Перед глазами величественно красуется книжный шкаф из благородного красного дерева, он забит доверху книгами с чёрными корешками, единственное кресло одиноко дожидается гостя, на небольшом журнальном столике разбросаны свежие газеты, а запах дорогой кожи так и манит присесть на диван. Парень жестом приглашает меня устроиться отдохнуть и просит ждать на месте. Больше не говоря ни слова, он разворачивается и уходит, оставляя меня в оглушающей тишине.

Словно в зеркальной комнате, отполированные стены отражают предметы и мебель. Я улавливаю своё отражение и смотрящие на меня тревожные глаза, но вскоре всё вокруг начинает нагонять на меня тоску. В голову приходит мысль взять одну из книг с чёрными корешками, похожими на вороное крыло, и я протягиваю ладонь им навстречу, но вовремя осекаюсь, внезапно вздрагивая от громкого смеха Эдриана. Внутри съедаемая чувством страха и любопытства, я присаживаюсь на край дивана, нервно ёрзая на месте, в нетерпеливом ожидании смотря на дверь. Сейчас он придёт! Но далёкий и такой желанный голос быстро исчезает, и это заставляет меня разочарованно вздохнуть. Поднимаюсь с дивана и открываю дверь, через которую мы с Мёрфи пришли, но там никого, выглядываю в пустоту коридора, хмуря брови, и вновь возвращаюсь в комнату. Но стоит прикрыть дверь, как я слышу незнакомый голос.

Непонятное чувство словно на верёвочке ведёт меня вдоль гладких, деревянных стен. Немного наклоняю голову и, сосредоточившись на каждом звуке, прохожу ближе к книжному шкафу, замираю, вслушиваюсь в голоса, звучащие словно из телефонной трубки. Эдриан и его гость в соседнем кабинете.

Знаю, что подслушивать не хорошо, но голоса привлекают меня всё больше, заставляя прислушаться к каждому слову. Вскоре любопытство берёт верх, арканом затягиваясь на моей шее и остром слухе.

— …да. Даже не сопротивляясь, — отвечает спокойный голос Эдриана.

— И переход прошёл без побочных эффектов, как я понимаю, — слышу приятный баритон, который даже через отделяющую меня с ним стену располагает к своему хозяину.

— Да, именно. Мне не пришлось тратить на это много сил, — уверенно подтверждает странные слова собеседника Эдриан, и от услышанного я дёргаю плечами, не понимая и приблизительно, о чём говорят мужчины.

— А зеркало? Революционер смотрелась в него? Видела что-то? — размеренно, не спеша спрашивает незнакомец, но в голосе слышится неподдельный интерес.

Что за «революционер»? Это чья-то кличка? — я растерянно качаю головой, закусываю губу и всё же продолжаю подслушивать.

— В этом не может быть сомнений, — отзывается Эдриан, — я сам проверил. И если бы она что-то заметила, уверен, не промолчала бы. Она не кажется глупой, хотя я и не знаю её настолько хорошо.

Сжатый в подобие мячика для пинг-понга комочек эмоций внутри меня заставляет выпрямиться. Он что, говорит обо мне? Но мы же знакомы… Сколько мы с ним знакомы? Пытаюсь собраться с мыслями, но не нахожу ни единого совместного воспоминания с Эдрианом. Голову пронзает боль, я вновь отгоняю от себя доставляющие дискомфорт размышления.

— Значит, она видит «миф» и чувствует себя комфортно? Что ж… я доволен тобой, — отвечает мужчина, пока я растираю виски.

— Мисс, — грудной, спокойный голос позади меня заставляет вздрогнуть и отпрянуть от стены. Немного дрожа от сжигающего меня стыда, я поворачиваюсь и вижу чёрные, строгие глаза Мёрфи, — я же сказал, где вам следует ожидать приглашения, — и он жестом указывает на диванчик.

Ни единый мускул на его бледном, серьёзном лице не выдаёт эмоций. Дисциплина и беспрекословное выполнение приказов — главное для этого молодого человека. Я вспоминаю слова Пирса: как он назвал Мёрфи «псина». «Пёс, верно служащий своему хозяину, » — проносится в моей голове. Но что плохого в верности своему боссу?

