Мишель тут же подбежала к бездыханному тему дочери, охватывая и прижимая её к себе, баюкая. Она беспорядочно целовала её рыжие, казалось уже терявшие свой цвет, волосы и лицо, с неимоверной скоростью становящееся оттенком слоновой кости. Горькие слёзы катились по щекам осиротевшей в один момент матери, и она истерически плакала навзрыд, до конца не осознавая настоящую потерю родного человека, заставлявшего жить на этой бренной земле. Маленькая Белла уже не могла улыбнуться, шутливо надуть губки, когда девочка обижалась на своих родителей, да и задорно засмеяться Изабелла тоже была не в силах. Мишель хотелось верить в то, что сейчас очередная слеза, коснувшаяся щеки дочери, поможет вновь вернуть её к жизни и всё будет так, как раньше, но ничего не происходило. К сожалению, всё это было лишь в сказках со счастливым концом. Вся одежда девушки была в крови, потому что она всё сильнее и сильнее прижимала Беллу к себе. На плечах Мишель оказались руки Стэна, но сил на то, чтобы начать кричать совершенно не было, девушка не отдавала отчёт происходящему, и всё её создание находилось в прострации. Себастиан обхватил её со спины, прижимая ближе к себе, давая понять, что она не одна.
Странно это всё… Ещё вчера они строили планы на будущее, разговаривали о предстоящем путешествие и смеялись, корча рожицы. А сегодня оба родителя стоят над телом родной дочери, и единственное, о чём они мечтают — повернуть время вспять, чтобы переиграть всё. Себастиан бы не рубил всё с плеча и не кричал так сильно сегодня дома, а Мишель не обращалась за помощью к правоохранительным органам, и возможно, сейчас этого не случилось.
Человека, потерявшего своих родителей называют сиротой; женщину, потерявшую мужа — вдовой. Но как называют родителей, потерявшего своё чадо? В мире не придумали такого слова, наверное, потому, что название всему этому слишком жестоко, чтобы его как-то обозначить.
Совершенно незаметно и тихо к ним подошёл Крис, и что-то негромко шепнув Стэну, тот удалился. Напоследок он бросил полный боли и ужаса взгляд, но даже сквозь него виднелась ненависть и жажда мести, засевшая в глубине груди. Эванс обхватил Мишель со спины, прижимая её в свою широкую грудь, и не желая прерывать её оправданное молчание, он ничего не говоря повёл её к своей машине, так же находясь в не менее шоковом состоянии, чем родители Беллы. Крис усадил девушку на заднее сиденье, а сам молча завёл машину, направляясь в сторону дома, который уже казался пустым.
Мир Мишель рухнул окончательно. Остановился, замер, наступила оглушающая тишина, переполненная невосполнимой горечью утраты. Вот так один выстрел может отнять способность нормально дышать, видеть, жить, в конце-то концов. Взгляд у Мишель был отсутствующим и навевал всю безнадежность существования. Именно так, смысла жить больше не было, оставалось только существовать, выхватывать маленькие кусочки вроде запаха травы после непродолжительного дождя или вид ярких звёзд на небе, Мишель казалось, что они даже сейчас стали светить не так ярко, как обычно. Боль разливалась по всей душе и ей казалось, что она отдается где-то в кончиках ушей, они пульсировали, пальцы на руках были скованы, Мишель специально напрягла их, но так и не почувствовала ничего, кроме зияющей раны в груди, размером с Канаду, руки были перепачканы в крови родной дочери и это дало новый толчок, словно вулкан боли, который спал уже давно вдруг взорвался и продолжал извергать своей магмой. Но было тихо вокруг, всю эту бурю эмоций Мишель переживала в душе.
Она невзначай кинула взгляд на Эванса и заметила кровь на его рубашке, даже не спрашивая ни слова девушка аккуратно прикоснулась, чтобы оценить масштаб бедствия, Крис шикнул, слегка отдёргиваясь и сказал дежурное “это царапина, всё пройдёт”. Мишель механически улыбнулась ему и снова уставилась в окно. Хотелось не жить, не чувствовать, не быть собой, не испытывать всё то, что она сейчас испытывала. Как только Мишель пыталась закрыть глаза, она сразу их открывала, в памяти всплывали все моменты: выстрел пули, замершая Белла, лицо удивления, маленькие ладошки, которые она прикладывала к груди. Мишель проглотила ком в горле и теперь впервые осознала в полной мере, что означает слово “безысходность”.
