Еще с пятидесятых годов прошлого века всеми экономистами считается, что условием роста экономики является увеличение экономических комбинаций. На этом фоне главным критерием экономического роста является кредит. Согласитесь, что на сегодняшний момент, без привлечения доступных и посильных кредитов невозможен никакой крупный проект. Как это работает? Государства создают деньги в виде кредитных ресурсов через центральные банки для того, чтобы предприниматели смогли получить необходимый ресурс для реализации экономических проектов. Здесь кредит выступает этаким косвенным налогом на инновации. Но наш Центральный Банк делает вид, что ничего такого не знает и слыхом не слыхивал. Он просто живет в мире ростовщичества прежних веков. Он не понимает сути значения кредитов для экономического роста, не понимает, что процент по кредитам, в конечном счете, обернется налогом на инновации, считая деньги фетишем, вокруг которого надо совершать ритуальные танцы с бубном. Чем-то он даже напоминает средневековых врачей, лечивших все болезни кровопусканием. Он считает, что главная ценность в экономике это деньги. Плохо, когда они обесцениваются, значит нужно бороться с инфляцией. Но он не понимает при этом, что главный борец с инфляцией – тот же самый научно-технический прогресс. Потому что именно за счет повышения эффективности и снижения издержек производства происходит падение цен. А для того, чтобы внедрить новые технологии, нужны кредиты. Получается замкнутый круг. Деньги это вам не товар, хоть они и имеют все его признаки, а инструментарий, используемый для достижения результата. Сейчас в мире происходит переход к новому технологическому укладу. Это периодический процесс, совершаемый, примерно раз в пятьдесят лет. И пока экономика государства полностью не перестроится под новый технологический уклад, она будет буксовать в депрессивном режиме. Для того, чтобы этот новый комплекс технологий появился на рынке и начал внедряться, нужен, как говорят экономисты, инициирующий импульс. Именно таким импульсом и должны выступать дешевые кредиты. Особенно у нас. Если там у них – за границей есть страховые компании, разветвленная сеть пенсионных фондов, то у нас с этим делом все обстоит очень бледненько, поэтому уповать на что-то, кроме дешевых кредитов нам особо и не на что. По этому пути уже прошли, начиная с 19-го века, все европейские государства, так что, первопроходцами в неизведанные дали мы не станем. Тут, правда, возникает вопрос, каким должен быть приемлемый уровень кредитования? Обратимся опять к международному опыту. После финансового кризиса 2008-го года в обиход вошло словосочетание «денежно-промышленная политика». За последние 10 лет количество долларов в обороте возросло почти в четыре раза, а евро почти в два, юаня – в три с половиной. Все страны мира отреагировали на финансовый кризис расширением кредитной эмиссии под нулевой процент. Для монетаристов это кошмар кошмарный. Скажу больше и не открою секрет – кредиты стали давать даже под отрицательный процент, при условии, что за этим стоят реальные проекты. У нашего Центробанка для промышленников дешевых денег нет, а вот для всякого рода махинаторов они, почему то сразу нашлись. Я имею в виду аферу Центробанка по вливанию сотен миллиардов рублей в финансовую компанию «Открытие», якобы для спасения других банков. Но я что-то не слышал, чтобы она спасла хоть один банк. Денежки вбухали на финансовые спекуляции, а теперь даже и сами не знают, где гуляет такая прорва деньжищ. И это вместо того, чтобы профинансировать реальный производственный сектор экономики. Все ушло в песок без какой-либо отдачи в виде новых промышленных производств с новыми рабочими местами, добавочной стоимостью и так далее. Если бы все было совершено по уму, мы бы сейчас гораздо спокойней переживали кризис, связанный с ковидом. Экономическая политика это всегда сумма интересов. Наша экономическая политика неадекватна задачам экономического роста не только потому, что люди некомпетентны, а потому что они ангажированы и заинтересованы в том, чтобы получать сверхприбыли, в том, чтобы дестабилизировать макроэкономические параметры. Что такое – свободное плавание курса рубля? Это передача курса рубля финансовым спекулянтам, которые, вы только вдумайтесь, вытаскивают из России ежегодно почти по 50 миллиардов долларов.
Юрьев на этом моменте сделал паузу, приложившись к стакану с минералкой, а Рудов, воспользовавшись образовавшейся паузой, и углядев своим орлиным взором сонное выражение на лицах подавляющего большинства, мало что понимающих в экономике генералов, постучал авторучкой по столу, грозно рыкнув в зал:
– А ну, не спать!
