В другом конце спальни диким ржачем разразились хулиганы.

Дубовцев, копающийся в своей прикроватной тумбочке, тоже хихикнул над ним.

– Чего смеёшься, весельчак? Мало тебе моего позора в воротах? – сердито буркнул уставший очкарик.

– Да не расстраивайся ты, Сав! Сегодня облажался каждый, – приободрил Федя.

– Тебе легко говорить! Ведь с претензиями и ругательствами налетели именно на меня! Притом, что самое унизительное, меня отчитывала какая-то противная Диана! – вещал раскрасневшийся Бабурин, брызжа слюной.

– Эмоции, что поделать? Не принимай близко к сердцу!

– И так отъедаю себе прослойку, чтоб обиды до сердца не доходили.

– Выдержку б тренировал. Становись жёстче и не позволяй над тобой глумиться!

– Я не могу жёстче! У меня характер иной, мягкий и ранимый!

– Ломай, значит, свой дурацкий характер! Не девчонка же!

– С чего ты взял, что только девчонки имеют подобный характер? Твоё заблуждение походит на оскорбление!

– Хватит Вам ссориться, – вмешался недовольный Осипов, лежащий спиной к друзьям.

Те сразу притихли и переглянулись.

Дубовцев подсел к Данилу и, водрузив руку ему на плечо, спросил:

– Как ты?

– Напуган… – поведал Осипов. – Можете потешаться надо мной, однако я действительно столкнулся с чем-то страшным…

– Вообще-то, мы хотим тебя поддержать и помочь, – развеял сомнения сверстника Федя.

Данил развернулся к ним и свесил ноги с кровати.

– Я ужасно глупо выглядел! Расплакался, словно маленький, и вдобавок ещё обмочился. На глазах у толпы! Стыд и позор… Как мне теперь находиться в лагере? – и Осипов слегка прослезился, поспешив вытереть солёную каплю рукой.

– Брось! – успокаивал его Федя. – Какое тебе дело до других? У тебя есть мы!

– Спасибо Вам, ребята! Вы офигенные друзья!

– А что с глазом? – поинтересовался Савва.

– Ай, – отмахнулся Данил и добавил. – Опять Тимоша…

– Вот урод! – оскалился Дубовцев. – Хочешь, устроим ему тёмную?

– Сейчас у меня в мыслях совсем не он. Хотя из-за Тима я лишился своего планёра, – опустив голову, огорчённо произнёс Осипов.

– Если не секрет, что случилось в лесу? Кого ты встретил? – полюбопытствовал Федя.

– Я…сам не в курсе, что там было, – ответил Данил.

– Попробуй описать ту тварь, – попросил Дубовцев.

– Мне не довелось увидеть существо целиком. Зато я отчётливо запомнил его глаза: жёлтые, с россыпью красных точек…

– Оно что, просто стояло и смотрело на тебя? – уточнил толстячок.

– Поначалу да. Замерло с каким-то длиннохвостым зверем на плече. А затем, когда я побежал, стало преследовать…

– Хм, звучит фантастично, – заметил Федя.

– Согласен. Потому и боюсь делиться с остальными. Кто мне поверит?

– Я не говорил, что не верю. Лишь выразил своё удивление, – пояснил Дубовцев.

– Я сперва тоже подумал, что в кустах какое-то хищное животное. Медведь, к примеру. Но разве у бурого влажная и морщинистая лапа?

– Ты меня совсем запугал, – побледнел Савва.

Ребята на время замолчали, таращась друг на друга.

– И что дальше? – нарушил тишину Федя.

– Не знаю…но мне пуще прежнего захотелось уехать из этого проклятого места, – заявил Осипов.

Дверь в комнату со скрипом открылась и в проёме нарисовалась Ксения.

– Мальчишки, собираемся на обед! – объявила вожатая.

– Я не пойду в столовую, – отнекался Данил, не сдвинувшись с кровати.

– Что за глупости? – изумилась блондинка.

– Нет аппетита…

Девушка с сожалением обвела его взглядом и сказала:

– Тогда жду тебя на полднике и ужине! И не спорь!

– Хорошо, – выдавил скудную улыбку Осипов.

Незадолго до этого…

– Короче, проникаешь в кабинет, тыришь какую-нибудь пилу и карабкаешься на второй этаж. Мы с Яковом будем ждать тебя внутри… – заговорщически прошептал на ухо Забиту Тимофей, когда отряд возвращался на территорию лагеря через брешь в заборе.

