Толи от холода, толи от вибрации самолета, Рей начала стучать зубами и закуталась бы в плащ, если бы ее руки не были скованы наручниками. Она уже почти не чувствовала ног в тонких чулках и легкомысленных туфлях и начала беспокоиться о том, что к концу полета и вовсе не сможет передвигаться самостоятельно, окончательно превратившись в беспомощную игрушку своих сопровождающих. Но из последних сил она старалась не терять сознание, не погружаться снова в сон, остерегаясь, что если поддастся подступающей со всех сторон темноте, то никак не сможет повлиять на происходящее. Наивные мысли, ведь и сейчас она все равно была беспомощна, как младенец.

Самолет начал снижение и Рей ощутила забытое, но знакомое чувство. Воздух был очень свежим и насыщенным озоном. Таким… таким звонким и чистым он бывает только высоко в горах. Ее отстегнули, вытащили из салона и поставили на ноги, куда-то снова потащили. Рей различила звук, заставивший ее вздрогнуть – ржание лошадей. Не хотелось бы ей, будучи такой уязвимой и почти слепой, встречаться с этими огромными, опасными животными. Но ничего не произошло, только характерный конский запах ударил в ноздри. Земля под ногами снова начала трястись, но в этот раз более мягко и плавно. Скорее всего, ее везли в чем-то напоминающем телегу или упряжь. Мерный стук копыт и вибрация повозки убаюкивала Рей и она почти задремала, совсем ненадолго, но успела пропустить большую часть пути.

В себя она пришла только от звука, закрывающейся за спиной двери. И тут же чьи-то мягкие, теплые руки развязали повязку у девушки на голове. Рей медленно открыла глаза и зажмурилась – непривычно яркий свет резанул по привыкшему к темноте зрению. Она несколько минут беспомощно моргала, прежде чем смогла привыкнуть и снова видеть окружающий мир. И Рей удивленно ахнула, оглядываясь по сторонам.

Она стояла у дверей комнаты, которая поразила ее своим убранством – высокие потолки, своды которых терялись где-то далеко в полумраке, роскошная люстра, обилие золота, колонн, бархата, живописи; деревянные панели на стенах. Взгляд Рей остановился на широком окне и она бросилась к нему, чтобы разглядеть окружающий пейзаж, но вокруг были только горы, утопавшие в густом утреннем тумане. Восторг от увиденного быстро сошел на нет, сменившись осознанием того, что такое роскошное жилище, вероятнее всего, принадлежит кому-то из нацистской военной верхушки. И вряд ли ее пригласили сюда, чтобы пить чай и вести светские беседы об искусстве войны. Конечно, у нее была надежда, что Монстр организовал все-таки ее побег и увез ее к своей благородной родне, но печальный жизненный опыт лишил Рей наивности в подобных вопросах. Такое бывает только в сказках… Или в романах мадам Демерон, где бедные девушки приходили в такие дома гувернантками, а печальные одинокие лорды влюблялись в них за ум и отвагу и делали своими леди. Пока в голове Рей сплетался клубок из отрывков подобных историй, у нее за спиной хлопнула дверь. Девушка испуганно обернулась.

В комнату вошла высокая, массивная женщина в строгой, почти монашеской одежде. Светлые волосы были убраны в скромную прическу, а лицо практически не выражало никаких эмоций. Женщина жестом поманила к себе Рей и той не оставалось ничего другого, как приблизиться к незнакомке.

- Кто вы? – вырвалось у нее? – где я?

Женщина нахмурилась.

-Tut mir leid, ich weiß nicht, was Sie meinen, - сказала она. Рей и без знания немецкого догадалась, что общение с незнакомкой не состоится из-за языкового барьера. Однако, ее немного успокоило с какой вежливостью были произнесены непонятные ей слова. Из этого Рей сделала вывод, что перед ней служанка, а значит, пытки откладываются на потом. Нацисты не любили грязную работу, но истязание пленников предпочитали производить самостоятельно.

Служанка взяла Рей за запястье грубой рукой с крупными мозолями и повела за собой в следующую комнату, где многозначительно подтолкнула к большой, керамической ванне, расположенной у окна. Рей в начале обрадовалась возможности искупаться, смыть с себя зловоние той таверны и всех ее постояльцев, а заодно прикосновения сопровождавших ее немцев, но тут же сама развенчала свой восторг. Если бы ее хотели пытать или препарировать, вряд ли обеспокоились бы вопросами чистоты тела. И в голову сразу полезли дурные, мрачные мысли.

