыгрывает в этой войне. Если вы остановитесь и поставите на одну чашу весов свою ненависть, а на другую счастье, которым уже обладаете, что вы выберете?

- У меня нет выбора, как и у него, - понимая, о чем его спрашивает Кан Ё Хан, отвечал министр за себя и Сын Ги.

- Не вы ли говорили, что выбор есть всегда?

- В нашем случае: остаться в живых или умереть – это единственный выбор, который нам придется сделать.

- Я вас понял, - просто ответил Ё Хан и они пошли дальше по тротуару вдоль ручья.

- Вы ошибочно предположили, что Сын Ги мой любовник. Это не так, - поправил его Мин Ву. – Так сложилось, что мы оказались вместе с ним втянуты в игры президента Муна. У каждого из нас своя история, которая нас объединила.

- На самом деле, мне нет до этого дела. Но если он не ваш любовник, это меняет мое представление о вас. Все-таки, я был прав.

- О чем вы?

- Да так, не берите в голову. Я начинаю воспринимать вас всерьез, - снисходительно, но с осторожностью произнес Ё Хан.

- Не думайте, что вы хорошо меня знаете.

- А я не думаю. Я только наблюдаю и делаю выводы. Судья Ким не должен знать о нашем плане, - внезапно он вернулся к делу. – Если хоть что-то пойдет не так, как мы договаривались или вы будете пытаться влиять на меня через него, я тут же перейду на другую сторону. Поверьте, мне дела нет ни до этой страны, ни до ваших семейных трагедий. Я сам буду говорить, о чем вам ему докладывать. Сейчас ваша задача - в ближайшее время подчистить все ненужные документы на меня и подготовить первое дело для открытого суда. Знаете, что-нибудь такое незатейливое и простенькое, но очень слезливое. Мне необходимо вернуть доверие народа.

- Кто будет третьим участником вашей светлой троицы?

- Состав должен быть неизменным. У меня нет времени воспитывать своих последователей, а судья О уже свой человек и расположена доверием ко мне.

- Насколько мне известно, она уехала в свой родной город.

- Это детали, вам не стоит думать о таких пустяках. На вашем месте, я бы вкусно и полезно питался и не отказывал себе в удовольствиях.

- Странное напутствие, - приподнял бровь министр, пытаясь понять слова Ё Хана.

- Вы знаете, как проводит свой последний день заключенный смертник? – Ё Хан говорил серьезно. - Я стараюсь так жить каждый день.

Министр понял, к чему клонит господин Кан и, наконец, ему стало ясно, о чем говорил Га Он в их встречу. Кан Ё Хан, по-прежнему и неизменно, остается и всегда был дьявольским судьей: человеком, которому удалось возглавить своих собственных монстров и пойти на целую страну войной, в которой он одержал победу.

В этот вечер Мин Ву последовал совету мужчины и предупредил Сын Ги, что у них сегодня праздничный ужин. Парень, конечно же, обрадовался – провести время веселыми и пьяными было редкостью, оттого праздником для юноши. Они много пили и много разговаривали, но не было ни слова о работе или об их трагичном прошлом. Сегодняшняя ночь не была омрачена ни единой грустной мыслью. Мин Ву понимал, что, начиняя с завтрашнего утра, их жизнь стремительно изменится и может случиться так, что это последняя ночь в жизни мужчин, наполненная любовью, радостью и светом, принадлежащая сейчас только им двоим.

Прелести двойной игры заключались в том, что сейчас не приходилось ни от кого скрываться. Президент и министр знали ровно столько, сколько необходимо было для Ё Хана, чтобы тот мог позволить себе вернуться в свой особняк и жить там, не страшась быть пойманным. Если бы Га Он об этом узнал, мужчине было бы несдобровать. Парень нашел бы способ, как наказать своего любовника за такое сокрытие информации. Так же Га Он не знал, что Кан Ё Хан наладил отношения с президентом еще задолго до министра. И пока каждый вел свою игру, пытаясь воспользоваться судьей Кан Ё Ханом, тот, в свою очередь, выстраивал все фигуры на шахматной доске в предвкушении новой игры. Но никогда нельзя быть уверенным в своем превосходстве и нельзя недооценивать своих противников. Поэтому, пока Ё Хан не убедится, что Га Он неприкасаем, он не приблизится к парню и на пушечный выстрел, как бы сильно оба этого не желали. Осталось совсем немного, каких-то пара дней, когда судья Кан Ё Хан воссядет снова на свой судейский трон и уже по правую руку от него будет сидеть его верный, самый главный и самый преданный ему человек – судья Ким Га Он.

Ё Хан прошел по коридорам своего дома. Ему было спокойно. Не было ощущения тревожности, которое возникало перед большим и важным делом. Все, казалось, идет своим чередом и даже лучше, чем планировал судья. Скоро они с Га Оном будут вместе и ничто уже не будет разделять двух мужчин и препятствовать их любви. Ё Хан не переживал сильно, например, как тот же министр Ян. Возможно это оттого, что это не была война Кан Ё Хана. Он был над этой системой. Он был простым наблюдателем, который, в случае чего, просто перейдет на сторону того, кто будет ему выгоднее и безопаснее. За него все сделают другие, ему надо только играть и не выходить из своей роли, даже рядом с Га Оном. Единственное, о чем он переживал – это была Элия, которая сейчас старалась изо всех сил и готовилась к операции, а рядом с ней не было ни его, ни Га Она. Ё Хан не мог не посвятить ее в свои планы и знал, что как только она узнает, что появилась возможность воссоединиться всем вместе, это воодушевит ее и придаст ей много сил, даже если ей придется остаться в одиночестве на какое-то время. Ё Хан знал, что ей тяжело и его мысли были только о ней.

Мужчина посмотрел на время. С Цюрихом у них была разница в восемь часов. Сейчас у Элии обед. Ё Хан тут же набрал племянницу, которая незамедлительно ответила на его звонок.

- Ну, как твои дела?

- У меня уже ноги красные. Мне кажется медсестра меня ненавидит, - жаловалась племянница.

- Этого не может быть. Она старается изо всех сил вернуть чувствительность твоим ногам.

- Сколько можно их массажировать? Я все равно ничего не чувствую.

- Это не так работает, все нормально. Ты знала, это очень долгий процесс. Потерпи. Хуже все равно не станет.

- Как Га Он?

- Он тебе разве не пишет? – удивился мужчина такой быстрой смене разговора.