- Нет!
Мужчина бесцеремонно толкнул девушку к окну и сам же не позволил свалиться вниз, следом за недавно выскользнувшим туда Рудольфом. Потеряв равновесие, Рей неловко согнулась, ощутив низом живота все холод и жесткость камня отделки подоконника. Усиливавшийся дождь и штормовой ветер с моря больно хлестнули ее по разгоряченным щекам.
- Попроси меня остановиться, - продолжал ее бывший тюремщик и его голос донесся словно издалека, приглушенный звуками бушующего снаружи виллы шторма. Хотя вот звон расстегнутого ремня и болезненный треск рвущейся ткани собственного платья и белья, Рей различила удивительно четко.
Боль от грубого проникновения без каких-либо предварительных подготовок и ласк пронзила ее тело до последнего нерва. Рей стиснула зубы и нечаянно опустила взгляд вниз, где среди расплывающихся от слез и дождя орнаментов плитки, черной кляксой распласталось бездыханное тело Рудольфа. Рей до крови стиснула кулаки, рассекая маленькими ногтями кожу своих ладоней, стараясь хоть немного сдержать нахлынувшую на нее тошноту и невыносимое головокружение. Она падала в какую-то темноту, но не теряла сознания до конца, вынужденная присутствовать при собственной казни. Очередной из них. Унизительной и страшной казни. Этот изуверский половой акт только для того и совершался, чтобы окончательно растерзать ее больную душу, а онемевшее от неудобной позы тело снова погрузить в бесконечный океан боли.
Кажется, даже сам Монстр не получал от происходящего особого удовольствия, одержимый одним только желанием еще больше унизить и растоптать свою жертву. Напомнить ей об отведенном ей месте. О том, что она никогда не сможет зажить нормальной жизнью, неся в себе эту бушующую тьму, проступающую бурыми пятнами через любой липкий уют и попытки почувствовать иллюзию шаткого благополучия. О его авторитетной точке зрения в вопросах, которые они не могли решить когда-то и не смогли теперь, даже повзрослев и приобретя новый жизненный опыт. Изучив вздорный характер своего тюремщика, Рей знала – нет на свете более упрямого человека, готового доказывать свою правоту любыми самыми отчаянными методами.
Кайло что-то бормотал, но звуки дождя и ночного шторма пожирали неразборчивые слова. Он срывался на рык, как бешеный зверь, все больше наращивая темп своих толчков, теряя контроль над ситуацией и с каждой минутой все больше рискуя просто выронить свою полубесчувственную жертву из окна следом за ее несчастным мужем. Наконец, его запал иссяк, он болезненно выгнулся и на секунду потерял контроль. Но Рей этого хватило, чтобы снова получить власть над своими способностями.
Она со всей яростью, накопившейся в ней за время этого унизительного действа, отшвырнула Рена в сторону, и он с грохотом обрушил на себя деревянный полог над кроватью и запутался в упавшем балдахине, шипя и чертыхаясь. Девушка рванулась в угол комнаты, куда Рудольфом был отброшен злосчастный пистолет, дрожащими и мокрыми от дождя пальцами нашарила в темноте оружие, и в миг оказалась на кровати, прижимая колено к груди своего насильника. Раскрасневшийся от напряжения, растрепанный и пристыженный, он даже не пытался вырываться. В его глазах плескалось бесконечное море боли и стыда.
- Смерть придет, у нее будут твои глаза, - еле шевеля губами, прошептал Монстр, не отрывая взгляда от полной решительности девушки. Рей плотнее прижала пистолет к его подбородку, заставляя повыше задрать голову; взвела спусковой крючок. Ее била сильная, крупная дрожь, такая, что она едва способна была крепко удержать в руках свое оружие. Перед глазами все расплывалось, бешеный стук сердца отдавался в виски.
Неужели, сейчас все закончится? Одно движение пальца на курке и годы дурных мрачных мыслей, ужаса и бесконечной тупой боли растают в воздухе, как кошмарный сон? Что тогда будет? Исчезнет эта металлическая тяжесть в груди, отвращение перед человеческими прикосновениями от одного только воспоминания о том, как именно он к ней прикасался, что делал именно он… О его жестокости и нежности, о его заботе и его пытках, о его взглядах, полных и презрения и глубокой тоски, и восхищения и трепета? Последний палач наконец-то станет только обрывком навсегда погасшего прошлого?
