Экспериментируя всё свободное время над котлом, он пришёл к выводу, что мази действуют быстрее эликсиров. С азартом исследователя Том проверял все возможные ингредиенты, не брезгуя даже жиром лесного тролля. Говорящее зеркало в такие дни взрывалось негодованием, обвиняя сожителя в подпольном изготовлении запрещённых веществ.

Если не удавалось поймать подопытное животное для испытаний, Том хладнокровно резал себе левую руку: сначала серебристым ножом, а потом, после заметных улучшений, и магией.

Наконец, от мази на основе слизи флоббер-червя шрамы стали затягиваться ощутимо быстрее, и тогда Том нутром почуял, что близок к успеху. Талант и интуиция подсказали ему, что недостающий компонент можно купить в Лавке Коффина.

Во вторник вечером он покинул номер под истошные вопли зеркала: «Преступник! Разбойник!», а возвратился с небывалым вдохновением и мешочком смолы босвеллии* в кармане.

Оказавшись в холле, Том нарочито замедлил шаг. У стойки регистрации стояла внушительных размеров колдунья с тёмными волосами, собранными в замысловатую причёску. Вычурная красно-чёрная мантия с узором из роз кричала о том, что у этой женщины были деньги, и не было вкуса. Она что-то громогласно вещала, и, пройдя немного дальше, Том понял, кому адресованы эти наставления: притихшей Гвендолин и стоящей рядом с ней сутулой брюнетке со стеклянными глазами.

— Если нечто подобное ещё раз повторится, просто следуйте моим указаниям. Ты поняла меня, Бекки?

— Это Дорис, миссис Марриотт, — ввернула Гвен.

— Тогда передайте Бекки! — прогремела женщина. — Тут не силой, но хитростью брать надо! Это ясно?

Девушки отчаянно закивали.

— Великолепно. Бонни, сделай мне кофе!

— Конечно, миссис Марриотт, — засуетилась буфетчица.

Том понимал, почему худосочный старик Диппет мог побаиваться Марриотт, но не понимал, зачем вообще запомнил, как Гвен рассказывала эту ерунду. Ещё он не понял, о какой хитрости может идти речь в борьбе с упырями, но предпочёл оставить этот вопрос под завесой тайны.

Час спустя Том стоял у котла, любуясь стеклянным флакончиком с вязкой субстанцией. Задуманное снадобье получилось даже лучше, чем он ожидал.

Поглощённый работой, он не замечал, как комната тонула в тяжёлом, пьянящем тумане, и только сейчас осознал, как трудно дышать. От густых паров зелья кружилась голова, и тяжелели веки. Не помогали даже вентилирующие чары. Вездесущее зеркало, что называется, подливало масла в огонь: «Что ты тут устроил? Это гостиница, а не лаборатория!».

Том настежь распахнул окно, запер дверь и решил прогуляться до набережной, потому что дальше находиться в номере было решительно невозможно. И тут в коридор четвёртого этажа вылетела с лестницы Гвендолин Фоули, за малым не сбив его с ног.

— Ты что следишь за мной? — зашипел Том, наглухо запахивая мантию.

Гвен подняла совиные глаза, и замешательство на её лице сменилось неприкрытым весельем.

— Ты слишком много на себя берешь, Реддл. Я тоже здесь живу, — она махнула рукой в сторону двадцать шестого номера. — Хоть комнаты на этом этаже и не самые удобные, но есть один секрет.

Она выглянула из-за плеча Тома, указывая подбородком куда-то ему за спину.

— Проверь вон ту лестницу, — лукаво посоветовала Гвен, — тебе понравится.

Том машинально зацепился взглядом за маленькую родинку на её щеке, а в следующий миг пшеничные волосы взмыли в воздух и скрылись в тени.

— Стоп, — скомандовал он неожиданно даже для самого себя.

Гвен остановилась как громом пораженная и медленно развернулась.

— Да? — она настороженно прищурилась.

— Раз уж ты здесь, Фоули, — Том принялся застёгивать пуговицы мантии, которые никак не поддавались, — разберись с зеркалом в моём номере, иначе я за себя не ручаюсь.

— Ах, зеркало, — с облегчением выдохнула Гвен и двинулась вперёд. — Оно обычно не доставляет гостям хлопот, поэтому я забыла предупредить тебя о его, кхм… особенностях. К сожалению, мы не можем его снять. Кто-то решил, что оно должно висеть здесь вечность и утвердил свое решение заклятием вечного приклеивания. Но я знаю один способ, как избавиться от нежелательного собеседника. Ненадолго, правда, но тем не менее. Зеркало само раскрыло мне свою тайну, так что тебе повезло.

