— Чувствуешь себя сильнее? — перебила ее тираду Тамао, не дав мне до конца все осознать.
— Холоднее я себя чувствую, больше ничего особо нет — подал плечами я, посмотрев на руку, где недавно была рана.
— Ладно, возможно силы проявятся позже, а сейчас, прошу — попытайтесь использовать свою силу, чтобы даровать мне свободу — на удивление вежливо и с теплотой во улыбке попросила Сидзуко. Похоже она хочет поскорее получить свободу и свалить от извращенца типа меня, даже подарками задарила. Старый свиток и укус, такая себе награда, надо будет потом их трусики стянуть из корзины с бельем, они же переодевались когда сюда пришли, так?
Ладно, я не буду строить из себя злодея и произносить нечто вроде — «если хочешь свободы, то отдайся мне», я не настолько жестокий.
Но что же мне делать? И как? Вытянув руку, я направил пальцы на Сидзуко. Сконцентрировался, попытался что-то как-то нащупать, не в смысле ее груди, а в смысле потоки маны или хоть чего-то. Ничего не получалось. Я уже отчаялся, когда увидел нечто вроде пульсирующего шара темной энергии, он вдруг стал настолько хорошо виден, что странно, как я его раньше не замечал? Видимо при концентрации мои глаза видят все в немного ином спектре? Не знаю. Я коснулся сферы рукой, она засветилась, я попытался сжать ее, чувствуя, как через мое тело проходит энергия, будто у меня аритмия и кровь хлещет по венам сильными толчками. Мышцы заныли, а сосуду расширились, тело стало словно деревянным, а темная сфера… растворилась? Все дело заняло секунд 12, не больше.
Сидзу вздохнула полной грудью и не смогла сдержать слезы радости.
— Наконец… наконец… — только и смогла произнести она.
— Ну, вот… дело сделано — ответил я, виновато пожав плечами. Надо было занять время, пока они перестанут радоваться и немного придут в себя, да и нервы успокоить. Нужна какая-то глупая и бесполезная, но медитативная работа.
Я снова развернул свиток, и попытался сделать с ним тоже, что делал с картами дарованными системой. Сработает ли? Свиток засветился и разлетелся на сотни искр света. Похоже… получилось. Только непонятно что.
Сидзу приблизилась, от ее тела приятно пахло. Я нервно сглотнул. Ситуация была крайне неловкой, ведь если кто забыл — я сейчас стою голым посреди онсена с членом наголо и который уже стоит по стойки смирно, ожидая, что ему что-то перепадет. Но не судьба. Мне нечем теперь ее шантажировать, впрочем, спасение в обмен на секс, не мой пути самурая. Мне нужны эмоции и желания, а не товар.
— Я освободилась от проклятья, сковывающего мою душку. Благодарю. Теперь мне не нужно заниматься с вами сексом ради спасения.
— Угу…
— Теперь я могу сделать это, просто потому что вы мне нравитесь.
— Чего!? — спросил я, и тут-же мои губы накрыл поцелуй.
Глава 37 Оямадо — Лисий оякодон
Тамао сняла и отложила очки, она распахнула халат, обнажая груди, я с удивлением отметил, что на ней были надеты трусики, они были черными, с фиолетовыми лентами используемыми для украшения, но бюстгальтер она не надела, так что ее большие колышущиеся плоды было легко подробно рассмотреть, от одного вида потекли слюни. Ее уши нервно подрагивали, а хвостик вилял из стороны в сторону, демонстрируя нервозность и нерешительность хозяйки. Ее мат отошла в сторону, она одета была также, только белье трусики были золотого цвета, и она вела себя более расслаблено и спокойно. Она отошла на шаг, позволяя дочери украсть мой поцелуй, а после приблизилась и принялась целоваться со мной сама, как-то незаметно само собой получилось так, что Тамао и Сидзу переключили внимание друг на друга, целуясь, и тонкая нить слюны стекала с их губ. От такого зрелища мой член словно стал пульсировать, аж до боли. Сидзу словно пытаясь успокоить этого дикого зверя — положила на член ладонь, обхватила корень:
— Не нужно так сильно возбуждаться — усмехнулась она и снова принялась со мной целоваться, мне перекрыли обзор, и я ничего не видел, не понимал, что делает Тамао, пока не почувствовал мягкость ее губ на своем члене. Она целовала его, потом понемногу начала брать в рот, сперва подразнила самый кончик своим языком, немного прижала зубами, заставив мои яйца от страха сжаться, после начала брать в рот все больше и больше, двигая головой вперед, оставляя на члене влажные и блестящие полости влаги.
