Миновав бурлящий фонтан, я повернула за аптеку с мигающей вывеской и услышала крики какой-то бурно выясняющей свои отношения парочки, что ругались на незнакомом мне языке. От них веяло ненавистью и отчаянием, и потому я решила обойти их стороной.
Жёлтые фары проезжающих мимо машин, словно подглядывающие за мной глаза старика. Шелест ветра в листве деревьев – еле различимый шёпот давно ушедших в небытие воспоминаний. Сказанных когда-то слов. Лужи на дороге оставшиеся после прошедшего непонятно когда дождя и отражение полного диска луны в той неподвижной мутной воде. Такое же угрюмое и бледное, как моё лицо.
«Теперь всё наладится – Думала я. – Точно должно наладится. Чёрная полоса не длится вечно. По-другому просто быть не может. Старик сказал, что отныне жизнь моя не будет прежней. Он высосал из меня нечто. Забрал из меня что-то, будто извлёк гноящуюся занозу» – Думала я, теребя порезанный палец.
Подходя к подъезду нашего многоквартирного дома, я заметила рыжеволосую девушку сидящую на скамейке с серой кошкой на коленях. Она лишь мельком глянула на меня и потупила взгляд. Угрюмая, отчего-то напряжённая, но я кивнула ей приветственно, будто знала её когда-то и прошмыгнула в подъезд.
2.
Я помню, как удушливо захлопнулась за мной входная дверь арендованной нами квартиры, отсекая воздух снаружи.
Прежде чем я осознала, что что-то изменилось внутри, в нос мне ударил запах – стойкий, вязкий запах торфяной земли.
– Тебя где мать твою носило? Ты видела сколько сейчас времени? Почти два часа ночи?
Я не сразу нашлась с ответом, разглядывая еле заметную сигаретную дымку которой было заполнено всё пространство квартиры.
«Старик здесь, – тут же подумала я со страхом. По телу пробежала дрожь и завибрировала в кончиках пальцев. – Нет, это невозможно. Он не мог проследовать за мной. Да и зачем ему это? Преследовать меня? Разве мы об этом договаривались?»
«А о чем ты вообще с ним договаривалась?» – ехидно ответил мне внутренний голос.
«Дым. Здесь всё в дыму». – Только эта мысль и тяжёлый стук моего сердца. Тук…….Тук.
Коснувшись спиной двери, я сползла по ней прямо на чёрный коврик покрытый кошачьей шерстью с надписью «Welcome». Зацепила рукой разноцветный шнурок с узелками, привязанный к дверной ручке, (игрушка нашей кошки – Лилу) и оторвала его, даже не заметив. Затем внимание моё переключилось на испачканные рыжей глиной кроссовки мужа, потом на мерцающий монитор компьютера. Чего я только не видела в те самые мгновения, когда осознала… Почувствовала всем своим естеством, что вот именно сейчас, в эти самые секунды жизнь моя рушится: Шарики кошачьей шерсти, лежащие вдоль плинтуса, грязные разводы чего-то липкого пролитого на ламинат, а сверху глиняные следы, без сомнений оставленные кроссовками Тёмы. Их цепочка вела на кухню. С кухни в комнату, в ванную комнату и снова на кухню.
«Он ходил здесь, – сообразила я, – Что-то собирал, не опасаясь запачкать пол».
А потом я заметила нечто, отчего моё сердце заколотилось как бешенное. То тут, то там, в основании потолка я увидела пробивающиеся вниз ростки вьющегося растения, которого тут точно не было раньше.
«В смысле не было раньше? Как оно вообще там могло появиться? Всё это бред. Галлюцинации, не иначе». – Я поморгала глазами, снова посмотрела. Ничего не изменилось. Потёрла глаза руками. Изменений нет. Пригляделась, пока что не решаясь рассмотреть зелёное новообразование поближе и заметила, что своими зелёными листочками оно цеплялось к обоям, будто было липким или имело коготки.
«Ядовитый плющ» – поняла я и, отбросив мысли о страхе прошла на кухню за табуреткой. Меня более не беспокоили причины, по которым Артём так и не появился передо мной, задав свой вопрос. В тот момент я даже не насторожилась, что ко мне навстречу не вышла наша кошка, та, что ластилась ко мне всякий раз, как только я переступала порог. Не заметила я и того, что прихожая наша выглядела непривычно пустой, потому как на вешалке не висели его демисезонные куртки, которые он как обычно не любил убирать на летний период в шкаф. Оттого больнее я пережила всё то, что произошло в следующие полчаса.