Кивнув на дверь двадцатого номера, она зачем-то спросила:

— Ты позволишь?

Том возвёл глаза к потолку и взмахнул палочкой с тихим «Депеллендам Инкантатем».

— Что-то новенькое, — протянула Гвен.

— В твоих интересах забыть это навсегда, — отрезал он и толкнул дверь.

В нос ударил густой бальзамический аромат, от которого Том безуспешно пытался сбежать, Гвен шумно втянула воздух.

— Ладан? В детстве, когда мы с семьей были в Египте…

— Фоули, пожалуйста, не занимай моё время, — перебил её Том, когда они вошли в тесную ванную.

— О, неотразимая Гвендолин! — оживилось зеркало.

Том не сумел сдержать усмешки — сомнительный комплимент от зеркала — и резко уставился на Фоули, словно проверяя справедливость этой оценки. Надо признать, черты её были довольно…

— Ангельские глаза и золотистые локоны!

…ангельскими. Да, пожалуй, она достаточно безобидна для такой характеристики.

— В вашем роду не было вейл? — зеркало неустанно рассыпалось в комплиментах. — У меня не было сердца, но вы нашли его и покорили.

Гвен с легкой улыбкой обернулась на Тома, который выжидательно опирался о косяк, скрестив руки на груди. Он всё еще неприкрыто рассматривал свою гостью.

— Зеркало весьма милое, ты точно хочешь… — тихо начала она.

— Да, Фоули, — зашипел Том, оттолкнувшись от стены. — Если я к тебе обратился, значит я точно хочу, чтобы проклятое…

— Этот скверный тип! Он применил ко мне тёмную магию, по-настоящему тёмную! — завопило зеркало. — Он опасен для общества!

Брови Гвендолин поползли вверх, она вопросительно уставилась на Тома под возмущённые возгласы: «Подумать только! Двести лет преданного служения гостям, а тут такое оскорбление!».

— Это правда? — спросила Гвен, испытующе заглядывая в глаза.

Том тяжело дышал, он уже трижды пожалел, что впустил её на свою территорию.

— Проваливай, — выплюнул он.

Гвендолин вздрогнула и запустила руку в карман. Том среагировал молниеносно, первым нацелив палочку ей на горло:

— Только попробуй.

Он судорожно вспоминал те заклятия, которые мысленно на ней испытывал, но всё будто разом выветрилось из головы. Он смешался, он почти блефовал.

— Том…

— Ты меня слышала? Прочь!

— Настоящий монстр! — воскликнуло зеркало. — Ты что не видишь, Гве…

— Затмись, — бросила та, и зеркало накрылось непроницаемой волшебной материей. — Это единственное заклятие, которое его усмиряет, — холодно заявила Гвен.

Том опустил палочку, испепеляя выходящую взглядом. Перед тем, как покинуть номер, она остановилась и серьёзно сказала:

— Мы люди, а не монстры, так что будь со мной повежливее, ладно?

Входная дверь тихо щёлкнула, а Том с размаху ударил кулаком в стену. Он запретил себе возвращаться мыслями к этому дню.

Тяжёлый бальзамический запах пропитал здесь каждый сантиметр и каждую клеточку тела. Наверняка, Том был недостаточно внимателен, чтобы заметить помутнение рассудка в числе побочных эффектов от смолы босвеллии.

С минуту он просто смотрел в одну точку, словно кто-то невидимый околдовал его, а потом повалился на кровать и мгновенно уснул болезненным сном.

Комментарий к Глава 2. Говорящие неприятности

*Босвеллия — ладанное дерево, его смола и называется ладаном. Однажды я наткнулась на интервью с Коулсоном, где у него спросили, как бы пахла для него амортенция. И он ответил, что ладаном (или благовониями). Я держала это в голове и вскоре поняла: то, что нужно.

========== Глава 3. Стихи ==========

Утром Том проснулся от холода: окно всё еще было открыто, а на дворе почти декабрь. Он вскочил с постели, торопливо накладывая на себя согревающие чары. Зубы стучали, руки не слушались. Его спасло только то, что он уснул в верхней одежде. Уснул в верхней одежде!