Сидзу отошла на шаг, встав с боку, и позволила моей голове упасть на ее роскошный бюст, я наслаждался этой мягкостью, лаская соски лисицы, из которых потекло нечто мутное, жидкость по цвету напоминающая разведенный мел.
— О, давненько мое тело так не реагировало, может это и в самом деле любовь? — хихикнула она, позволяя мне напиться ее молоком. Оно было вкусным, немного жирноватым, похожим больше на сливки. Но до чего же оно было вкусным! Я на пару мгновений даже забыл, зачем мы тут собрались.
Тамао, видимо решив вернуть мое внимание и вновь завладеть им полностью, сунула мой огромный член промеж грудей, и начала двигать его через эти мягкие холмы, не забывая облизывать головку. Это было невероятное сочетание мягкости, теплоты от ее грудей и слюны, и приятное сдавливание. Я едва не заревел от удовольствия, когда кончил и сперма брызнула большими мутными каплями на ее лицо, волосы и груди.
— Это ведь не проблема для вас? — поинтересовалась рыжая кицуне, чуть отодвинувшись и дав мне возможность спокойно дышать и даже говорить.
— А? — не поняло я вопроса, и искоса смотрел, как Тамао собирает языком семя с головки члена, а после засосала его так, будто пыталась вытянуть из уретры каждую оставшуюся каплю.
— То что, вы уже кончили. Не проблема для вас так? Эта штука ведь еще может послужить мне? Иначе я немного расстроюсь — она притворилась, что выглядит недовольной.
— Наверное… — нерешительно ответил я, хотя и понимал, что мой член все еще готов к бою. Было небольшое странное жжение, крови прилило столько, что кожу начинало обжигать, но я справлюсь. Должен! Я не могу уехать домой не отведав лисьего оякодона!
— Мнн… — издав странный толи стон, толи вздох Тамао поднялась, и принялась целовать мою шею, пока я держал в каждой руке на груди красотки, сжимая их, словно мячик против стресса.
Они потянули меня вниз, на мокрые и горячие камни возле источника. Я сжал груди Тамао одной рукой, а второй принялся шерудить у нее под капотом. Пришлось стянуть с нее белье. И черные трусики упали на горячие от пара и воды камни. Сидзу уже сама избавлялась от белья, и устроившись между моих ног принялась делать минет, глубоко насаживая свою глотку на это копье. У нее выходило не так хорошо, как у Юлии, но намного лучше, чем у ее дочери или у Микасы, хотя те и старались. Опыт все же страшная вещь.
Она заглатывала его целиком, утыкаясь холодным носом мне прямо в лобок, пока мои губы были заняты шеей и даже мягкими пушистыми ушками ее дочери. Тамао сильно покраснела и отвела взгляд, она тихо стонала, когда я добрался до ее ушей. Даже мои манипуляции с ласками ее груди и вагины не приводили к подобному эффекту, ее хвост трясся и бил о камни в нервном неконтролируемом порыве.
Сидзу с огромным трудом сдерживала свою похоть, из ее вагины сочилась смазка, падая крупными каплями вниз, и испарялась от жары на камнях. Она уже ревела и стонала как дикий зверь, запертый в клетку.
Пальцы Тамао устремились вниз, она ласкала себя под хвостом, словно ей было мало. Мои пальцы вошли глубоко в киску Тамао, и я принялся двигать ими, словно стараясь расширить вход, из-за чего она смешно широко раскрыла рот, блеснув клыками, и закатила глаза, на уголках которых блестели слезы.
Сидзу так же не упускала шанса похвастаться грудями и их мягкостью, они были намного больше, так что почти целиком накрыли член и она принялась ласкать его сжав свои сиськи руками с двух сторон и натирала ими жезл.
После Сидзу остановилась и схватила дочь за руку, чтобы та тоже прекратила свои ласки:
— Он почти на пределе — сказала она Тамао, после продолжила уже для меня — позвольте, сделаем кое-что интересное. Помнишь, Тамао, мы это уже обсуждали?