Оптимистичная сторона сознания девушки боролась с другой, смотревшей на вещи не с пессимизмом, но вынесенным из уроков жизни реализмом. Пока женщина раздевала и купала Рей, она спорила с собой – могли ли ее все-таки доставить к родителям Монстра или ей предстоит стать игрушкой очередного чокнутого нациста. К концу процедуры, когда служанка обтирала девушку мягким полотенцем и сушила ее короткие волосы, Рей остановилась на последнем и окончательно расстроилась. На принесенную незнакомкой одежду она смотрела уже без каких-либо надежд или иллюзий, но самостоятельно облачаясь в строгое черное платье, шерстяные чулки и закрытые туфли, она все-таки сделала вывод, что сдержанность такого наряда вряд ли подходила для будущей наложницы.

Служанка застегнула пуговицы у Рей на загривке и высокий белый воротничок больно сжал шею. Словно… ошейник. В руке женщины вдруг блеснули ножницы и пленница отпрянула в ужасе, но незнакомка не планировала причинять ей вред. Она всего лишь подрезала отросшие пряди аккуратным и уверенным движением руки, придав прическе форму короткого каре. Рей бросила короткий взгляд на свое отражение в ростовом зеркале и усмехнулась – теперь она напоминала гимназистку или молоденькую учительницу, но никак не подарок для нацистского извращенца.

- Folge mir, - скомандовала служанка и жестом поманила Рей за собой.

Женщина прошла через анфиладу комнат и вышла в коридор, спустилась по лестнице и только там обернулась, проверяя, не отстала ли ее спутница. У нее было беззлобное и простое крестьянское лицо с крупными чертами и в этот момент Рей вдруг показалось, что служанка смотрит на нее с жалостью. Вероятно, ей куда больше известно об участи, которая ожидает новую гостью этого роскошного… дома? Дворца? Замка?

Их путь закончился в очень просторной и красивой столовой, где женщина усадила Рей за длинный стол, заставленный различными блюдами и украшенный цветами, и удалилась. Рей была удивлена отсутствию солдат в замке и вообще каких-либо других людей, кроме провожавшей ее пожилой крестьянки. Ей начало казаться, что она попала в заколдованный замок чудовища, где все функционирует благодаря неизвестной ей магии, а сам хозяин имеет страшное лицо и скрывается от своей гостьи. Ведь кто-то невидимый же сервировал такой красивый стол, собрал и поставил в вазы цветы, зажег огонь в огромном камине с мраморной отделкой?

Однако, хозяин не заставил себя долго ждать. Двустворчатые двери в дальнем углу комнаты открылись и в комнату шагнул мужчина – высокий рост которого и странная маска, скрывающая лицо, заставили сердце Рей пропустить удар. Ей показалось, что перед ней Монстр, но, к несчастью, она ошиблась. Она узнала бы его тяжелую походку с широкими шагами, непостижимым мистическим образом почувствовала бы его присутствие. Но его не было в этом замке… И она сомневалась, оставался ли он вообще в числе живых людей, ведь с момента, когда рыжий офицер пресек их попытку бегства, они больше не встречались.

Хозяин замка приблизился к столу и остановился, разглядывая Рей бесцветными глазами через прорези на маске, а Рей, в свою очередь, оценивала его, не стесняясь своего любопытства. Глупо было спутать его с Кайло, незнакомец двигался с какой-то змеиной грацией, словно крался; ее Монстра же раздирал бурлящий внутри пожар эмоций, отражавшийся и в его рваных, немного резких движениях и излишней импульсивности.

Хозяин замка был спокоен, как бог царства мертвых. Его глаза были холодными, безжизненными и мудрыми, тело сухопарым и узким, словно вытянутый ввысь ствол вековой сосны. Его торжественный мундир какого-то неизвестного Рей военного чина резко контрастировал с белоснежным мрамором маски. Казалось, что она сделана из алебастра или слоновой кости, такая тонкая, филигранно высеченная рукой неизвестного мастера с задатками художника. Эта маска создана была, чтобы повторять черты незнакомца и быть его второй кожей. Маска Кайло нужна была ему, чтобы скрываться за ней, прятаться, устрашать, она была грубо вытесанной, жесткой и пугающей.