– Я много думал над этой проблемой, анализировал, сверял и перепроверял. Я же не прибежал к вам с только что родившейся идеей.

– Ты, мой дорогой, неудовлетворенный объективным ходом исторических процессов, решил изменить ход эволюционных процессов, путем пинка в зад, для придания им нужного направления и ускорения.

– Что-то я не пойму вас, учитель. Еще минуту назад вы говорили про скальпель, а теперь откуда-то взяли пинки в зад, – с явной обидой заявил ученик.

– Ну-ну, не обижайся, – похлопал старик его по плечу. – Не ты первый, не ты последний с революционными идеями в голове. Просто я хочу тебя предостеречь.

– От чего?

– Вмешиваясь таким радикальным способом в чужую жизнь, ты лишаешь ее права на самостоятельное развитие, превращая ее персонажей в игрушку, подобную этой несчастной лошади. Даже если у тебя что-то и удастся, то ты обрекаешься на вечную заботу о тех, кого приручил таким образом. И к тому же это уже будет не их история, а твоя, навязанная им извне.

Рука профессора все еще лежала на плече ученика. Господь поднял на собеседника свои голубые и чистые как бирюза глаза, полные решимости:

– Во-первых, учитель, это будет не их история и не моя игрушка. Это будет наша история. Во-вторых, мы с вами знакомы уже немало лет, во всяком случае достаточно для того чтобы оценить мою решимость и ответственность. А в-третьих, учитель, не упрекайте меня за то, что в вопросе выбора между жизнью и смертью я выбрал жизнь.

Старик при последних словах ученика отдернул руку от его плеча, словно прикоснулся до раскаленной сковородки. Простые слова Господя, хлестнули старого профессора прямо по сердцу.

– Хорошо. Предположим, что все это так. Что ты намерен предпринять конкретно в этом направлении? – тихо и с какой-то обреченной грустью проговорил он.

Господь, чувствуя, что слегка «перегнул» в дискуссии с преподавателем, с явным удовольствием стал развивать дальше, поднятую им тему.

– Для начала, учитель, выбираем планетарную систему, с уже существующей на основе углерода жизнью в высших ее формах, в прямой видимости от нас, для удобства канализирования двухсторонней связи. Естественно, когда я говорю о высших формах жизни, я ни в коей мере не подразумеваю под этим разумную жизнь. Для начала будет вполне достаточно хорошо развитых инстинктов у ее наиболее «продвинутых» обитателей. Полагаю, что с этим не возникнет никаких проблем. Несколько планетарных систем можно взять из каталога, а астрономы помогут выбрать оптимальную из них. Они же помогут сориентировать и сфокусировать энергоканал, направленный на нее.

Господь замолчал, давая передышку своим голосовым связкам и ожидая реакции профессора.

– А дальше? – кивнул тот.

– Дальше… Я тут как-то разговорился с приятелем, работающем на кафедре «Высшей нервной деятельности» Института Генной инженерии. Так вот, этот знакомый, зовут его Яхве, похвастался мне, что имея на руках образец ДНК исследуемого организма, без труда сможет синтезировать и вживить в эту цепочку полиморфный ген, заданной направленности и заложенными свойствами. Причем гарантировал, что он не будет отторгаться организмом реципиента, вследствие заложенной в него толерантностью.

В пылу полемики оба не заметили, как на пороге кухни появилась маленькая и такая же сухонькая как у хозяина квартиры, фигурка пожилой женщины.

– Здравствуй, Господь! – поздоровалась она.

– Здравствуйте, тетя Энэя! – поздоровался тот в ответ, вставая.

– Ты что же, старый скаред, – напустилась она на деда, – позвал гостя в дом, а сам только стакан ему и дал, да и то, как я вижу пустой?! Хоть бы чаю согрел!

– Да что вы, тетя Энэя!? Я ненадолго и сугубо по делам, – отнекиваясь, замахал Господь руками.

– А я предлагал. Он сам отказался, – начал было оправдываться Саваоф.

– Ладно-ладно, – примирительно сказала она, беря в руки чайник и ставя его на плиту. – Дайте, я хоть чайник поставлю, а то он совсем у вас холодный стоит.