Делаю шаг вперёд и выпрямляюсь, поджимая губы, прекрасно понимая, что не следует оправдываться, ведь Мёрфи, если захочет, то расскажет об увиденном Эдриану. Я смотрю на него, немного содрогаясь, но с гордо поднятой головой. Кажется, что его пристальные глаза уже изучили не только мою внешность, но и жесты, повадки. Он выпрямляется и кивком головы указывает на стену позади меня. Обернувшись, я вижу, как одна из стен отворяется, и на пороге появляется Эдриан. Значит, дверь была здесь, внутри, а не снаружи.

— Эдриан, — с вызовом произношу, а у самой в горле всё пересыхает, ведь я не хочу быть пристыженной в том, что нерадивая гостья, и от этого кошусь в сторону на Мёрфи: расскажет ли он, что я подслушивала?

— Спасибо, Мёрфи, ты свободен до утра, — он тепло благодарит своего помощника, и тот, почтительно склонив голову, уходит.

Удовлетворённая улыбка на миг застывает на бледном лице Эдриана, когда я сжимаю его протянутую ладонь и расслабляюсь от его прикосновения. Но тут же отдёргиваю свою ладонь, видя довольство Эдриана от моей реакции на него. Лишь с возмущением приподнимаю бровь, тут же взрываясь внутри: «Подумаешь! Тоже мне красавчик! Видела и краше!». Но он улыбается ещё шире, будто прочёл мои мысли, и жестом приглашает войти в кабинет.

Поразительный, яркий свет ослепляет глаза, точно передо мной распахнулись райские врата, но стоит перешагнуть порог кабинета, как яркие лампы уже не ослепляют меня и кажутся вполне обычными. Зрение быстро приходит в норму, растворяя необычный световой морок. По телу пробегают мурашки, когда сладковатый запах сигар и нежных ликёров проникают в лёгкие приятным флюидом. Изысканный кабинет из шоколадного дерева радует глаза и дарит небывалое тепло и уют. В самом центре кабинета стоит массивный стол, его передняя стенка украшена янтарной молнией, и на тёмном фоне кажется, будто небо пронзил божественный меч. Взгляд блуждает по тёплому дереву высоких книжных полок и утыкается в незнакомца.

В кожаном кресле с доброй улыбкой на лице сидит солидный, зрелый мужчина. Его седые, волнистые волосы аккуратно собраны в низкий хвост, а завораживающие туманно-серые глаза, как у Эдриана, смотрят прямо в душу. Но, в отличие от притягательных и таинственных глаз второго, у мужчины в них волнами блещет лукавство и мальчишеское озорство. Могу поспорить, что ещё несколько лет назад он искусно сводил с ума взглядом уйму женщин и разбил не одно влюблённое сердце. Подумав об этом, я улыбаюсь собственным мыслям и перевожу свой взгляд от глаз мужчины на его тонкие, изогнутые в улыбке губы, обрамлённые аккуратной седой бородой. При виде меня мужчина поднимается с места и радушно протягивает мне руки. От меня не ускользает то, как оценивающе он рассматривает меня, лишь на миг задерживая своё внимание на чокере.

— Андреа, позволь тебя познакомить с моим дядей, мистером Бронти, — уважительно представляет его Эдриан, — Бронти, это Андреа Кэмпбелл.

— Очень рад, мисс, — отвечает Бронти, все так же бегая по мне глазами.

Я послушно вкладываю свои дрожащие пальцы ему в ладони, и он склоняется к ним, но не целует, а только водит носом из стороны в сторону, будто нюхает. И я невольно бросаю растерянный взгляд на Эдриана. Но тот только расплывается в странной улыбке, явно наслаждаясь моим временным замешательством, внимательно следя за каждым нашим действием.

Господи! Да что происходит в этом чёртовом клубе с этими сумасшедшими богачами?

— Вы особенная девушка, Андреа, вы знаете об этом? — он выпрямляется, глаза Бронти блестят, будто у голодающего, увидевшего краюху хлеба, и от этого взгляда мне становится не по себе, — очень особенная.

Я лишь выдавливаю из себя улыбку, но не смею опровергать или подтверждать его слова. Возникшее внутри тревожное ощущение, сродни вспыхнувшему факелу, подталкивает бежать со всех ног. Но холодный разум пытается отрезвить меня: я не смогу убежать отсюда, я просто запутаюсь в этих чёртовых дверях, словно в бесконечном каменном лабиринте. Я нервно вздыхаю, успокаивая себя, и вновь принимаю невозмутимый вид, надевая прозрачную маску вежливости и послушания. Наконец отпуская мои ладони, Бронти подводит меня к дивану и присаживается рядом, пока Эдриан за спиной тихо звенит бокалами.