Генералы, услыхав в голосе Начальника Главного Оперативного Управления, которого боялись больше чем Начальника Генштаба и Министра обороны вместе взятых, явное неудовольствие, тут же встрепенулись, будто их облили живой водой, а диктатор, благодарно посмотревший на своего заместителя, уже обратился к Юрьеву:
– Извините, Борис Иванович. Продолжайте, прошу вас.
– Спасибо, – кивнул в ответ Юрьев.
И уже тихонько, прикрыв рукой микрофон, чтобы не дай Бог не услышали сидящие в зале, на ухо прошептал Рудову, подмигивая заговорщически:
– Если Совет утвердит кандидатуру Юрьева, то я теперь знаю, кому можно будет поручить представлять на утверждение годовой бюджет. Зомбированные, они проголосуют за все, что угодно.
В ответ на реплику диктатора, Сергей Иванович лишь хищно улыбнулся, кивая головой в знак полного согласия с его мнением.
– На чем я остановился? – тем временем продолжил Юрьев. – Ах, да! Так вот, видится ли мне свет в конце туннеля или это огни встречного поезда, как однажды пошутил известный юморист? Да. Видится. На сегодняшний день развитие нового технологического уклада растет с темпом, примерно по 35% в год. Это нанотехнологии, биоинженерия, информационные и аддитивные технологии. Поэтому нам, чтобы не отстать, сейчас необходимо бросить все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, включая, уже упомянутые мной государственные кредиты, на развитие вышеперечисленных технологий. Вторым средством по выправлению нашей экономики является, так называемое «динамическое наверстывание». Это те отрасли, где наши предприятия, по своему развитию и технологии уже близки к мировому уровню или даже являются лидирующими. К ним, прежде всего, можно отнести авиапромышленность, микроэлектронику, основанную на иных принципах, атомную промышленность и еще целый ряд. Здесь не потребуется каких-то чрезмерных усилий. Надо всего лишь расширить уже имеющиеся производства, путем все того же вливания средств. Единственная сложность заключается в способности убедить наши собственные банки в выгоде долгосрочных вложений, потому что у государства на все не хватит рук. А наши банки слишком связаны с заграничным финансовым капиталом. Для реализации этого плана я не исключаю наряду с убеждением и поощрением, также и методов по принуждению. Сложившаяся в последние шесть лет обстановка тотальных санкций против России, должна сыграть нам на руку, ибо потенциал импортозамещения не просто велик, он огромен. Первые итоги этого мы с вами можем наблюдать в сельском хозяйстве и двигателестроении. И третье направление – догоняющее развитие. Наглядным примером этого может послужить сборка автомобилей. Все вы помните, с чего мы начинали. Отверточная сборка. То, с чего начинал Китай в начале восьмидесятых. Унизительно. Неприятно. Но этот путь надо не просто пройти, а пробежать. Что, мы собственно говоря, и делаем. Сейчас, в целом по стране, нам удалось локализовать производство внутри страны, где-то на уровне 65—70%. Неплохо, но надо ускорить темпы локализации. Здесь экономический рост не будет высоким, потому что это большие и капиталоемкие отрасли промышленности. Вся эта стратегия, смешанная из трех компонентов, этакий коктейль, позволит нам, по предварительным оценкам выйти на 7—8% роста валового продукта в год. Но для реализации представленной стратегии необходимо на 15, а лучше всего на 20% ежегодно поднимать объемы инвестиций. А для этого, опять же, нужны долгосрочные щадящие кредиты. Вся история говорит о правильности именно такого подхода к развитию экономики. И Америка после «великой депрессии», и Европа с Советским Союзом после войны, и Китай при Дэн Сяопине15, развивались таким способом на кредитной экспансии. То есть, сначала расширяется объем кредита, соответственно, идет рост норм накопления за счет полученного кредита, а затем включается механизм роста производства и повышения эффективности, при этом роль государства в системе кредитования падает, оставаясь важной при каких либо кризисных явлениях. Целенаправленная денежная политика не может обходиться без стратегического планирования. Отсюда вытекает государственный контроль над целевым использованием денег. В Китае пошли по верному пути. У них до сих пор нет свободы перемещения денег по капитальным счетам. Там нет либерализации трансграничного капитала. Они там зорко наблюдают за тем, чтобы денежная эмиссия шла строго на инвестирование реального сектора экономики. Наш покойный президент, в свое время тоже пытался провести нечто подобное. Он предлагал перейти к системе специальных инвестиционных контрактов, где предприятия берут на себя обязательства освоить новые технологии, увеличить количество рабочих мест, обеспечить рост и качество продукции, а государство в свою очередь гарантировало стабильность, достаточность