Не дожидаясь остановки автомобиля, Александр открыл дверь и выпрыгнул. Он кубарем покатился по земле, ударился о дерево… вздрогнул… и очнулся.

*

Испуганно оглядевшись по сторонам, Александр обнаружил, что находится он сейчас не в темном холодном лесу, а… в уютной кофейне, той самой кофейне, что располагалась недалеко от его работы. Перед ним стояла большая дымящаяся кружка кофе с коричневой пенкой, чуть поодаль красовался на блюдце круассан, а у края стола лежали «Новости».

«Умудрился прямо в кофейне заснуть! Вот что значит конец недели… Усталость такая накопилась, что с ног валюсь. Скорей бы уже закончилась эта чертова пятница, и за город. Но сон-то каков! Ох и страшный. Будто наяву все происходило. Так и инфаркт можно запросто заполучить от таких снов», – поглядывая на посетителей кофейни, Александр покачал головой. – «Хм… человек из прошлого хотел убить меня прямо во сне…»

Александр отпил кофе, потом на всякий случай еще раз рассмотрел посетителей кофейни. Все они были увлечены беседами или своим кофе, и ни один из них не смотрел в его сторону. И, самое главное, ни один из них не был даже отдаленно похож на человека из его прошлого.

«Кофе еще горячий, почти кипяток, а это значит, что отключился я всего на несколько секунд, максимум – на минуту. Это хорошо, что я проснулся, а то еще упал бы под стол и захрапел. Вот это был бы цирк. Цирк с самым смешным клоуном в мире», – он усмехнулся, вспомнив свой сон. – «Однако, кофе совсем несладкий! И без молока!»

Забрав с собой кружку, он направился к стойке, на которой стояли термосы с молоком, сахар и баночки с корицей. Подсыпав в кружку сахар и немного корицы, он потянулся к термосу с молоком, но на полпути его рука застыла в воздухе. Замерев в ужасе, Александр смотрел в отражение стального термоса, где отчетливо видел, что совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах от него стоит человек в длинном черном пальто и несуразной бейсболке с длинным узким козырьком, полностью скрывшим лицо. Не поднимая головы, человек медленно протянул руку к затылку Александра, а в следующее мгновение в пустом черном рукаве блеснул маленький медный раструб, похожий на миниатюрный горн.

– Тук, тук, тук! – протрубил горн на всю кофейню. – Тук, тук, тук!

Александр закричал, обернулся и… очнулся.

*

– Тук, тук, тук, – настойчиво стучали в дверь его кабинета.

– Вот черт. Войдите!

– Дверь заперта, – глухо донеслось из коридора.

«Вот черт! Точно! Я же ее сам запер, после того, как вернулся из кофейни – решил подремать минут десять», – Александр подскочил с кресла и побежал к двери, на ходу обернувшись, чтобы посмотреть на настенные часы. – «Вот черт! Три часа спал! Вот так «подремал минут десять»!

За дверью стоял один из многочисленных сотрудников Александра – Павел. Увидев Павла, обеими руками прижимающего к животу целую кипу папок, Александр сразу же предположил… даже не предположил, а просто понял, что все его планы на этот пятничный вечер разрушились прямо сейчас. Сегодня он и Наталья в свой загородный домик в обычное для них время не уедут. Может и поедут, но очень поздно. Но, скорей всего, судя по количеству папок, все-таки придется ехать завтра утром.

– Спали? – поинтересовался Павел, увидев заспанное лицо зевающего Александра.

– Не твое дело, Павел. Что у тебя? Как всегда – срочная работа? – Александр продолжительно зевнул и уселся за стол, потирая лицо ладонями. – Глупый вопрос, да? Черт возьми, а что еще можно ждать от твоего появления под конец рабочего дня, да еще и в пятницу?

– Чертыхаться, говорят, нехорошо. Не к добру, говорят.

– И это не твое дело, Павел. Говорят… А откуда им знать, хорошо это или плохо?! Им сам черт позвонил и рассказал?! Хочу и чертыхаюсь! Выкладывай, зачем пришел.