– Ты мать иди. У нас тут мужской разговор. Для женщин вовсе неинтересный, – стал выпроваживать супругу с кухни профессор. – А за чайником я послежу сам.

Хмыкнув и еще раз с видимым неудовольствием окинув пустую столешницу, тетя Энэя вышла из кухни, закрывая за собой дверь.

– И какого же свойства ген ты собираешься внедрять? – возвращаясь к прерванному разговору, поинтересовался профессор с хитрым, свойственным только ему, прищуром.

– Я все продумал. Мы не станем перегружать внедряемый ген излишней функциональностью. Он будет до примитива прост, неся в себе всего лишь одну функцию, – тут он сделал паузу и хитро прищурился, дожидаясь нетерпеливой реакции профессора, которая не замедлила наступить.

– Какую?!

– Он будет нести в себе функцию, регулирующую сомнение в совершенных поступках подопытного объекта. Иными словами, он будет отвечать за СОВЕСТЬ.

Эээ… – протянул профессор неопределенно.

– Я ведь когда изучал историю самоликвидации всех этих цивилизаций, меня все время не покидала одна и та же мысль: «Ну, где же у них совесть, в конце то концов?! Разве можно так угнетать, красть и обманывать?!» Ведь у них ни то, что совести, даже ни капли сомнения не было в пагубности своих проступков, особенно у власть предержащих. А следуя теории естественного отбора, именно такие и находились у власти. Впрочем, для вящей справедливости отметим, что и у простого обывателя она находилась в полудремотном состоянии.

– Ты полагаешь, что этого будет достаточно, для организации спасения подобных форм жизни?

– Нет, не достаточно. И тут есть еще один немаловажный аспект.

– Какой? – спросил Саваоф, наливая воды из чайника уже для себя.

– Внедрение полигена это только начальный и далеко не главный, как оказалось, шаг в деле проведения спасательной операции.

– Ну-ну, – подбодрил профессор уже в нетерпении.

– Я отдаю дань официально принятой нашей наукой версии, о неспособности к эволюции углеродных соединений. При всем этом я выяснил, не без помощи знакомых с кафедры Органической химии, что при некоторых не слишком сложных воздействий на эти соединения, они способны превратиться подобные им соединения, но уже на основе другого элемента, также широко распространенного во Вселенной. И это элемент – КРЕМНИЙ!

– Подожди-подожди! Ты хочешь сказать, что можно эволюционировать на совершенно иных, доселе никем не рассматриваемых принципах?! И к тому же собираешься наделить испытуемых качествами, которыми не обладают даже многие из нас и ты в том числе?! Только не говори мне, что дело, задуманное тобой, ограничится внедрением всего лишь одного гена. Это ведь всего лишь начальный этап, не так ли?

– Да! Вот именно!

Теперь уже профессор выхлебал стакан воды, держа его, слега трясущейся рукой. Да и самого его начинало слегка потряхивать.

– Одним махом перескочить с одной эволюционной ветви на другую, – задумчиво проговорил Саваоф, все еще держа пустой стакан в руках. – Это действительно что-то новенькое.

– А я, вам, о чем и толкую, вот уже битый час! – хлопнул себя по коленке Господь.

– Тридцать пять.

– Что тридцать пять?

– Наш разговор с тобой длится тридцать пять минут, – уточнил профессор. Он был педант до мозга костей. Затем возвращаясь к теме разговора, продолжил:

– Ну-тес, и как же ты планируешь ставить эксперимент? Внедрение искусственного модификатора в малое количество испытуемых не принесет нужных результатов, априори. Тут нужно ставить эксперимент сразу в больших масштабах.

– Да я знаю, – несколько уныло произнес Господь. – Тут, как минимум, нужно будет обработать несколько сот особей. Но я ведь не сороконожка, у меня всего две руки, к сожалению. Попробую заинтересовать и привлечь в качестве добровольных помощников студентов.

– И еще один немаловажный момент…

– Какой?

– После внедрения этого гена, назовем его для краткости, С-ген, и удачного завершения первой стадии эволюции, если таковое конечно будет, куда ты планируешь переправлять особи для перестройки организма на кремниевую основу? Ведь на той планете, которую ты подберешь для проведения полигонных испытаний, оставить их будет нельзя. Из-за элементарной невозможности.