кредитования, и льготное налогообложение. Задумка была хорошая, но у нас как всегда, все хорошее выливается в коррупционные схемы. Так и произошло. Есть, правда, положительные исключения из этой печальной действительности, но на региональном уровне. Я имею в виду подобную систему, внедренную в Пермском Крае и еще в нескольких местах, где у местных властей остались крохи совести и перспективного мышления. Конечно, на региональном уровне говорить о реальном масштабе инвестирования сейчас просто смешно, но это хотя бы что то. Нужна, конечно, магистральная стратегия. Вот взять, например, государственный банковский сектор, который сегодня доминирует в сфере финансов, я опять про «старые песни о главном», вы уж меня простите, но просто наболело. Разве смысл его существования заключается в получении прибыли? Нигде, ни в одной стране мира Центральный Банк государства не работает на прибыль, потому что не в этом его суть. Его суть – в регулировании денежных потоков. Поэтому, когда, например, «Сбербанк» бравурно отчитывается в прибыли в триллион рублей, это же нонсенс. Откуда прибыль?! Он просто высосал их из предприятий, безбожно задирая ставку по кредитованию. Или вот еще один пример, связанный со «Сбербанком». Те, кто из вас хоть когда-нибудь брал кредит в этом банке, знают какие «грабительские» проценты он накручивает. На сегодняшний день средняя процентная ставка по потребительскому кредиту плавает в диапазоне 14—16% годовых. А между тем, дочка все того же «Сбербанка», в какой-нибудь занюханной Чехии, предоставляет подобный кредит всего лишь под 4% годовых, заранее ставя в неравные условия отечественных и зарубежных заемщиков. И это банк, считающий себя российским, да еще государственным. Что уж тогда говорить про остальных игроков по предоставлению услуг в сфере финансирования? Почему так? А все потому, что местный регулятор на законодательном уровне ограничил процентные ставки по кредитованию, искусственно снизив аппетит кредитных организаций. И банкам не остается ничего другого, как принять правила игры. Вот вам и рыночная экономика. Государство прямо вмешивается в ценообразование финансовой сферы. А у нас, стоит кому-нибудь хотя бы заикнуться о чем-то подобном, как на него тут же начинают смотреть чуть ли не как на еретика, нагло покусившегося на «священную корову» свободного рынка и предпринимательства. Когда у вас ставка кредитования зачастую превышает даже 10—12%, а норма рентабельности в промышленности 8%, это означает не что иное, как вытаскивание оборотных средств с предприятий. Глядя на финансовых флагманов с участием госкапитала, также поступают и другие банки. О каком развитии тогда может идти речь? Банкиры превращаются в банальных ростовщиков, а это уже откат в средневековье. К чему я все это говорю? А к тому, что не следует всецело уповать на саморегулирующийся рынок, который вроде как все сам решит. Дудки! Это уже архаическое понятие. Государственное регулирование и государственное планирование – уже не тени забытого прошлого, канувшие в Лету. Это уже не планы на будущее, а настоящая реальность, хочет кто этого или нет. И наши зарубежные коллеги, к сожалению, поняли это быстрее нас с вами. В условиях надвигающегося тотального дефицита, складывающегося по объективным и субъективным причинам, государственное регулирование является единственной панацеей от стагнирующей экономики, переходящей в коллапс. И не надо этого бояться. Все уже прекрасно понимают, но боятся высказаться вслух о том, что будущее за экономической формацией больше всего похожей на военный коммунизм, с его жесткой вертикалью регулирования макроэкономическими процессами и перераспределением продуктов промышленного и интеллектуального производства. У меня несколько лет назад состоялся разговор с бывшим министром финансов Индии, еще в бытность Индиры Ганди. Они в свое время национализировали банковскую систему. Нам, разумеется, делать этого не надо, у нас и так 70% банковского сектора контролируется государством. Так вот, на мой вопрос, как они сумели обуздать финансовую олигархию, он ответил: «Очень просто. У нас в Конституции написано, что интересы общества важнее частных интересов». К чему я вспомнил данный разговор? А к тому, что, если государство занимается эмиссией денежных средств, то оно вместе с этим должно неусыпно следить за тем, чтобы деньги, полученные в результате печатания, не обогащали кучку финансовых буржуинов, а служили топливом к мотору экономического развития. И чтобы не получилось, как в 2008-м году, когда государство на спасение банков, попавших в водоворот кризиса, раздало им более двух триллионов рублей, а они вскоре оказались на валютном рынке. Банкиры на эти средства покупали валюту и спекулировали ей, пользуясь падением курса рубля.
