«Ультразвук… Почему это… напоминает мне Гокудеру?»

Пламя вспыхнуло вокруг и прокатилось волнами от Тсуны до стен зала. И на миг парню показалось, что он что-то заметил, но чёртово головокружение не позволяло сосредоточить взгляд на одном объекте. Выхода не было. Оставалось только…

Тсунаёши повалился на пол, рядом упал так и не использованный им пистолет.

– Вот и всё, – заключил Лунга, сбрасывая скрывавшие его иллюзии, как только парень закатил глаза и обмяк.

Он подошёл ближе, намереваясь использовать пистолет против его хозяина, когда Савада, не открывая глаз, подхватил выпавшее оружие и выстрелил в него.

– Действительно. Всё, – разлепив один глаз, чтобы убедиться, что попал, Тсуна с трудом поднялся на ноги и сделал контрольный выстрел. Он не собирался повторять ошибку своего врага.

Когда-то он ругал Гокудеру, едва не погибшего в схватке с Бельфегором. Это казалось Тсунаёши ужасно глупым – почти погибнуть, чтобы достать врага, он считал, что нет ничего дороже человеческой жизни. И он всё ещё думал так до сих пор. Лунга сделал свой выбор, попытавшись убить его. А он рискнул, как и Хаято когда-то, позволив врагу поверить в свою победу и почти потеряв всё. Что ж, по крайней мере, никто бы не смог сказать, что Тсуна не пытался решить дело миром.

Развернувшись к установке, парень криво усмехнулся:

– Какая жалость, что здесь нет кнопки самоуничтожения, как в фильмах про супер-злодеев. Придётся по старинке.

========== 17. ==========

…В Пламени Неба горела установка, названная в честь Системы, поддерживающей Равновесие в чёртовой куче миров, горел зал, где она располагалась, горело тело Лунги, в этом мире ставшего его врагом, горели руки Тсуны, обугленные почти до костей, и это было невыносимо больно, но он всё равно бежал туда, где его должен был ждать Реборн. И если этот засранец посмеет умереть, Тсунаёши отыщет в этом мире Рокудо Мукуро и заставит спуститься в ад за душой одного конкретного киллера.

Уже не жалея, он сносил чистым Пламенем всех, кто попадался на его пути, когда, задыхаясь от быстрого бега, наконец, увидел Реборна.

– Я закончил, – прохрипел Тсуна.

И постарался не думать, в каком виде он появился перед киллером, выглядевшим так, будто тот просто совершил прогулку по магазинам в жаркий полдень, а не ползал по вентиляционным шахтам, убивал людей направо и налево и пробирался сквозь полыхающее здание. Только пиджак где-то оставил, да рукава рубашки были забрызганы кровью. Зато шляпа, как всегда, скрывала глаза, а всё ещё какой-то пришибленный Леон почти растёкся на плече хозяина.

– Я заметил, – согласился Реборн, убирая потускневшую пустышку под одежду, и подхватил шатающегося парня под локоть, – давай-ка отсюда выбираться. Ты же не против?

– Здесь всё в ближайшее время взлетит на воздух, – хохотнул Тсуна, – так что я не только не против, но и собираюсь закончить то, что начал, вытащив нас отсюда. Полон решимости вытрясти из тебя душу, когда мы окажемся в безопасности, за фокусы с исчезновением.

И тут Леон взмыл в воздух, засветившись, как маленькое солнышко, будто и без него было мало света и жара.

«Да ладно?!»

Тсуна подозрительно покосился на киллера:

– Реборн?

– Понятия не имею, с чего это он вдруг, – не менее удивлённо отозвался мужчина.

Чудо-хамелеон, как когда-то давно, в прошлой жизни, разродился перчатками и упал на плечо хозяину. Обеспокоенный Реборн погладил партнёра по спинке, убедился, что Леон в порядке, пока Тсунаёши оценивал сюрприз. Слава богу, это были кожаные перчатки с обрезанными пальцами вроде тех, что надевают мотогонщики, а не варежки.

– Кажется, это тебе, – заметил Реборн, кивнув на них. – Похоже, ты очень сильно нравишься Леону. Надевай, и пошли уже отсюда.

Мужчина развернулся и направился туда, где по его предположениям должен был находиться выход, предполагая, что Савада справится с задачей на ходу.

– Ага… – пробормотал Тсуна, на автомате следуя за ним.

