Гамак Минни был почти идеальным. Он висел под правильным углом между двумя пальмами, и голова в нем лежала немного выше, чем ноги. Минни могла откинуться на спину и смотреть на море, попивая через соломинку кокосовое молоко. Ее курчавые каштановые волосы были влажными и хрустящими после утреннего купания в море; лицо слегка загорело и покрылось веснушками после двух недель пребывания на солнце – она являла собой картину полного удовлетворения. Впрочем, грубая хлопковая ткань гамака слегка раздражала ее, мешая как следует насладиться последними моментами пребывания в раю.

– Не хочется улетать сегодня, – тоскливо сообщила она Лейле, лежавшей в соседнем гамаке.

– Но это единственный рейс, который доставит нас в Дели вовремя, чтобы мы успели на самолет домой. К тому же билеты дешевые, потому что – догадываешься? – ты не единственная, кому не хочется путешествовать в канун Нового года, – ответила Лейла.

Минни испустила протяжный вздох:

– Но разве мы не можем просто остаться здесь, вечно жить в гамаках и пить кокосовое молоко?

– Не думаю, что муниципальный совет Ислингтона позволит мне работать удаленно. Сомневаюсь, чтобы самые беззащитные члены общества, за которыми я присматриваю, одобрили разговор с патронажной сестрой по Skype, которая болтается где-то на пляже.

Минни засмеялась, вертя в пальцах прядь своих волос:

– Ты не понимаешь. У меня просто чувство, что сегодня вечер воскресенья и завтра нужно идти в школу. Через двадцать четыре часа мы обе вернемся на работу, ты к Страдалице Элейн, а я к Извращенцу Питу с вонючими ногами.

– Да уж, – согласилась Лейла. – Как вообще такие люди могут чем-то руководить? Я вижу множество тех, кто готов работать без передышки, но мы живем в мире, где на воротах стоят Извращенец Пит и Страдалица Элейн.

– Ну, когда ты начнешь руководить шоу, я, наверное, увижу прекрасную толпу бродяг и бездомных… хаотическую шамболическую утопию!

Лейла засмеялась:

– Да, я буду править именно под таким манифестом.

Минни посмотрела на море. Трое местных мужчин в голубой рыбачьей лодке качались на бирюзовых волнах. Один из них завел мотор, тот с нездоровым грохотом ожил, испуская клубы черного дыма, и лодка помчалась к горизонту.

Это была идея Лейлы – поехать на Рождество в Индию. Лейла убедила Минни в том, что ничто лучше каникул не поможет пресечь полосу неудач. До этого Минни только раз выезжала за пределы Англии. Ее родители тогда решили, что могут позволить себе семейный отдых, и приобрели путевку в Аликанте. Но Индия по сравнению с Испанией была совершенно другим миром, и уж конечно, и говорить не приходилось о том, чтобы сравнивать ее с холодной серой зимой у них дома. Когда они вышли из самолета, то почувствовали удар по всем ощущениям, словно впервые увидели краски «Техниколора».

И было нечто волшебное в том, чтобы очутиться в чужой стране вместе с лучшей подругой. Минни и Лейла быстро обнаружили новое блюдо, полюбившееся им обеим, – пряные самосы. Девушки хохотали так, что начинали задыхаться, когда ездили на тук-туках, или лежали рядом на пляже, очищая кокосы и поверяя свои мечты звездам.

Но хотя это были незабываемые десять дней, обе они впервые уехали на Рождество от своих родных, и обеим казалось странным, что на столе нет индейки, а рядом не стоит елочка. Впрочем, они прихватили с собой маленькие привычные символы праздника. Положили в чемоданы миниатюрные носки друг для друга и открыли их на пляже рождественским утром, зарывшись босыми ногами в песок. Надели дешевые рождественские шляпы, съели на завтрак растаявший «Шоколадный апельсин Терри». Лейла подарила Минни чудесные серьги с изумрудами и колпак шеф-повара с вышитой спереди надписью «Пироги Минни».

– Это на то время, когда у тебя будет собственный пекарный бизнес, – пояснила она, подталкивая подругу локтем.

У Минни в горле набух ком. Управлять собственной кейтеринговой компанией было ее давней мечтой. Минни лишь однажды упомянула об этом при Лейле, когда основательно напилась, – и была изумлена тем, что Лейла запомнила тот разговор.

