- Тогда ты тем более должна принять участие в операции, - воодушевился мужчина, - мы сможем прищучить их обоих…
- Нет, - перебила Рей, - я не собираюсь охотиться за ними. Я… я хочу жить нормально.
По устало и разочарованно опустил голову, сплюнул себе под ноги на гнилые доски. У него было много талантов, но сдерживать свои эмоции он не умел абсолютно.
- Вот, значит как, - с плохо скрытым раздражением в голосе процедил он, - нашла себе богатого муженька, хорошо устроилась, сыто зажила? И тебе плевать на…
- Заткнись! – почти крикнула Рей, - ты не имеешь права меня в чем-то обвинять.
Она решительно поднялась с ящика, отряхнула пальто и направилась к выходу. По осознал свою ошибку и бросился за ней.
- Змейка, милая, послушай, - залепетал он, сразу растеряв весь свой агрессивный настрой и пожалев о сказанном раньше, - это очень важно… для меня… для… всех нас. Просто подумай… Но не долго, мы можем упустить свой шанс…
Рей ничего не ответила. Его слова слишком глубоко задели ее за живое, и теперь ей и самой хотелось взять и выплеснуть на старого друга все, что она держала в себе столько времени. Даже тому хваленому швейцарскому психиатру, которого нашел для нее Рудольф, не решалась рассказать многого, обходила острые углы, умалчивала факты… Но она сдержалась. Ради Кайдел. Ради Роуз. Ради Финна. Ради их когда-то великолепной и отчаянной пятерки и всех других чудесных людей, что встречались им на пути и жертвовали всем во имя великой цели. Зачем По лишний раз слушать о том, какими жестокими с ней были ее тюремщики, какими именно изощренными и жуткими способами из нее пытались вытянуть информацию? Как били, топили, душили и ломали кости. Сколько шрамов и меток оставило на ее теле то самое серебряное кольцо, разогретое на огне керосиновой лампы?
- Прости, - тихо бросила Рей, уходя, и голос ее дрогнул.
Возле отеля она остановилась, оперлась спиной о раскидистый каштан и дала волю слезам. Рыдания вырывались из груди вперемешку с судорожным кашлем, сотрясавшим все ее хрупкое тело. Хотелось выблевать внутренности вместе с горечью пробудившихся воспоминаний. И, оглядевшись, что на улице нет случайных прохожих и свидетелей ее эмоционального всплеска, Рей отвесила себе звонкую пощечину. Затем – еще одну, и еще. Она била себя по лицу, пока слезы не остановились, а щеки не начали гореть. Боль отрезвила ее, вернула ясность мыслей. Удивительно, но однажды, когда истязание слабой плоти перестало убивать, оно стало панацеей от многих душевных ран. Боль из врага превратилась в друга и помощника. Но не стоило увлекаться этим, чтобы окончательно не потерять рассудок и не оказаться снова в белой палате с маленьким окошком, так напоминающей тюремную камеру.
Рей покурила, вытерла краем своего платка слезы и, полная решимости все-таки принять хотя бы одну из чудодейственных пилюль, двинулась к дверям отеля. До ужаса знакомый низкий голос настиг ее уже на пороге.
- А я думал, что мне показалось.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вытащить револьвер и обернуться, слепо щурясь в окружающую темноту. Она стояла в узком круге света фонаря и не сразу смогла определить, откуда доносится голос. И, словно, чтобы помочь растерянной девушке сориентироваться, мужчина шагнул из тени раскидистого апельсинового дерева ближе к освещенному патио отеля. Свет разделял его лицо на две половины, и та, которую украшал легко узнаваемый уродливый шрам по-прежнему оставалась в темноте.
- Ты… - обронила Рей и решительно подняла выше револьвер. И толи успокоила сама себя, толи все-таки пригрозила, - я убью тебя.
Мужчина довольно безмятежно пожал плечами.
- Разве ты уже не сделала этого однажды? – мрачно усмехнулся он.
- Я… не довела дело до конца, - вырвалось у Рей и ей показалось, что она словно оправдывается, - но теперь…
- Не стоит, если не планируешь провести свой медовый месяц в тюремной камере, - и снова проклятая насмешка в голосе. Он совсем не боялся. Пригладил рукой с проклятым перстнем волосы с частой проседью и выпустил в воздух струйку дыма.
- Ты следил за мной…
- Нет, просто, к несчастью, тоже выбрал этот отель, - и он бросил в урну догоревший бычок от сигареты и невозмутимо прошел мимо ошарашенной девушки ко входу в здание. Ей столько всего хотелось сказать или сделать, но через стеклянные двери отеля Рей увидела заспанного Рудольфа, спустившегося к портье. Он был растрепанным и взволнованным, вероятнее всего проснулся и обнаружил нетронутую постель и отсутствие своей беспокойной жены. Ей нужно было вернуться и успокоить своего идеального мужчину, пока ее не начали искать по всем моргам города.
Рен поздоровался с портье, с высоты своего исполинского роста бросил уничтожающий взгляд на Рудольфа и скрылся за поворотом лестницы. Рей с трудом нашла в себе силы, чтобы сдвинуться с места и подойти к Рудольфу.
- Милая? – сонно пробормотал он, - где ты была?
- Хотела немного прогуляться, - как могла спокойно ответила девушка, проверяя, не заметен ли окружающим револьвер, наспех спрятанный ей во внутренний карман пальто.
- Опять кошмары? – Рудольф тяжело вздохнул и, вероятно, что-то хотел сказать про звонок доктору в Женеву и прописанные им таблетки, но так и не решился. Он зевнул и показался Рей от этого чрезвычайно милым и домашним. От того еще страшнее было увидеть его, ее хрупкую надежду на нормальную жизнь, рядом с самым страшным призраком ее прошлого.
- Да, кошмары, - пересилив себя, она робко коснулась плеча мужчины. Это далось ей тяжело, но она чувствовала себя ужасно виноватой.
Кошмары, - повторила она про себя, - во сне и наяву.
Комментарий к Глава третья. Призраки
Главы будут маленькие, но зато постараюсь выкладывать их чаще.
Очень ищу бету и буду благодарна за объективную критику.
========== Глава четвертая. Монстр в маске ==========
Аквитания, осень 1941 года.
Кайло Рен прибыл в Гюрс примерно через месяц после того, как Рей, Кайдел и Роуз начали отбывать там срок. Точнее судить о времени Рей не могла, потому что ориентировалась в прошедших днях только благодаря маленьким черточкам, которые оставляла на стене барака, служившего крышей над головой. В ее записях не было четкости – иногда она пропускала дни, слишком изможденная голодом или тяжелой работой на фабрике, первые дни после транспортировки в лагерь и вовсе провалялась с горячкой на холодном холщовом мешке, выполнявшем функцию кровати и совсем потерялась во времени и пространстве.
Рен практически не взаимодействовал с заключенными, в отличие от других тюремщиков, и в основном не покидал административный блок. Впрочем, его редкое появление во дворе все равно наводило жуткий, почти суеверный страх на арестантов. Не удивительно, ведь весь его вид не говорил, а просто кричал о леденящей душу опасности, угрожающей любому, кому придется столкнуться с этим человеком. Он быстро стал частой темой для обсуждения и чем-то вроде страшилки, которой запугивали детей по ночам. «Будешь себя плохо вести, тебя заберет монстр в маске» - часто слышала Рей рядом с собой в темноте барака. Но сама девушка его не боялась. После всего пережитого в Парижских застенках, страх в ее душе давно сменился странным, отстраненным равнодушием. Кайдел беспокоилась из-за апатии подруги и пыталась напомнить ей, что, в любом случае, нельзя падать духом. И даже здесь они смогут что-нибудь придумать. Первой же ночью, после появления Рена, Кайдел даже выдвинула безумный план о том, чтобы убить этого монстра, потому что он, вероятно, очень важная шишка. Рей пришлось остудить пыл подруги, которая постоянно и без того нарывалась на неприятности из-за своего беспокойного характера. Если они хотят выбраться отсюда живыми, придется на время отложить свои героические порывы и затаится. Кайдел была страшно недовольна, но начала потихоньку собирать информацию о странном персонаже, не отказавшись до конца от своей идеи, а просто отложив ее на время.