Машина остановилась около дома, Крис почти силком вытащил девушку из неё, Мишель больше была похожа на тряпичную куклу, нежели на человека. Эванс сразу повёл её в ванную, стал отмывать следы крови, снял одежду и переодел в то, что нашёл самым первым, не испытывая в этот момент ничего, кроме сочувствия и сожаления, ведь он сам пообещал, что никто не пострадает. Крис не смог сдержать своё обещание и в некоторой степени винил себя за это. Когда Мишель хотя бы внешне стала похожа на нормального человека в чистой одежде и не окровавленными руками, он повёл девушку в гостиную, а сам удалился на кухню, чтобы навести чай, в состав которого входила большая доза коньяка, заменяющий самое качественное и дорогое успокоительное. Крис со скоростью света вернулся к Мишель, не желая оставлять её одну. Он долго наблюдал за девушкой, и всё-таки решаясь прервать паузу, Эванс всё-таки начал разговор.
— Мишель, я не могу даже представить насколько тебе сейчас тяжело, но выслушай меня, — она лишь перевела взгляд на него, давая сигнал, что готова слушать. — Такой исход событий было сложно предугадать, наши парни сделали всё, что могли, а им дан приказ любым способом защитить Дона. План их операции заключался в том, чтобы сначала устранить его дочь, а после и его самого, потому что Стэн был их главной целью, а обычно вместе с Доном устраняют и всю его семью. Беллу спасти не удалось, снайпер успел снять лишь другого. Никто из нас не ожидал, что всё произойдёт так быстро. Мне жаль, Мишель, — Крис пересел ближе к девушке, и та поставив на журнальный столик кружку, уткнулась в плечо Эванса, громко рыдая. Она кричала что-то нечленораздельное, но мужчина лишь поглаживал её по рыжей макушке, понимая, что больше слова здесь ни к чему.
Эванс не знал, сколько это продлилось, но вскоре она всё-таки остановила истерику, продолжая лишь тихо всхлипывать на его плече. Входная дверь грузно хлопнула, и Крису пришлось переложить Мишель на подушку, но он прекрасно понимал, что она не спала. Она сегодня уже не сможет заснуть. Мужчина молча вышел в прихожую, спуская пистолет с предохранителя, но обнаружив там Себастиана, выдохнул, устало потирая переносицу.
— Ей сейчас сложно, лучше не беспокой её, дай Мишель прийти в себя, — увидев, как Стэн попытался пройти в гостиную, Крис положил ему свою руку на плечо, загораживая проход. Себастиан моментально всё понял, понимающе кивая, а после мотнул рукой, указывая на кухню.
— Пришли несколько своих ребят сюда, потому что в этом доме сейчас небезопасно, мне страшно за то, что и её могут устранить, как ненужного свидетеля и мою так называемую девушку, — Стэн разлил по бокалам виски и прикрыл глаза, падая на стул. — Боюсь, что это был последний спокойный день в моей жизни, дальше всё усложнится, и не факт, что финал будет хорошим для нас обоих. Ситуация стала накаляться.
— Не делай категоричных выводов, пока точно не знаешь, что ждёт тебя дальше, — Крис отошёл к двери, с силой сжимая ручку. — Ребят пришлю, без вопросов, но будь начеку. В самый неподходящий момент тебя не сможет спасти даже столько охраны, — больше Крис ничего не сказал, и скрылся, оставляя Себастиана в раздумьях.
За час мужчина так и не пришёл к единой мысли — он долго размышлял над тем, что будет дальше, но создавалось впечатление, что его может и не быть совершенно. Впервые он был в тупике, не зная, какие действия предпринимать завтра, это всё больше и больше разочаровывало Себастиана. Он отошёл к бару, чтобы достать ещё одну бутылку, но развернувшись, заметил, как заплаканная девушка направлялась в его сторону.
— Мишель? Я думал, что ты спишь… Иди обратно, я сейчас подойду, — но та будто целенаправленно пропустила эти слова мимо себя.
— Я ненавижу тебя! В этом ты виноват! — уши глушило от громкости её крика, а в её голосе отчётливо слышалось отчаянье. — Да чтобы тебя так же застрелили, как псину, ты урод! — Мишель подбежала к нему и начала силой колотить его по груди, пока из её глаз безутешные и горючие слёзы, задыхаясь из-за накатившей истерики. — Это из-за тебя я потеряла свою дочь, из-за твоего ебаного бизнеса! — он явно не ожидал такого напора, но не был против этого, хотя где-то в глубине души ему всё-таки было обидно. Они оба жалели об утрате.
