— Эта сучка не даёт мне после того, как я пообещал ей, что не трону её без согласия. Между прочим, это ты заставил меня пойти на такой шаг, придурок! — Себастиан кинул в него папку с бумагами, а после сам встал со стола, подходя к Крису.

— Ты знаешь, что делать в этом случае, Джули из твоего клуба в центре поможешь выместить весь гнев. Разве она когда-то отказывала тебе в ласке? В последнее время только к ней и бегаешь, — в его речи сочился сарказм, но Себастиан воспринял это по-своему.

— Крис, ты гений, — мужчина приоткрыл дверь, слыша громкие мужские крики из подвала. — Пошли, десять минут прошло, а они до сих пор не справились, идиоты. Овчаркам скормлю этих ебланов, если такое будет продолжаться, — Стэн и Эванс отправились вниз, уже готовясь к предстоящему представлению.

Себастиан напевал себе под нос незамысловатую мелодию, оглядывая помещение цепким взглядом. Сырость и холод подвала вызывала в нём отвращение, и от этого хотелось ещё скорее закончить всё происходящее. Сложившаяся ситуация ему совершенно не нравилась — мужчина отказывался идти на контакт, да и подчинённые не старались выполнить свою задачу так, как нужно.

— Ну что, тварь, будем разговаривать? — Стэн присел на корточки, заглядывая ему глаза.

— Да пошёл ты, если я этим клоунам ничего не сказал, с тобой тем более разговаривать не буду, — обезумев от такого ответа, Себастиан вновь поднялся на ноги, а после с силой ударил кулаком ему по лицу.

— Доставайте тазик с водой, кипятильник и хуйню, которая пускает ток, сейчас мы с вами будем развлекаться. Быстрее, девочки, давайте в темпе, — он обратился к своей своеобразной свите, а после захлопал в ладони, с энтузиазмом представляя, что будет дальше. Мужчина обошел со спины информатора, и схватил его за плечи, наклоняясь к самому уху. — Ты смертник, дружок. Настроение у меня предельно плохое, поэтому пытать я буду тебя долго, и очень мучительно. В твоих интересах наконец-то начать вести со мной диалог.

Себастиан ходил из стороны в сторону, дожидаясь, когда помощники установят всё необходимое для предстоящей беседы. Он раздумывал о том, что сейчас многое будет зависеть от этого разговора — если у них не получится, то его личная безопасность и безопасность его семьи станет под угрозу — его телохранители не всесильны, а людей, которые хотят его голову — бесчисленное множество. Сейчас же ситуация стала намного опасней, чем ранее. По острову пошёл слух о том, что один из достаточно влиятельных людей заказал самого Дона мафии, и Стэну осталось узнать, кто это мог быть. Себастиан увидел, что всё было готово, и облизнувшись, он включил кипятильник, который уже находился в большом тазике с тёплой водой, куда поставили оголённые ноги информатора.

— Давай начнём с самого простого — чей ты человек? — в ответ гробовая тишина, слышались только шипения из-за нагревающейся жидкости. — Молчишь…- Стэн нажал на кнопку, и по проводу прошёл несильный заряд тока, По подвалу раздался громкий, душераздирающий крик, который мог пробрать до дрожи, но Себастиан продолжал стоять в искривлённой ухмылке, наслаждаясь зрелищем. — Следующий вопрос… На кого ты работаешь? — и вновь молчание. Стоило Стэну потянуться к пульту, как мужчина закричал не своим криком.

— Стой! — мужчина отложил пульт в сторону, наклоняя голову в бок. — Я знаю, что на твою семью готовиться покушение, на всю. Таких жалких, как вы, нужно истреблять пачками, вы не нужны этому миру, — глаза Себастиана налились кровью, и он сдвинулся с места, мгновенно хватая того за шиворот. — Я лично разрабатывал эту операцию, но больше я тебе ничего не скажу, ты можешь делать со мной всё, что захочешь, только знай, что ты копия своего отца, хотя он был мужиком, в отличии от тебя, слюнявый маменькин мальчик Себби, который долго не мог оправиться от позорной гибели такой же жалкой сестрёнки, как и ты, — Стэн сделал несколько оглушительных ударов по лицу, выбивая зуб из провокатора. Гнев захлестнул его с новой силой, когда его жертва начала так открыто выражаться о нём и его семье. Эти святые воспоминания были неприкасаемых, никто не мог говорить Себастиану о том, какой он и кем были его родители, а в особенности обожаемые им мама и сестра.