Хотелось плакать. Не столько от боли (а вы когда-нибудь пробовали натянуть перчатки на обгоревшие руки?), сколько от возвращения небольшого кусочка его прошлой жизни. Пусть так странно и так внезапно, но Тсуна был рад, что всё сложилось, как сложилось. Ещё больше он был рад, что всё, наконец, почти закончилось, осталось только выбраться наружу.

– Кажется, я всё-таки смогу тебя сегодня прокатить…

Реборн обернулся, бросив короткий взгляд на его ладони, и прошипел:

– В другой раз, придурок, когда приведёшь себя в порядок. Ясно?

– Но… – прямо позади них что-то рухнуло с жутким грохотом, и киллер, сжав его плечо, будто Тсуна сам не смог бы идти, побежал быстрее, в последний момент успевая увернуться сам или оттолкнуть Саваду.

– Заткнись и шевели ногами, – отрезал Реборн, когда нашёл время выдохнуть, и практически вышвырнул его в открытую эвакуировавшимися людьми дверь на улицу. Выскочив следом, он огляделся по сторонам, не заметил никого постороннего (похоже, если кто-то здравомыслящий и успел выбраться из здания, он не стал задерживаться здесь дальше) и вздёрнул за шкирку не сумевшего удержаться на ногах Саваду. – Не останавливайся, это ещё не всё.

– Я бы с удовольствием, – пробурчал Тсуна, но его, как всегда, никто не слушал.

Они успели выбраться на проезжую часть, когда прогремел взрыв. Горячая волна воздуха ударила в спины, будто вслед им выдохнул огнедышащий дракон. Застонав, Тсуна в очередной раз оказался на земле.

– Слишком много событий для одного дня, – пробормотал парень, посмотрев на Реборна, чтобы убедиться, что с Аркобалено всё в порядке.

– Пожалуй, соглашусь, – хмыкнул мужчина, и Савада поразился тому, как он умудрялся в любой ситуации сохранять невозмутимость и выглядеть… круто выглядеть, не то что сам Тсуна. Бывший Дечимо всегда завидовал этому умению репетитора, сам-то он своим видом мог вызвать разве что жалость.

В нескольких метрах от них с визгом притормозила очень знакомая Тсуне машина, при виде которой он испытал смешанные чувства: от облегчения до недоумения и раздражения.

– Подвезти? – поинтересовалась Кимико, опустив стекло.

– И что ты за это хочешь? – устало спросил Реборн, всё ещё придерживающий Тсуну за плечо.

– Ты не расскажешь Фонгу о моей ошибке. Списать мне долг за такой пустяк ты вряд ли согласишься.

– Идёт.

Заваливаясь на сиденье, Тсуна пообещал себе, что спросит у Кимико, как она их нашла. Хотя… не так уж и сложно догадаться. Кажется, Хибари – оба: и брат, и сестра – разыграли его втёмную, использовав в своих целях. И это была одна из тех причин, по которым Савада не собирался возвращаться в мафию. Не успеешь оглянуться, как на тебя повесят кучу обязательств за то, что тобой же и воспользовались…

***

Тсуна пришёл в себя, когда кто-то начал снимать перчатки. Дёрнулся, пытаясь оттолкнуть нападавшего, но замер, услышав:

– Тшш. Я их не отбираю, но тебе нужно вылечить руки, – Реборн был сосредоточен и задумчив, между бровей залегла морщинка.

Казалось, он смотрел с искренним беспокойством, но Тсуну захлестнула паника:

– Ты разве не?.. Где мы? – теперь, когда всё закончилось, он не был уверен, что может доверять Реборну и дальше, и неизвестность, после того как он столь бездумно позволил себе потерять сознание, напрягала.

Заметив, что Тсунаёши, хоть и напряжён, но хотя бы не сопротивляется, Реборн с предельной аккуратностью стал снимать перчатки, на ходу описывая ситуацию:

– В гостинице. Здесь был врач, один из моих друзей.

«Должников», – понял Тсуна, но смолчал.

– Помог мне, хотя проблемы были только с Пламенем и, когда ты разрушил установку, благополучно разрешились и без посторонней помощи. А вот ты его к себе не подпустил даже без сознания. А ещё твои новые перчатки усиливают Пламя, так что нам пришлось сменить номер, и счёт за проживание вырос на несколько пунктов, и я вычту их из твоей доли.

– Очень смешно, – пробормотал парень, и Реборн ухмыльнулся: