— Никогда не перестану благодарить тебя за нашего сыночка, — прошептал он, развернувшись к своей возлюбленной лицом. — Как же я рад, что нашёл тебя, каттен.

— Я люблю тебя, — прошептала она, поцеловав его в краешек губ.

— Я тоже очень люблю тебя, — сказал он и впился в её губы сладким, мягким поцелуем.

Тихо прикрыв за собой дверь, они спустились в кухню, где девушка присела на небольшой островок рядом с раковиной и пригладила непослушные локоны. Алекс медленно подошёл к ней и встал между ног, припадая губами к нежной шее. Агата устало выдохнула и положила руки на плечи любимого мужа, наслаждаясь его ласками.

— Всё-таки нужно придумать имя, — невинно сказала она, упиваясь тем, как его пальцы напряглись от раздражения.

— Может, потом, котёнок? — спросил он, устремив на неё взгляд ярких голубых глаз. — Пока малыш спит, мамочка с папочкой могли бы отдохнуть.

— Пока малыш спит, мы могли бы переделать кучу других дел, — в ответ на это мужчина душераздирающе простонал. — О, да, милый, а ты как думал? Бытовуха — это не только шлёпать меня по заднице, когда я пытаюсь достать что-то с нижней полки холодильника.

Он фыркнул и собирался было отстраниться, но она обеими руками ухватила его за голову и притянула, впившись в губы жадным поцелуем. Он закатил глаза и крепко обнял её в ответ, проходясь языком по её нижней губе.

— Ты иногда бываешь невыносима, знаешь об этом? — констатировал он, отрываясь от мягких губ.

— Да. И охотно этим пользуюсь, — рассмеялась она и оставила смачный поцелуй на его щеке. — Итак, твои варианты?

— Олаф, — сказал он, игриво склонив голову набок.

— Если ещё раз услышу это имя, тебе в голову полетит стул.

— Хорошо, — согласился он. — Ханс?

— Ты собрался перечислить мне всех персонажей «Холодного сердца»?

— Да ну, я виноват, что их назвали одними из самых популярных имён в Швеции?

— Если уж твои познания ограничиваются самыми популярными именами, то лучше предлагать буду я, — усмехнулась она и задумалась. — Джонатан.

— Я думал, ты выдашь что-то менее очевидное, — он чмокнул её в нос. — Я предлагаю Эрик.

— Как тот принц из «Русалочки»?

— Твои познания заканчиваются на мультиках от Дисней, Харрис?

— Придурок, — фыркнула она, на что получила лёгкий шлепок по ягодице. — За что?

— Обзываться некрасиво, мин каттен, — прошептал он, опаляя горячим дыханием её ушко. — За такое наказывают.

— Накажешь своего сына, когда он вырастет, — усмехнулась она, не переставая дразниться.

— Непременно. Только вот любимую жену наказывать намного приятнее.

Она была в ловушке, прижатая к его горячему телу. Буквально каждое движение грозилось перерасти в страстный секс на кухонной тумбе, однако Агата не лыком шита и отлично знала своего мужа.

— Может, тогда перейдём в спальню?

— Я знаю твои штучки, Харрис, — видимо, не отлично. — Поверь, не сработает.

— А супружеский долг можно взять в долг? — истерично усмехнулась она.

Он вгляделся в её глаза. Уставшая девушка смотрела на него исподлобья, боясь показаться недееспособной. Он вздохнул и нежно поцеловал её в лоб.

— Ладно, каттен. Скажешь, когда тебе будет удобнее, — он ласково улыбнулся. — И, кроме шуток, я знаю идеальное имя для нашего сына.

— Правда? — спросила она, опускаясь на пол. — И какое же?

— Ульрик, — сказал он. — Так звали моего отца. Он… Впрочем, ты знаешь, что он пожертвовал собой, чтобы спасти меня.

Агата округлила глаза и приоткрыла рот, не зная, что сказать. С одной стороны, бесспорно, она бы тоже назвала своего ребёнка в честь того, кто сыграл в её жизни немаловажную роль, насколько это вообще возможно, но с другой… Имя будто барахталось на языке, скребло и не хотело выговариваться.

— Оу… — вырвалось у неё.

— Здорово, правда? — у Александра аж глаза загорелись. — Кстати, в переводе это означает «процветание и власть». Ульрик Нильсен-Харрис, — мечтательно произнёс он. — Звучит, а?

— Я не знаю… — тихо сказала миссис Нильсен-Харрис.

— В каком смысле, котёнок? — его лицо вмиг стало потерянным, ошарашенным. Алекс надеялся, что не то подумал.

— Ну… Я не думала, что ты решишь. Эм… Выбрать такое сложное имя. Я понимаю, что оно для тебя много значит, дорогой, но мы ведь живём в Англии, а у нас, англичан, это имя звучать не будет в силу акцента, поэтому я сомневаюсь, что имя… Эм… Приживётся.

— Ох, мин кэра, если дело только в месте жительства, то я могу хоть сейчас заказать билеты в Швецию, мы переедем туда…

— Алекс! Нет… Просто… Просто это имя не слишком мне нравится, — почти шёпотом выдавила она. — Оно много для тебя значит, но нам следовало бы подумать над тем именем, что могло бы восприниматься нами обоими одинаково. Я настою на Джонатане.

Уголок его рта медленно пополз вниз, образуя на его лице презрительную ухмылку. Девушка хотела было подойти к нему, но он быстро отстранился, скрестив руки на груди. На втором этаже раздался детский плач.

— Я… Покормлю малыша, — в ответ он отстранённо промолчал, выдавая только холод, от которого на душе становилось зябко.

Агата быстро взбежала по лестнице на второй этаж и открыла дверь. Мальчик захныкал, увидев маму, словно бы понял, что они с папой едва не поругались и на ней до сих пор оставался призрачный шлейф досады, обиды и привкус горечи на языке. Она тяжело вздохнула и подняла ребёнка на руки, успокаивая нежными прикосновениями и поцелуями. Она бормотала что-то под нос, прижимаясь носом к его мягкой щеке и слегка покачивала.

— Что такое, котёнок? — шептала она. — Я же недавно тебя кормила.

Теперь мальчик смотрел на неё своими большими зелёными глазами, морщил пухлый носик, на котором виднелись несколько неярких веснушек. Она улыбнулась, смотря на него. Всё-таки он дарил ей небольшое, но успокоение.

— Твой папочка иногда бывает таким невыносимым, — честно призналась она, гладя сына по спине. — Я ведь просто хочу как лучше для тебя. А он вредничает, упирается. Иногда ведёт себя, как настоящий эгоист… Но мы ведь всё равно его любим, правда? — малыш слегка закряхтел и ухватил девушку за локон. — Я буду считать это за положительный ответ. — усмехнулась она. — Ведь правда, он невыносимый, несносный, самовлюблённый и эгоистичный придурок, но это не мешает ему быть самым лучшим на свете мужем и отцом.

Мальчик широко зевнул и слегка прикрыл глаза, на что она улыбнулась и поцеловала его щёчку и лоб, ощущая слабый молочный запах, исходящий от его кожи. Ещё раз спев небольшой отрывок из колыбельной, Агата уложила его в кроватку и вздохнула. Успокаивать другого, когда не можешь успокоить себя — безумно тяжёлый труд.

Она вновь спустилась вниз, но Александра там не оказалось; побродив по холлу, она вошла в кабинет, который он занял для решения разных деловых вопросов, и застала его за перелистыванием документов. Он сидел спиной к двери и даже не заметил, как на его плечи легли тонкие ладошки жены, слегка массируя. Он остановился, попытался сделать вид, что ничего не происходит, но, ожидаемо, безуспешно. Прикосновения бывшей мисс Харрис сводили его с ума. Нежные, но настойчивые. Мягкие, но решительные. Он слегка расслабился и откинулся на спинку кресла.

— Мы можем поговорить? — произнесла она, касаясь губами его макушки.

— Конечно. Но после того, как ты расскажешь, что наговорила обо мне нашему сыну, — в его голосе слышалась лёгкая усмешка.

— Ты подслушивал?! — взвизгнула она и шлёпнула мужа по плечу.

— Да. Но не переводи стрелки на меня, Харрис, колись, — ответил он.

— Я сказала, что ты придурок, — произнесла она, а мужчина встал с кресла. — А ещё то, что ты невыносимый, ужасный, упрямый, как баран, самовлюблённый и эгоистичный мерзавец.

Ухмылка мужчины становилась всё шире. Он знал, что она его дразнит. Медленно, словно хищник, он подошёл к жене.

— Что же ты ещё сказала, Агата? — тихо, почти шёпотом спросил Алекс, приближаясь вплотную к ней.

— Что… Что пусть ты такой несносный, но я люблю тебя со всеми твоими тараканами, — ответила она, прижимаясь к телу мужа.