Тут она вспомнила о симпатичной секретарше Кораблева, спокойной и приветливой девушке Алине.– Может через нее связываться с шефом? А вдруг и она тоже на вражеской стороне? Нет, не похоже, всех нельзя подозревать.

Зоя пришла на работу рано, шефа еще не было, его секретарша сидела в приемной, делала себе макияж. Увидев Зою, она приветливо поздоровалась.

– Алиночка, у шефа сегодня, какие планы. Он в офисе будет?

– Зоя Павловна последнее время он как-то меня не ставит в известность, может приехать в любой момент, а может и не приехать.

– Я хочу оставить ему записку, но просьба, чтобы, ни один человек об этом не знал, ни Геннадий Евдокимович и никто другой. Вы меня понимаете?

Алина смотрела с интересом, – А что тут не понятного, только странно как-то.

Тут она замялась, поняв, что сказала лишнее, – Обещаю, никто не узнает.

Зоя протянула ей запечатанный конверт и ушла. Алина посидела, глядя на конверт, затем положила его в свой стол. Взяла телефон и набрала номер Галины Сергеевны. По договору, заключенному между ними, она сообщала жене босса обо всех контактах Зои Павловны с Кораблевым. Сейчас ситуация была немного другой, ведь она не знала, что в этом конверте. Но потом вспомнила, как вел себя с ней последнее время шеф. Он часто был несправедлив и несдержан. Алина все сносила, молча, но в ней уже накопилась, достаточна глубокая обида, а этот случай возможность хоть немножко насолить своему шефу.

– Галина Сергеевна, мне сейчас Зоя Павловна оставила записку шефу.

– А что в ней?

– Я не знаю, она в запечатанном конверте.

– Вскрой и посмотри.

Алина замолчала, то о чем просила Галина Сергеевна, уже выходило за рамки их договоренности, сейчас ее склоняют совершить служебное преступление. Если Кораблев узнает об этом, ее работа в МИАКОР будет закончена.

–Нет, я не могу этого сделать.

Галина Сергеевна была неумолима. – Михаил Андреевич сейчас поехал в банк, на работе будет не раньше двенадцати. У тебя есть уйма времени аккуратно все сделать, потихонечку, никто не заметит.

Она продолжала уговаривать секретаршу, но та твердо стояла на своем. В конце концов, Галина Сергеевна поняла, что Алину она не уговорит. Что ж ей придется рассчитывать только на себя. Она быстренько собралась и поехала в МИАКОР, в надежде опередить мужа.

Галина Сергеевна вбежала в приемную, запыхавшись, с пятнами нервного румянца на обычно бледных, щеках.

– Давай сюда быстренько этот конверт, – голосом, не терпящим возражений, сказала она Алине.

Алина растерялась, она не знала, как поступить. Служебный долг в ней боролся с желанием сохранить расположение жены шефа. Галина Сергеевна решительно выхватила конверт из рук секретарши и уже собиралась уходить, как на пороге показался сам хозяин кабинета. Наступила неловкая пауза, обе женщины на минуту растерялись, Михаил Андреевич тоже был удивлен, – А что ты здесь делаешь, Галя? Ты вроде бы собиралась на прием к врачу.

– А я туда сейчас и еду. Забежала на минутку, у меня тут было одно дело.

Михаил Андреевич заинтересованно посмотрел на обоих, – Какие у тебя могут быть дела с моим секретарем?

Он увидел в руках у Галины Сергеевны конверт. – Ты пришла сюда за корреспонденцией, что тебе сюда письма пишут?– спросил он шутливо.

– Вот это? – Галина Сергеевна посмотрела на конверт, как будто увидела его только что.– Это я сейчас должна занести Ирочке в бухгалтерию, здесь какие-то платежки, меня попросили ей передать.

Ты что подрабатываешь курьером? Кто интересно ей мог это передать?

– Это из производственного отдела, Патрикеева, попросила, мне ведь все равно по пути

– Ну, ладно. Я сейчас опять убегаю, тебя подвезти?

Галина Сергеевна сказала, что ей еще надо кое-кого увидеть.