– А если дверь окажется закрытой? – резонно уточнил азербайджанец.

– Заберёшься там, – ткнув пальцем в направлении открытого окна класса, где проходило моделирование, ответил главарь.

– Лады́, – кивнул усатый мальчишка и, помявшись, признался. – Только, если честно, мне не очень хочется рисковать…

– Ну. Если попадёмся снова, нас отсюда выдворят и глазом не моргнут, – поддержал панк.

– Харе языками трепать, – пресёк нытьё товарищей Тим. – Или Вам по кайфу, что какой-то жиробас со своим дружком ставят себя выше нас?

– Они, вроде, никого не трогают… – потупился в деревянные ступеньки лестницы, по которой они взбирались к постройке, Яков.

– Я отомстил одному выскочке, отомщу и этому чмориле! Так что закрутили краны и за дело! – процедил глава шайки, и азербайджанец, вздохнув, незаметно отделился от общей массы ребят.

Пока набившиеся в тесный коридор “Искатели” разувались, Забит забрался в кабинет моделирования и, пошарив в ящиках учительского стола, отыскал ножовку. С ней он выпрыгнул обратно на улицу, обогнул здание и полез по водосточной трубе в мальчишескую спальню, где уже дежурили его друзья, прошмыгнувшие мимо умывающихся одноотрядцев.

Приняв у азербайджанца инструмент, Тимофей подскочил к койке Саввы и стал наскоро подпиливать одну из её ножек. Шум поднялся нешуточный, однако его заглушил гул детей за пределами комнаты.

– Быстрее, Тим! Скоро сюда завалятся остальные, – нервничал пацан с ирокезом.

– Знаю! Не мешай, болван! – выпалил пропотевшийся от усиленной работы ножовкой хулиган.

Закончив, он смёл металлическую крошку под ложе толстячка и вместе с подручными поспешил занять своё место.

Тимофей заныкал ручную пилу в тумбочку и плюхнулся на кровать прежде, чем в спальню начали заходить ребята.

– Впритык, – констатировал уставившийся на главаря Яков, расположившийся на соседней постели.

– Ога. Я чуть не напрудил в штаны, – сказал растянувшийся по другую сторону от заводилы Забит.

– Повторил бы подвиг Данила, – усмехнулся Тим и, приковав свой взгляд к появившемуся в комнате Бабурину, озвучил. – Приготовьтесь к зрелищу…

Недовольный пухляш, повертевшись у койки, завалился на неё.

Громыхнула отломившаяся ножка, и лежанка чуть покосилась, отчего обалдевший Савва сполз на край.

– Ахахахаха!!!!! – залилась смехом троица и, обменявшись ехидными взорами, удовлетворённо ударила ладонями о ладони друг друга.

Тем временем…

Инна раздражённо постучалась в комнату воспитателя. Через несколько секунд по ту сторону двери послышался скрип койки и последовало недовольное “кому чего надо?” от Галины Семёновны. Возмущённая вожатая, которую переполняло негодование, гаркнула:

– Не хотите ли выйти?

– А что случилось? – сонным голосом спросила женщина.

От такого нахальства брюнетка даже потеряла дар речи, но, несколько поостыв, поинтересовалась:

– Вы решили всё на нас с Ксюшей повесить, да?

– С чего это Вы взяли? – искренне удивилась воспитатель.

– С того, что Вы не объявлялись с самого утра! Мы тут, значит, с детьми возимся, а Вы прохлаждаетесь?! Здорово, однако, получается!

– Чего раскричалась-то? – невозмутимо осведомилась Галина Семёновна.

– Как же с Вами по-другому??! – побагровев от злости, прошипела Инна.

– Тихо и спокойно, – хмыкнула женщина.

– Пфф, – едва сдержалась раскрасневшаяся вожатая. – Объясните, в каком направлении Вы ушли с линейки?

– У меня подскочило давление, поэтому я обратилась в медпункт… – выложила воспитатель.

– Оу…как Вы? – взволнованно справилась брюнетка, сменившая гнев на милость.

– Нормально, благодарю, – ответила воспитатель. – Ещё немного полежу, и будет вообще прекрасно!

– Ладно, не стану Вас тревожить. Отдыхайте! – выказала заботу Инна. – Только в следующий раз, пожалуйста, предупреждайте, если соберётесь куда-то отлучиться…

– Обязательно, – пообещала Галина Семёновна, и вожатая зашагала к себе в комнату.