Естественно, теперь уже всё забыто, и о случившемся тогда мне напоминает лишь отражение в зеркале, всякий раз, когда я смотрю в него. Пряди седых волос – бесполезные страдания, которых можно было избежать.
– Эй, ты чего там застряла? – вновь поинтересовался Тёма, но вместо того чтобы полюбопытствовать чем же я здесь занята, он открыл балконную дверь и вышел на свежий воздух.
– Подожди минуту мне нужно кое-что проверить, – крикнула я ему и, не задумываясь о последствиях, ухватилась рукой за росток. С силой оторвала его от стены. В то же мгновение растение будто зашипело, разгневанное тем что его побеспокоили. Обвило рукой ладонь, пытаясь зацепится своими маленькими коготками за мою плоть, а потом вдруг высохло и осыпалось на пол подобно пыли. Если бы я умела кричать, вероятно, в тот момент, я бы закричала от ужаса, но я лишь спрыгнула с табуретки и тяжело дыша прижалась к стене, разглядывая побеги ядовитого плюща торчащего из под потолка, которые в момент гибели их сородича, почувствовав опасность, скрутились и почти исчезли с моих глаз.
«Это вижу только я? Или Тёма тоже видит? Но если видит, почему же тогда молчит? – спросила я себя и тут же сама же себе и ответила. – Ничего он не видит. Если бы видел, встретил бы меня на пороге шокированный или как минимум, удивлённый от столь подозрительной находки».
– Ты ничего странного не заметил? – Всё же поинтересовалась я, решившись, наконец, заглянуть в комнату. Я увидела его стоящим на балконе ко мне спиной с сигаретой в руке. Как я и предполагала, ростки ядовитого плюща были и в гостиной, которая так же была нашей спальней, такие же, как на кухне и в прихожей – скрутившиеся в спираль.
– В каком смысле? – Спросил он, но не обернулся.
«Почему он не оборачивается?»
– Ты и запах не чувствуешь? Сильная вонь, будто где-то поблизости болото. Совсем ничего?
– Да о чём ты вообще? – Возмутился он и нервно затянулся. – Лучше расскажи, где ты так долго была?
Вздохнув, не снимая с ног обуви, я присела на диван и всерьёз задумалась, а стоит ли вообще рассказывать ему, где я была? Что делала и что видела? Поймёт ли он, зачем я вернулась к старику, и что двигало мной, когда я решила довериться своему Гуру? Заботит ли его вообще на самом деле, то, что творится в моей душе? Что происходит с моей катящейся под откос жизнью? Способен ли он принять и поверить моим словам или он посмеётся надо мной, не воспринимая мои сумасбродные мысли всерьёз, как делал это ни раз? Ведь всегда проще бежать от того что не понимаешь, чем попытаться разобраться. Да. Всегда проще.
3.
Странно всё-таки как некоторые фрагменты нашей жизни впечатываются в сознание больше, чем остальные. Те фрагменты прокручиваются раз за разом так, словно где-то что-то перемкнуло. Заело. Таким и был тот момент, когда я увидела, как докурив, Артём вышел с балкона. В одно мгновение, точно по щелчку кого-то яростного судьбоносного пальца, я, наконец, осознала, что кошка ни где-то рядом с ним. Что она не спряталась, свернувшись в клубок где-то в недрах дивана. Её просто нет в доме.
Я осознала что диван, обычно расправленный уже в это время, накрыт пледом. Осознала, что Артём не шастает по квартире, как обычно это бывает, в одних трусах. Он одет. А под столом стоит наш пыльный, от того что никто очень давно не извлекал его на свет божий походный чемодан, запиханный поглубже под скатерть, видимо для того, чтобы я не сразу обнаружила его. Слишком сильно я была поглощена и увлечена событиями прошедшего вечера, чтобы заметить, что жизнь моя и впрямь коренным образом изменилась. Меняется прямо сейчас.
Меня отвлёк запах вони из того котла, что стоял в доме старика. Котла, который никак не мог оказаться здесь, в нашей с Артёмом квартире. Как и те лианоподобные отростки, появление которых осталось для него незамеченным. Как только он вышел, я поняла, что изменился не только наш с ним дом, но и он сам.