— Я не похож на своего отца, я хуже его! Я намного хуже его! — стул с грохотом упал на пол, и в ход пошли удары по почкам и печени. Себастиан нещадно бил его ногами, выкрикивая что-то про своего отца. Боль от воспоминаний о родственниках была настолько сильной, что он сбился со счёта времени, сколько колотил полуживого информатора.

— Твоя сестрёнка…- Стэн тут же опустился вниз, поднимая его за загривок. — Её, вроде, Лаура звали… Перед своей гибелью весточку тебе передать хотела, что-то важное, но ей суждено было разбиться. Какая жалость, — мужчина сплюнул кровь, но Себастиан продолжил колотить его, словно боксёрскую грушу.

— Хватит говорить о моей семье! Ты ничего не знаешь о ней, ублюдок! Закрой свой поганый рот, — позади он услышал какие-то крики, и Крис принялся оттаскивать его за руки, но Стэн вцепился в него настолько сильно, что нескольким мужчина было не под силу оттянуть Себастиана.

— Себ, прекрати, он уже не дышит, хватит! — кричал Эванс ему чуть ли не на ухо, но в один момент у него получилось. Мужчина, отпихнув Криса, отряхнулся и вышел из подвала, захватывая с собой телефон, так ничего и никому не сказав.

Себастиан был разочарован. Его не заботило, что он не допытался информации о предстоящем покушении, ведь загородный дом был практически никому неизвестен, а задело его именно воспоминания о семье. Он никогда не разрешал разговаривать другим про его прошлое и настоящие — эта тема была табу, и лишь только Крис знал, что происходило у него до и после гибели самых близких людей. Эванс — в прошлом лучший друг, когда-то обратил внимание на ещё тогда забитого мальца, и после обучения в пансионате, закончившееся у Стэна так же быстро, как и началось, их дружба начала с каждым годом крепчать. Правда, сейчас их связывала только работа, и ничего более. Потянувшись за телефоном, он набрал насильно заученный номер, и через несколько подобных длинных звонков на том конце ответили.

— Ты почему трубку не сразу берёшь? Тебе мало розгами влетело? Мне повторить? — без приветствия и прочих прелюдий начал Себастиан, раздражаясь ещё больше.

— Я в ванной, не услышала сначала, прости… — замешкалась Мишель, в трубке послышался плеск воды. — Ты что-то хотел?

— Мне так нравится, что в моё отсутствие ты поняла, что пререкаться со мной не надо, хорошая девочка, — это, конечно, не исправило настроение, но кончик его губ побежал вверх. — Сбрось фотографию, я хочу полюбоваться моей малышкой, — он знал, что Мишель либо смутилась, либо рассердилась от этой наглости, но она понимала, что делать фото придётся.

— По делу звонишь или тебя невмоготу терпеть, чтобы меня трахнуть? — шёпотом заговорила Мишель, и на том конце послышалось, как девушка поднялась из воды. — Говори быстрее, у меня батарейка сейчас сядет.

— Хочу, чтобы ты приехала в тот самый клуб в центре, где мы и познакомились. Ты должна помнить это место, через час буду ждать тебя в своём кабинете. И да, не забудь про фотографию, — девушка не успела задать ему несколько вопросов, потому что он отключился, а после повернул руль в другую сторону.

Мишель закуталась в тёплое махровое полотенце и изумилась. С того момента он никогда не приглашал её к себе в клуб, да и не было повода, а тут он появился достаточно внезапно. Девушка решила подумать об этом чуть позже, и сделав фотографию в зеркале, где она полностью закутана в белое полотенце, Мишель отправила её Себастиану. Моментально получив в ответ «недостаточно, чтобы рассмотреть, но достаточно, чтобы дорисовать картинку у себя в голове и возбудиться. Жду в кабинете, не опаздывай», девушка фыркнула и отправилась собираться, думая над тем, зачем она всё-таки ему потребовалась. Выбор пал на самую обычную коричневую клетчатую юбку и черный топ без бретелей, а поверх она прихватила с собой объёмную белую рубашку. Рыжие, едва вьющиеся волосы после ванны развевались по ветру, пока Мишель ожидала своего водителя. Её пробила дрожь из-за неизвестности — с одной стороны Себастиан пообещал сдержать слово и не трогать девушку без её согласия, но с другой этот человек может быть способен на всё, и слово, которое он дал когда-то ей, в мгновение ока заберёт обратно.