Кораблев дал несколько заданий своей секретарше и опять ушел. Алина сидела расстроенная, она понимала, что попала в сложное положение. Что она скажет Зое Павловне, а вдруг там что-то жизненно важное. Но Галину Сергеевну это ничуть не волновало, она получила то, что ей нужно. Секретарша стала ее просить вернуть ей конверт, чтобы все-таки отдать его адресату.

– Ну, разумеется, только после того, как ознакомлюсь.

– А вдруг Михаил Андреевич сегодня больше не появится, а там что-нибудь экстренное?

– Ничего экстренного там быть не может, что у нас война? Она повернулась и вышла из приемной.

Она зашла в дамскую комнату и, убедившись, что никого кроме нее здесь нет, с помощью пилки для ногтей аккуратно вскрыла конверт и прочитала записку. В ней Зоя Павловна приглашала ее мужа на встречу, по какому-то важному делу, и просила никого об этом не ставить в известность. Время и место ей показались неуместными. Для делового разговора очень поздно и место тоже не подходит. Поскольку она была уже настроена против Зои, то любую информацию воспринимала в определенном ключе, ей даже и в голову не пришло, что здесь могут быть другие мотивы, кроме как отнять у нее мужа.

Она опять заклеила конверт и отнесла его в приемную. Молча, отдавая его секретарше, посмотрела на нее такими глазами, будто та в чем-то перед ней виновата. Затем Галина Сергеевна быстро вышла, не попрощавшись, и громко хлопнула дверью. Алина сидела расстроенная и сбитая с току.

– Наверное, я перестаралась, желая ей угодить. Слуга двух господ будет бит дважды. – Невесело подумала она.

***

Егор вторую неделю не выходил из квартиры. После его поспешного и безрассудного увольнения со службы, он теперь, наконец, начал до конца осознавать, что с ним произошло. Это было состояние, какое бывает после хирургического вмешательства, когда анестезия проходит, и человек остается один на один с болью.

Внутри него все ныло и болело, и хотелось куда-нибудь скрыться от этой боли, но такого места на земле не было. Чуть-чуть полегче было возле бабушки. Она знала все, и она умела выразить свое сочувствие и сопереживание не навязчиво. Он понимал, что со стороны его поведение выглядит, не очень красиво, здоровый тридцатилетний мужик, тунеядствует. Сидит без работы, смотрит себе в пупок, предается скорби и не пытается наладить свою жизнь.

Он сам себе говорил, – Хватит, очнись. Принимайся за дело. Ты должен стать таким, чтобы она узнала о тебе и сожалела, что когда-то оттолкнула от себя. Но проходил день за днем, но он так ничего и не придумал, как ему жить дальше.

Бабушка, наблюдая за внуком, очень переживала. Она знала, что у ее мальчика очень тонкая душевная организация, и что любую неудачу он переживает очень глубоко. Но она знала также, что любая боль, натешившись и напитавшись вволю человеком, когда-то отступает, рано или поздно.

Так и случилось, в один из дней, ранним майским утром Егор проснулся, посмотрел на залитую солнцем улицу, услышал гомон воробьев в кустах зацветающей сирени и сказал сам себе, – Все, с сегодняшнего дня я начинаю новую жизнь. Я буду думать только о том, как наиболее полно реализовать себя в жизни, и никакие неудачи больше меня не выбьют из колеи. Я добьюсь всего.

Он решил начать с поисков новой работы, сидеть без дела ему больше не хотелось, да и деньги тоже нужно зарабатывать. Он разместил в Интернете свое резюме, и в течение двух дней ему поступило несколько приглашений на собеседование. Из всех предложений его больше всего заинтересовала работа на предприятии по профилю его предыдущей работы, потому что он достаточно глубоко разбирался в этой специфике и ему не придется заново осваивать какие-то новые направления.

Собеседование с ним проводила женщина, сотрудник отдела кадров. Она почти ничего у него не спрашивала, внимательно посмотрела на него, потом пробежала глазами его резюме.

– По всем параметрам Вы нам подходите, но решения принимаю не я. Давайте, не откладывая, решим этот вопрос.

Она куда-то позвонила и потом сказала Егору, что его ждет заместитель директора по техническим вопросам. Егор прошел в указанный кабинет, там, в глубоком кресле сидел пожилой дядька с большим бледным лицом и обширной лысиной, спереди закамуфлированной жидкой прядью волос. Он долго разглядывал Егора, прежде чем начал разговор.