Окружённая могучими горами, высокими соснами и кедрами, наполненная счастьем и покоем, жила-была маленькая хрустальная страна. Жила по своим прозрачным и прекрасным законам, и все люди в этой стране были счастливы. Там было хрустальным всё: небо чистое и незамутнённое, трава, сверкающая в лучах солнца яркими бликами стеклянных травинок и лепестков цветов. Вода в реке прозрачная, кристально чистая. Лес издавал нежнейший мелодичный хрустальный звон. Мост через реку, звери и птицы в лесу, люди и их сердца были из чистейшего горного хрусталя. И это было просто потрясающе. Жизнь в этой цитадели, ограждённой от чужих глаз и недобрых стран, была размеренной, полной счастья и понимания. Из всех домов доносился детский хрустальный смех.

Жители этой страны очень дорожили своими отношениями. Они заботились о сердцах друг друга, очень трепетно оберегая их от обид, грубости, злости, зависти, лукавства, ненависти, лени и многих других плохих вещей, от которых они могли разбиться на маленькие-маленькие осколки, а потом превратиться в стеклянную пыль. Поэтому деток воспитывали без криков и ремня, юноши делали девушкам предложения, стоя на колене и преподнося колечко в коробочке очень бережно, потому что оно было тоже хрустальное. Жили все душа в душу, доживая до глубокой старости.

Но было в этой стране одно правило: не заводить отношения с людьми из других городов. Если только человек не соглашался жить по правилам хрустального государства. И вот однажды один молодой парень по очень сильной необходимости поехал за пределы своей родины. И так случилось, что там он влюбился и приехал в родные края уже с молодой женой.

Девушка, конечно, была очень красивая, статная, черноглазая, веселая, прекрасно пела и танцевала. И, конечно, она была поражена всем увиденным сразу: старушкой-матерью своего избранного супруга, его отцом-молчуном со счастливыми глазами, всей деревней, полутонами их голосов и скромными, нешумными праздниками и застольями. Ей не хватало всегда какой-то интриги во всём, громких песен, комплиментов, звона острых каблучков о хрустальный пол. Немного поконфликтовать и чуть-чуть пообижаться, прикрикнуть на свекровь, посмеяться над свёкром, поговорить о соседях и пороптать на мужа. Это то, что она по-настоящему любила. И сердце её было далеко не хрустальное. Оно было платяным, мощно перекачивало горячую кровь, которая иногда так кипела, что не хватало ни хрустального терпения, ни ледяного спокойствия.

Все жители пытались помочь этой девушке, научить её быть нежной и скромной, спокойной и отдающей, сострадательной и милосердной. Но ничего не получалось, и с каждым днём становилось всё хуже. Обычная утренняя грубость на мать своего мужа стоила сразу десяти разбитых стеклянных посудин. Они разлетались вдребезги от её зычного голоса, который стал настоящим кошмаром в жизни кристально чистой родни. Когда в лесу она пробовала петь песни, маленькие пичужки от такого грохота сталкивались и разбивались друг о друга, а крошечные полупрозрачные птенцы оставались без родителей. Все собаки и кошки, услышав её тяжёлые шаги, прятались кто куда.

Молодой супруг очень сильно страдал от всей этой разрухи. Он то и дело чинил дверь, разбившуюся от сильного пинка ноги, или окно, треснувшее от молчаливой ярости. Мост через реку уже давно не функционировал. Он не выдержал быстрого бега сильных ног нашей прекрасной чужестранки. Страдала хрустальная цитадель. Горевали хрупкие сердца, и ничего не оставалось, как попросить молодых уехать к её родне, что они и сделали. Но и там долго их счастье не просуществовало. Молодая жена вконец расколола сердце хрупкого мужа на много хрустальных окровавленных частей. Они расстались. Парень вернулся в свой мир, и каждый юноша в этой стране пообещал себе не повторять эту ошибку.