Минни раздраженно почесала ногу. По всей ее коже расползлись маленькие красные припухлости.

– Лейла, похоже, у меня аллергия на тот крем от загара, который ты мне дала.

Вдруг сбоку от гамака Минни появилась голова Лейлы; ее яркие зеленые волосы растрепались от влажного воздуха, а фальшивый загар на лице стал слишком оранжевым, – она походила на свихнувшегося умпа-лумпу из фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика». Минни дернулась от неожиданности, пролив на себя сок.

– Не подкрадывайся ко мне вот так! – закричала она, смахивая капли с халата.

– Твой дружок вернулся! – сообщила Лейла, возводя взор к небесам и в то же время обвиняюще показывая пальцем вниз, на собаку, стоящую на песке рядом с ней.

– Блохастый Песик! – воскликнула Минни, вываливаясь из гамака, чтобы поздороваться с ним.

Пес бросился к Минни и принялся облизывать ей лицо. Блохастый Песик был грязной серо-белой дворняжкой, с коротким хвостом, хромой. Всю неделю он таскался за девушками. Минни просто влюбилась в его добродушную мордочку и в первый их вечер в домике на пляже дала ему немного рыбных остатков. Вследствие ее доброты он повсюду, словно тень, следовал за ними.

– Не позволяй ему тебя лизать! – воскликнула Лейла, кривясь.

– Бедняжка, – сказала Минни, нежно почесывая пса за ухом. – Он как будто знает, что мы уезжаем, вот и пришел попрощаться.

– Ему только труднее станет, когда мы уедем. Где он теперь будет находить еду? – проворчала Лейла.

– С ним все будет хорошо, ты посмотри на него. Кто устоит перед такой мордашкой? – Минни потерлась носом о собачий нос.

– Минни, полагаю, что дело не в аллергии, это, скорее, блошиные укусы, – заявила Лейла, с отвращением взмахивая руками.

– Ты так считаешь?

– Ну если уж ты решила завести отпускной роман с Блохастым Песиком…

– Это всего лишь глупая кличка… Ты ведь не думаешь, что у него на самом деле блохи, нет? – встревоженно спросила Минни.

– Думаю. Думаю, они у вас обоих. Не стану садиться рядом с тобой в самолете.

В аэропорту Минни начала потеть, как только они вышли из такси. Она то и дело проверяла, на месте ли ее паспорт, бумажник, чемодан, уверенная, что любой из этих предметов могут украсть в любой момент.

– Расслабься, мисс Паранойя! Ты только привлекаешь к себе внимание, показываешь, где ты держишь бумажник, – предостерегла ее Лейла.

Воздух в терминале аэропорта был холодным по сравнению с душной жарой снаружи. В просторном современном зале повсюду были очереди: на сдачу багажа, на то, чтобы упаковать чемодан в пленку; очереди змеились по помещению, видимо, в никуда.

– Ой, тут кафетерий! Может, выпьем кофе с этими аппетитными пряными самосами? – спросила Лейла, кивая в сторону кафе у самого входа.

– Не буду есть ничего, пока не доберусь до дома, не хочу искушать судьбу, – ответила Минни, покачивая головой и крепко сжимая губы.

При досмотре багажа Минни продолжала потеть и отчаянно чесать руки.

Лейла протянула ей влажную салфетку.

– Минни, не делай такой виноватый вид, а то они устроят нам полную проверку! – прошипела она.

Когда чемодан Минни проезжал мимо сканера, сидевший перед экраном человек подозрительно всмотрелся в Минни. У него были аккуратные каштановые усы и темные волосы, расчесанные на идеально прямой пробор, а голубая форма выглядела свежей, накрахмаленной; его взгляд несколько раз устремлялся то к Минни, то к экрану перед ним. Потом он махнул рукой коллеге, показывая на экран, затем на Минни.

– Мисс, это ваш чемодан? – спросил высокий худой мужчина в старомодных очках и не такой аккуратной форме; он кивнул Минни с другой стороны конвейера.

– Да, – подтвердила Минни.

Ну точно, кто-то подсунул в ее чемодан наркотик, и теперь ей придется гнить в индийской тюрьме ближайшие двадцать лет. Вполне предсказуемо.