Рей не хотелось вдаваться в подробности, чтобы не подвергать риску свои планы по расправе над Реном. Если По что-то заподозрит, то предпримет все возможное, чтобы ей помешать. Но при этом она прекрасно осознавала необходимость оттолкнуть друга именно сейчас, чтобы не причинять ему лишней боли своим скорым неминуемым самоубийством. Как только они выполнят задуманное, им придется разойтись в разные стороны. И чем дальше По будет от нее, тем меньше вероятность, что он узнает о том, что случилось с последней оставшейся в живых из его старых друзей.

От слов девушки По погрустнел и какое-то время напряженно молчал, похлебывая кофе и делая вид, что очень заинтересован залитым дождем пейзажем за окном. Рей стало неловко, и она тоже стала наблюдать за струйками воды, рисующими узоры на слегка запотевшем стекле. Наконец ей первой надоело молчать.

- Хакс предложил мне сделку, - очень тщательно подбирая слова, начала Рей, - я знаю, что тебе это не понравится, но… Недавно с ним вышли на связь старые «друзья». И он выведет нас на них, если мы оставим его в покое.

- Это похоже на ловушку, - заметил По. Конечно, она предполагала такую реакцию и сама не отметала до конца вероятность подобного развития событий. И все-таки считала себя обязанной попробовать. В любом случае Рей было нечего терять, кроме, разве что, самого По, которого она потеряла уже давно. Потеряла, в тот самый момент, когда прониклась сочувствием к своему врагу в маске в тесной допросной Гюрса.

- Ты можешь в этом не участвовать, - предложила она и с трудом нашла в себе силы, чтобы продолжить свою мысль, - останешься в Риме и будешь наблюдать за Реном, чтобы он не смылся отсюда, пока меня не будет…

- Я не позволю тебе рисковать собой, - заявил По и Рей даже разозлилась на него, а заодно и на саму себя, за то, что вообще посвятила его в подробности сомнительной авантюры, предложенной Хаксом. Могла же спокойно умчаться на Корфу вместе с бывшим нацистом, не подвергая опасности По. И все же она не могла так поступить, обязана была рассказать другу, дать ему право выбора… Ведь он по-прежнему жаждал отмщения за Кайдел, Роуз и Финна также страстно, как и она сама. Даже спустя столько лет, столько найденных в разных уголках мира уцелевших палачей. Столько пролитой крови, которая все равно не способна была утолить эту жажду. Этот зуд в груди.

- Хорошо, - не удержав тяжелого вздоха, сказала Рей, - Хакс завтра отбывает на восток, а оттуда на пароме в Керкиру, - она повторила название города пару раз, пытаясь предположить, какой из вариантов ударения будет более правильным, - Он предложил встретиться уже в порту, чтобы не вызывать подозрений… Его там уже ждут.

- У этих ублюдков по-прежнему хороший вкус, - усмехнулся По, - Корфу – райское местечко.

- Ты бывал там?

- Да, в детстве мы путешествовали с родителями на яхте по греческим островам, - без особого энтузиазма откликнулся По. Ему было по-прежнему немного неловко от того, что, пока он со своей богатой буржуазной семьей наслаждался всеми благами жизни и красотами старой Европы, Рей и Финн голодали в пустыне и с трудом сводили концы с концами. Девушка без труда прочитала сожаление в его погрустневших глазах и накрыла своей ладонью его руку на столе. По улыбнулся ей в ответ.

- Будем считать это тоже путешествием, - подмигнула Рей, - не скажу, что мечтала там побывать, потому что даже не знала где это. Но теперь мне очень хочется. Совместим приятное с полезным.

- Убийство бывших нацистов – это приятное или полезное? – насмешливо осведомился По.

- И приятное и полезное.

Юго-западная Бавария, март 1942 г.