Наверное, настоящая любовь должна быть настолько сильной, насколько слабым должно быть наше желание делать всё по-своему. Ведь любовь – это хрупкий хрустальный цветок с множеством лепестков. И у каждого есть название. И лепестки эти нельзя отрывать, топтать ногами, потому что они волшебные. И их названия такие: долготерпение и милосердие; не зависть и не превозношение над другими; не гордость и не бесчинство; не поиск своего, а поиск добра для другого; не раздражение и не мысли о зле; не радость о неправде, а радость об истине. Есть лепесток, который всё покрывает, есть лепесток, который всему верит, лепесток надежды и лепесток, который переносит все трудности. И тогда любовь никогда не кончится, даже когда прекратятся пророчества, языки умолкнут и знания упразднятся.

На одной хозяйской кухне жил добрый сверчок. Он был очень старый и сентиментальный. Сидел себе тихонечко за тёплой печкой, в которой пекли пироги, варили борщи и жарили котлеты. Пожилой господин, которому готовили на этой кухне, был весьма придирчив и разборчив в еде. А сверчок частенько стрекотал так громко, что раздражал этим толстуху-повариху, которая на кухне над всеми верховодила. «Тоньше руби капусту! Я тебе покажу! Ты прям как дрова колешь!» – кричала она молодому поварёнку. То и дело все вздрагивали от басовитого голоса. Конечно, и страх, и неприязнь отнюдь не делали блюда на кухне вкусными. Да тут ещё сверчок со своим стрекотанием.

Вообще-то на Руси хорошо относились к этим насекомым, но почему-то какой-то мистический и сакральный смысл придавали тому, что наш друг просто сидел за печкой. Считалось, что, если вдруг кто-то убьёт сверчка, в дом обязательно заглянет смерть. А если он сам исчезнет, то смерть может и погостить недолго в этом доме. Поэтому изгнание бедолаги проходило очень таинственно и непонятно. Иногда приносили охапки синих пахучих васильков и устилали ими весь пол. Потом верили, что это поможет сверчку покинуть тёплое место за печкой. Или же главная кухарка вдруг выряжалась бабой-ягой или ведьмой, распустив волосы, и давай скакать прямо на метле, при этом приговаривая: «Сверчки-молодцы, ходите сюда. Кличит вас месяц на новожение». Считалось, что этот заговор может выдворить насекомых из дома. И воображаемо отослать на Луну на сверчковую свадьбу.

Особенно всё это было непонятно маленькой синеглазой девчушке, которая тоже работала на хозяйской кухне коренщицей. В её обязанности входило чистить картофель, все овощи и разные травки-корешки. Детский ум никак не воспринимал эти странные обряды. Луна, васильки – всё это пугало и сверчка. Он сидел себе спокойненько на горстке обсыпавшейся штукатурки и сердито шевелил усами, потому что от шума не мог уснуть. Как-то наша добрая девочка всё-таки увидела маленькое создание, вокруг которого было так много суеты. Миллиметровые чёрные глазки, влажные и яркие, были такими милыми. Тельце, покрытое нежным пушком, – беззащитное и мягонькое. И только длинные ноги, согнутые в коленцах, вызывали неописуемый ужас.

Это было ночью. Наш друг как обычно выпрыгнул попить водички из маленькой лужицы на полу, а девочка разбирала петрушку и была тронута этим природным явлением. Сердечко её сжалось от жалости к этому одинокому существу, и она протянула к нему свою ручку. Глазки-бисеринки смотрели в упор в её синие глаза, и это было начало необыкновенной дружбы. Днём, когда злая кухарка шпыняла девочку иногда просто за то, что она путалась под ногами, дружить было некогда. Ночью, когда все спали, девочка сворачивалась калачиком у печки и рассказывала своему другу всё, что накопилось за день, все обиды и несбывшиеся ожидания. Она плакала, тёрла грязный нос и просила её пожалеть. А там, за каменной преградой, сидел наш друг и очень даже её понимал. В кромешной темноте ему было тепло и уютно. И даже самый тонкий палец злой поварихи не смог его достать из убежища. Впрочем, кочерга туда не пролазила тоже.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.