За каждодневной суетой людям не замечаются катафалки, бегущие к погостам.
Приходится констатировать, что современное городское общество
Привыкшее играть с судьбой-злодейкой в салки,
Не охнет, не вздохнёт, увидев средь машин,
Везущие беду и траур катафалки
В том ритме, что для мёртвых и живых один.
Везущие беду и бегущие. Будто на радостях. А ведь в них – бывшие россияне. А их – на предельной скорости и к могилке. Без положенных почестей – словно их не заслужили. Прохожие видят беду и молчат. А могли бы если не прокричать, то хотя бы подумать:
Да, подвела жизнь итоги,
Впереди, может, ад, может, райские кущи;
Есть надежда – воскреснем, как боги,
В памяти живущих.
Они вспомнят нас былыми,
Какие мы у них в памяти всплыли,
Может, весёлыми, может, злыми,
Но мы тогда были.
Мы были у жизни во власти,
Учились, работали, любили, дружили,
И свою толику личного счастья
Мы заслужили.
Но никто никогда не узнает
Истинную нашу ценность,
А она измерится адом иль раем
В доме небесном.
Молчит и Родина.
Рыдания родственников не в счёт.
В современной России слёзы россиян плохо видятся, плач – не слышится.
Глухота.
Только тоненький голосок очаровательной девчушки:
– Деда, ты не заболел?
Только неожиданная просьба жены моего товарища:
– Напиши за него про жизнь!
Чью? Который раз задаю себе вопрос – чью? Всеобщую?
Жизнь любой знаменитости, начиная с древнего мира, описана-переписана.
Про жизнь и деятельность современных президентов всех рангов, полководцев всех войн, неожиданных олигархов, воров в законе, бандитов и пр., и пр. услужливые журналисты каждый день трезвонят всему миру в своих газетёнках, солидных газетах и глянцевых журналах, монографиях, художественных бестселлерах.
Тележители-долгожители, так называемые шоувумени шоумены, до чёртиков надоели рядовому телезрителю своими крикливыми постановками с кривлянием и собственным восхвалением.
Жизнь маленького человека, труженика, впряжённого в телегу под названием Родина, нигде не освещается, ни кем не прославляется. А заплатить телебоссам за своё даже секундное появление на экраненечем – пуст карман трудяги, поскольку воровать не умеет, в чиновный ряд не допущен, за труд свой копейки получает и почти не ропщет.
Главное – “маленькие” люди всех учёных в тупик своей терпеливостью ставят и про себя, может быть, ехидничают:
Пусть учёные морщинят лбы, ворочают умы,
Зовут на помощь бедную науку:
Хотят узнать, кто мы.
А мы пришли из тьмы
Веков,
и космос в том порука.
Мы сотканы из злобы и любви,
Из ненависти и из нежного общенья;
У нас всего намешано в крови —
Сыграет ретивое – нет спасенья!
Они, люди, которых во властных структурах фамильярно зовут – “народ”, конечно же понимают, что Родина у народа одна, а у властелинов всех рангов несколько отличная – для простолюдинов она мать родная, кормилица и поилица, для управленцев – страна, за счёт которой можно неплохо устроится, как дома, так и за границей.
Что может сделать “маленький” человек страны под названием Россия, весь мир мог ознакомиться, обратившись к ушедшему в Историю ХХ веку. Он ещё не совсем забыт, он – кровоточит ранами.
Проснёшься утром, раскроешь глаза, ощупаешь себя – жив. Услышишь – часы тикают.
Часы тикают, тикают, тикают,
Сердце бьётся им в такт и дрожит,
И стекает по капле великое
В никуда достояние – Жизнь!
Унять сердечную дрожь помогает решительность. Быстро встал, энергично потянулся и, если услышал, что
Человек, земной шар оседлав,
В бездне летит, подвластный Божьей воле,
И силы нет, которая смогла б
Его освободить от неизвестной доли,
твёрдо сказал себе:
– Стоп – это не про меня! Понятно, что впереди может ад, а, может, райские кущи, но я-то ещё жив! Пусть
Бог всё видит, да мы-то не знаем,
Что он с нами готов выйти в путь;
Бог всё может, да мы-то не знаем,
Кому может облегчить он путь.
А потому – в дорогу?!!
Единственно, что не надо делать в пути, если грусть-тоска станет часто посещать нас, людей не первой молодости, так это подвергаться грусти. Мы ведь ещё живы, а жизнь такая выдумщица! – подскажет на какой огонёк путь править.
И перво-наперво таким огоньком должен служить огонёк семейного очага. Только в семье
Можно крикнуть: “Ура, я ещё не старик!”
Утром встал – ничего не болело;
Не беда, что жена – недовольства родник,
Но душа почему-то всё пела.
Распахнул шире дверь, свежий воздух впустил,
Щёлкнул пса по лохматой макушке,
Пробежался чуток, ощутил прилив сил,
Брызнул влагой в лицо из кадушки.
Краем глаза увидел: в окошко жена
Любопытненько этак глядела;
Пусть посмотрит: жена – она видеть должна,
Что я годен для всякого дела.
Могу с нею по улице гордо пройти:
Пусть увидят, какой я везучий!
Я такую красавицу смог отхватить
На века!
Не на всякий там случай.
Могу дров наколоть, зимой печку топить,
Чтобы было тепло в нашем доме;
Я себя самого могу просто забыть:
Рядом с ней я предельненько скромен.
А ещё: рядом с ней я всегда не старик,
Встану утром – улыбка мне светит,
И навстречу жена – лучезарный родник,
Но ещё – лучезарнее дети.
И когда так бывает?
Подумай чуток!
Ну, конечно же – в свой день рожденья!
В этот день мне поведают кто я и что,
И расхвалят без сожаленья.
Я послушный мужчина и верить привык,
А семье и друзьям верю втрое;
На другой день проверил – да я не старик,
И ничто не болит и не ноет.
Можно крикнуть: “Ура!”
Пусть услышат мой крик
Те, кто молодость мне напророчил.
Ничего, что жена вновь бурчащий родник —
Это как бы шутя… между прочим.