В кабине физелера было чертовски холодно, не многим теплее, чем снаружи. И хоть плотное стекло защищало Рей от валившего стеной снега, особого облегчения она не испытала. Пожалела, что не обеспокоилась тем, чтобы раздобыть во время своего бегства хоть какую-то теплую одежду, да что угодно – одеяло в конце-концов прихватить из замка. Пальцы тут же онемели, что еще больше усложняло стоящую перед ней задачу. Ног она не чувствовала уже давно, они словно перестали быть частью ее тела еще по пути к самолету. Полученные ранения, определенно, тоже сыграли здесь свою роль. Но времени на то, чтобы оценивать ущерб не было. Как не было времени и на сомнения.

Она позволила себе остановиться только на мгновение, но и в это время не теряла бесценных минут даром – натянула шлем и наушники, пристегнула ремень и отрегулировала его под свой размер. Выполняя все эти действия скорее механически, чем вдумчиво, она думала о По. Чтобы он делал, оказавшись в такой ситуации? Он, вероятно, не испытывал бы такого панического страха перед неизвестным ему механизмом, отпустил бы какую-нибудь неуместную шуточку – даже находясь наедине с собой, и быстренько принялся за дело. Но Рей, к несчастью, была собой, девочкой, которая во второй раз в жизни столкнулась с необходимостью управлять летающим транспортом. Кукурузник с ценным грузом, который во времена партизанской войны, она перегоняла через нацистскую заставу, не шел ни в какое сравнение с тонким и хитрым устройством машины, представлявшей собой пример передовых немецких технологий.

Господи! Зачем только столько кнопок, рычагов? Что обозначают все эти тумблеры? Рей захотелось обнять себя за плечи и заплакать, при мысли о том, что каждая из этих систем является жизненно важной и малейшая ошибка в обращении с ними обернется для нее неминуемой катастрофой. Однако, она вспомнила все тренировки по концентрации, все уроки Кайло и Сноука и попыталась взять себя в руки.

Нужно сделать глубокий вдох. Закрыть глаза. Прислушаться к тишине внутри себя… почувствовать… черт возьми, холод! Этот проклятый холод, кровь, сочащуюся из пореза на плече, стук зубов, оглашающий замкнутое пространство кабины злосчастного физелера, громкий до неприличия. Какие у нее вообще шансы на успех в такую непогоду? Глупая, самонадеянная девчонка! И куда она только собралась мчаться через ночь, сквозь снег? Достаточно просто смириться, вернуться в теплый зал, залитый всполохами света от камина, опустить руки к огню, согреться… Одного слова достаточно, чтобы все изменить…

Нет! Рей тряхнула головой и словно проснулась ото сна, даже заледеневшие пальцы вдруг начало покалывать от напряжения. Унизительная мысль о поражении подстегнула ее желание жить и бороться. Она с отчаянным рвением обратилась к источнику силы и спокойствия внутри себя. И с легкостью настроилась на нужную частоту и поймала подходящую волну.

Она увидела нацистского офицера, управлявшего самолетом до нее и принялась в точности повторять его отточенные и уверенные действия. Двигатель оглушительно заревел и машина сдвинулась с места, прямо к краю взлетной площадки, где за каменистой грядой распростерлась утопающая в снежной пелене бездна. Но вместо того, чтобы сорваться вниз, физелер вздрогнул и оторвался от земли, рассекая носом летящие ему на встречу полные снега облака.

Рей невольно засмотрелась вниз, на быстро удаляющийся и ставший совсем маленьким и игрушечным замок и чуть не потеряла управление, но вовремя выкрутила штурвал и ушла выше, в самую гущу непогоды. Разбираться с навигационной системой самолета времени не было и приходилось полагаться на свою интуицию и простиравшиеся внизу горные хребты. Теперь она столкнулась с печальным осознанием того факта, что совершенно не знает дороги и вряд ли сможет найти ее при таких условиях видимости. Но сила внутри вела ее, она кое-как определила курс на запад и подняла машину еще выше.

Только там, на высоте множества сотен метров над землей, над заснеженными верхушками Альп и маленькими деревушками, затерянными на их склонах, она наконец-то позволила волю слезам. Теперь Рей и сама толком не понимала, сотрясается ли ее тело от рыданий или все-таки от холода, ведь на высоте температура в кабине еще понизилась. Теплый воздух, от нагревшегося двигателя едва ли мог согреть продрогшую до костей девушку.