– Ты часто здесь бывала? – спросил Андерс, когда она упомянула об этом. – В смысле – это ведь недалеко от Гюльспонга.

– Это еще как посмотреть, – пожала плечами Чарли. – У нас особо не было денег, чтобы ездить куда бы то ни было.

– Понимаю, – кивнул Андерс. – Вернее, – поправился он, – пожалуй, до конца все же не понимаю. Каждый раз забываю, откуда ты родом.

«Если бы я сама могла об этом забыть», – подумала Чарли.

По главной улице сновало множество народу. Чарли показалось, что в глазах у людей тревога. Новость о пропавшем младенце никого не оставила равнодушным.

– Мне надо подняться в номер и переодеться, прежде чем мы поедем в участок, – сказал Андерс, когда они зарегистрировались в отеле. – Давай встретимся в холле через десять минут.

– Мне нужно отлучиться по делу, – сказала Чарли.

– По делу?

– Да, по делу.

– И сумку в номер не закинешь?

– Оставлю пока у администратора. Увидимся там, снаружи.

Как только Андерс скрылся в лифте, Чарли спросила администратора за стойкой, где ближайшая аптека. Она располагалась в торговом центре всего в квартале от отеля.

Справа от входа в небольшой торговый комплекс на стене висели в ряд куртки. На стене над крючками красовалась надпись: «Стена доброты», ниже приписка:

Перед Чарли в очереди в кассу стояла пожилая пара. Они говорили о пропавшей девочке.

– Кто станет таким заниматься? – вопрошал мужчина. – Кто мог похитить маленького ребенка?

– Сумасшедший, – отвечала женщина. – Психопат. Ни один нормальный человек такого бы не сделал.

Чарли подумала, что женщина совершенно права – ни один нормальный человек не станет похищать ребенка. Если только… если только у него нет весьма веских причин так поступить. Но вот каковы эти причины?

Мысли унеслись прочь, так что она и не заметила, как подошла ее очередь. Мужчина за кассой кашлянул и спросил, чем может ей помочь. Когда она сказала, что ей нужна экстренная контрацепция, он принес упаковку и с важным видом спросил, пользовалась ли она этим средством ранее.

– Почему вы спрашиваете? – удивилась Чарли.

– Я просто хотел убедиться, что вы знаете, как этим пользоваться.

– Но ведь в инструкции, наверное, написано?

Мужчина кивнул и принял оплату.

– Ее не следует применять в качестве противозачаточного средства, – сказал он, протягивая ей чек.

– Спасибо, буду знать, – ответила Чарли.

Выйдя на улицу, она достала таблетку из упаковки, вытащила бутылку с водой и запила несколькими большим глотками.

По крайней мере, теперь на одну проблему меньше.

Они сели в машину и поехали в полицейский участок, расположенный чуть на отшибе, по другую сторону трассы Е18, в красном кирпичном здании в окружении каких-то бараков. Само собой, сюда уже добралась пресса – два десятка журналистов блокировали вход.

– Никаких комментариев! – заявил Андерс, прежде чем они успели задать хоть один вопрос. – В нынешней ситуации нам известно не больше, чем вам, и мы должны делать свою работу.

Толпа расступилась, и они прошли к входу, где их встретили высокая женщина лет пятидесяти и несколько запыхавшийся пожилой мужчина.

– Стина Рюд, глава предварительного следствия, – представилась женщина. – А это Карл Антонссон, – продолжала она, кивнув на мужчину. – Он руководит поисковой командой и теми нашими коллегами, которые опрашивают соседей на месте.

«Он что, немой?» – успела подумать Чарли, но тут мужчина кратко поприветствовал их и сказал, что вынужден уйти.

– Пойдемте со мной, обсудим самое важное, – сказала Стина.

Вслед за ней они миновали окошко приема со стеклом и автоматом для фотографирования на паспорт. Чарли понравилось, что Стина не тратит время на пустые разговоры, идет быстро и не улыбается.

– Нас сейчас только трое, – сказала Стина. – Остальные опрашивают соседей. Как вы понимаете, мы сосредоточены на непосредственных поисках – активно ищем следы на местности. Разумеется, мы вышли в СМИ с описанием Беатрис, комбинезона, в который она была одета, медвежонка, с которым спала, и коляски. Коляска черная, марки «Бугабу» – дорогая, но весьма распространенная модель. Нам в первую очередь потребуется помощь в оперативной работе – допросах и сборе информации, которая могла бы помочь нам понять, что произошло и кто похитил девочку.

Она провела их в комнату, где за овальным столом сидели двое ее коллег.

– Это Себастиан Сандстрём и Рой Эльмер.

Стина кивнула двум полицейским лет сорока. Оба поздоровались, не вставая.

– Кофе? – спросила Стина.

Они сказали «да» и вскоре получили по видавшей виды чашке с черным кофе. Чарли ожидала, что Андерс спросит, есть ли у них соевое молоко или что-нибудь другое без лактозы, но он промолчал.

Стина повернулась к большой белой доске на стене. Там висели фотографии супругов Пальмгрен, а над ними – портрет главного действующего лица в этой истории, самой Беатрис. На голове у нее красовалась розовая шапочка, похожая на тюрбан, ручка тянулась вперед, словно она пыталась ухватить камеру, широкая улыбка обнажала два крошечных зубика на нижней челюсти.

– Ну вот, – проговорила Стина. – Я исхожу из того, что в целом вы в курсе произошедшего. К сожалению, дальше мы пока не продвинулись.

Она села и начала еще раз – чуть более подробно – пересказывать события. Даже забавный акцент не мог смягчить серьезность ее слов.

Фрида находилась одна дома, когда все произошло. Она выставила коляску с Беатрис на веранду восемь часов назад. Затем вошла в дом и стала прибираться в кухне, расположенной в другом конце дома. Беатрис обычно спала не меньше часа, поэтому только в половине десятого Фрида пошла взглянуть на нее – и тут обнаружила, что коляска пропала.

Чарли покосилась на Андерса – лицо коллеги выражало страдание, пока Стина рассказывала, что они успели сделать до сих пор: обследовать местность вокруг дома, опросить ближайших соседей, попытаться поговорить с родителями, пребывающими в состоянии шока.

Обнаружив, что Беатрис пропала вместе с коляской, Фрида немедленно позвонила мужу, Густаву Пальмгрену, который вызвал службу спасения. Стина отпила глоток кофе и добавила, что тот единственный след, который взяли собаки, необязательно принадлежал злоумышленнику.

– Какие вы видите вероятные сценарии? – спросила Чарли. – Каковы мотивы? Я думаю, например, о родителях – каково ваше мнение о них?

– Пока у нас нет на них ничего, что могло бы вызвать подозрения, – проговорила Стина. – Помимо… помимо того, что говорит статистика.

– Они богаты, – проговорил Рой. – Густав Пальмгрен очень успешный предприниматель.

– Мы знаем, – перебила его Чарли.

– Дайте мне договорить, – сказал Рой.

– Простите, – сказала Чарли. – Продолжайте, пожалуйста.

Внутри она ощутила раздражение, подумав, что куда более невежливо вот так осадить коллегу, чем прервать случайной репликой.

– В городе все знают, кто такой Густав Пальмгрен, – сказала Стина, поскольку Рой предпочел промолчать. – О нем много писали в местных газетах, да и в национальных тоже. Его лицо всем знакомо и – да, о семье много чего говорят.

– Что именно? – спросила Чарли.

– В основном просто сплетни. Густав и его компаньон получили за свою компанию фантастическую сумму, так что… да, о таких вещах люди любят посудачить. Ты, наверное, знаешь больше? – спросила Стина, глядя на Роя. – Он с ними знаком, – пояснила она.

– Нет, это не так. Просто я когда-то вращался в тех же кругах, что и Фрида, но это было много лет назад.

– Что она за человек? – спросил Андерс.

– Она была очень популярна, – ответил Рой. – И умна, и красива, – продолжал он с сомнением в голосе, словно это уравнение в его голове как-то не сходилось. – В детстве-то ей пришлось тяжеловато, но это не бросалось в глаза. Хотя мы встречались чаще всего где-нибудь в баре, а там все веселее, чем обычно.