– Да тут делов-то всего-то на час, так – ерунда какая-то. Я пытался убедить шефа, что все сделаю сам, но он потребовал, чтобы я шел именно к вам. Он и премию пообещал за сверхурочную работу. Очень даже неплохую премию. Я его полчаса уговаривал – давайте, говорю, не будем сегодня беспокоить Александра, я все сделаю сам, говорю, по высшему разряду. Даже, говорю, за полпремии. Даже, говорю, за четверть премии. Но шеф ни в какую. Если честно, он даже прогнал меня из своего кабинета – живо, говорит, беги к Александру, пока он не ушел, чтобы одна нога здесь, а другая – там! А я стучу-стучу, а вы все не открываете и не открываете. Я присяду? В общем, все как обычно – и работенка вам, и премия… тоже вам. Все вполне заслуженно, что уж тут поделать. Вы – гений. Гений, каких мало.

Александр еще раз зевнул и недовольно взглянул на молодого коллегу. Теперь Павел не казался встревоженным. Его лицо не выражало сейчас вообще ничего. Он все так же крепко прижимал к себе папки, сквозь лоб Александра задумчиво глядел куда-то очень-очень далеко, и продолжал рассуждать:

– Гений, каких не сыскать. Ну а что, правильно – раз дано свыше, значит, надо пользоваться. Тем более, за такие премии. Мне о таких премиях только мечтать.

– Все, точка. Кончай Павел языком попусту молоть, давай сюда бумаги, а сам иди к шефу. Скажи, что взялся Александр, все сделает. Хотя нет… Скажи, мол, что взялся, но очень нехотя. Скажи, что в этот раз даже ругался.

– Так и сказать?

– Так и скажи. Дескать, ругался страшно, матерился даже.

– Не поверит. Все же знают, что вы никогда не ругаетесь. Мне кажется, что даже если бы вас пытали каленым железом, или, допустим, иглы под ногти втыкали, вы и тогда бы не ругались. Да что там пытали – даже если бы вас хотели повесить, и уже затягивали на шее петлю, или, к примеру, пристегивали бы кожаными ремнями к электрическому стулу, – Павел прикрыл глаза, словно хотел представить пристегнутого к электрическому стулу Александра. – Вы бы все равно вежливо улыбались, и терпеливо молчали.

Он открыл глаза и посмотрел на Александра. Тот молчал и был мрачнее тучи.

– Я опять что-то не то говорю, да?

– Как и всегда, Павел. Как и всегда. Ну когда же ты начнешь сначала думать, а потом говорить, а? Когда-то же надо начинать хоть чуть-чуть включать то, что у всех нормальных людей находится здесь, – Александр постучал пальцем по голове. – Как можно живому человеку такие вещи говорить?

– Да я же к вам не как к живому – я же образно.

– Большое спасибо, что не как к живому! Ты вообще, что ли, не думаешь, когда говоришь? Просто говоришь, и все? Это ж надо – на виселицу меня захотел вздернуть!

– Да я не хотел вас на виселицу! И на электрический стул не хотел. Это я к примеру, как бы.

– Вот именно – «как бы». Не «как бы» уже надо жить, а вдумчиво, по-взрослому. Ладно, иди к шефу. Запомнил, что надо сказать?

– Конечно!

– Продемонстрируй.

– Дескать, Александр взялся, но был злой, как бродячая собака. Матерился, мол, даже, как последний сапожник. Все правильно?

– Все правильно, только без «дескать», «бродячей собаки», «мол» и «последнего сапожника», – сказал Александр. – Ну-ка, попробуй.

– Александр взялся, но был злой, матерился даже. Сухо как-то, коротенько.

– Не сухо, нормально. Все, иди. Так и быть – если сделаешь все, как я сказал, то-о-о… три процента от премии – твои.

– А-а-а… Кажется, я начинаю понимать. Это такой тактический ход? Потом прибавку у шефа будете просить? Ну куда ж вам столько? Вы же и так больше всех получаете. Даже больше шефа!

– Ты опять за языком не следишь. – Александр покачал головой. – Опять свой длинный нос суешь куда не следует. Ох и оторвут тебе его когда-нибудь. Ох и оторвут. Запомни раз и навсегда – никогда не считай чужие деньги. А если считаешь, то хотя бы не болтай об этом направо и налево. Да хотя бы не говори об этом тому, чьи деньги считаешь! Дело это очень неблагодарное. Даже опасное. Свои считай, если есть что считать. Понял меня?

– Да я это… не всерьез. В шутку я.

– Все, Павел. Разговор окончен. Освободи-ка мой кабинет от своей шутливой персоны, пока я по-настоящему не вышел из себя.