Тогда? Почему так сложно сделать это? Почему она медлит? Разве не достаточно судьба учила ее одной простой истине – промедление всегда может стоить тебе жизни. Каждая упущенная на раздумья и рефлексию минута неминуемо обернется против тебя. Пока она решается сделать последний шаг, наконец-то устранить главную причину своей болезни, Монстр может легко скинуть ее с себя, снова захватить контроль над ситуацией…
Но он ничего не делал, только тяжело дышал и вглядывался Рей в лицо. Без мольбы о прощении, без унизительных попыток выторговать свою жизнь, оправдаться… С бесконечным раскаянием, тоской и… любовью? Нет, это слово в адрес своих запутанных отношений Рей предпочитала не употреблять даже в мыслях. Это скорее – зависимость, скорее болезнь, извращение, раковая опухоль; которую нужно вырвать из себя, вырезать, пока она не поразила еще оставшиеся целыми немногочисленные здоровые клетки.
Рей вдруг отбросила пистолет в сторону и наклонилась к губам Кайло, спрятав их лица за пологом своих мокрых длинных волос. Робкое прикосновение обернулось более уверенным и девушка углубила поцелуй, чувствуя, как задыхается. Из легких словно выкачали весь воздух, но останавливаться она была не намерена. Она медленно убрала колено, отодвинулась назад и оседлала мужчину. На ощупь отыскала среди складок ткани все еще расстегнутых брюк член и направила в себя, сморщившись от ноющей боли внутри. Все-таки осатанелое, почти животное соитие после долгих лет воздержания не могло пройти бесследно, но сейчас она скорее нуждалась в этих неприятных ощущениях, жаждала их, чувствуя себя почти что снова девственницей, впервые открывающей для себя мир плотских утех. С тем отличием, что теперь она любила боль. Всей своей давно сгнившей душой и холодным, потерявшим способность наслаждаться радостями жизни телом.
Монстр робко поднял руки, чтобы дотронуться до девушки, но Рей перехватила его запястья и вдавила в кровать.
- Не прикасайся, - прорычала она и с грустью подумала, что все-таки они были безумно похожи, даже в этой своей безумной, темной страсти. Сейчас она словно возвращала должок за сцену у окна, двигаясь быстро и неистово, почти ожесточенно; как будто пыталась высечь искры от трения кожи о кожу. Высечь и выпустить на волю тот зловещий огонь, что сжигал ее изнутри; чтобы он поглотил все, и Монстра, и эту комнату, и виллу, все, до чего мог дотянуться, оставляя после себя одно черное печальное пепелище.
Рей резко кончила, вытащила из себя член Кайло и спрыгнула с кровати, даже не посмотрев в сторону мужчины. Она вытерла белоснежно-белым полотенцем перепачканные в крови и семени бедра и с отвращением бросила его в угол. Достала из шкафа другую одежду и походную сумку, стала быстро швырять туда вещи первой необходимости. В верхнем ящике комода она забрала документы, немного денег, патроны для револьвера, и сам его подняла с пола и отряхнула от невидимых пылинок.
- Куда ты? – спросил Кайло, когда она уже успела переодеться и боролась с застежками на дорожных туфлях с небольшим каблуком .
- Подальше от тебя, - бросила Рей и ушла.
Аквитания, Гюрс. Осень 1941 г.
Рей сбилась в своих отметках на стенах барака и в конце-концов оставила это занятие. Теперь о количестве времени, проведенного в лагере Гюрс, она могла судить только по длине своих постепенно отрастающих волос. При средней скорости в пару-тройку сантиметров в месяц, к моменту, когда у нее появилась лохматая челка, а самые длинные пряди начали прикрывать уши, она сделала вывод: прошло около трех-четырех месяцев. Три из них она проводила в допросной в обществе Монстра, за беседами на разные отвлеченные темы и изучением книг по живописи и истории искусства. Судя по качеству бумаге и красоте изданий, ради своей подопечной мужчина обворовывал библиотеку кого-то из военной верхушки. Все это время девушка упрямо пыталась добиться успехов в своей самонадеянной миссии по соблазнению и терпела полное фиаско. Конечно, стоило бы обратиться за помощью к Кайдел, но девушка была в последнее время сильно занята отладкой функционирования своей подпольной сети и контролем над сборкой оружия, да и Рей с ужасом вздрагивала, представляя, как американка с готовностью начнет погружать ее в страшный мир анатомических подробностей и постельных премудростей. Пыталась своими силами, но выходило по-детски наивно – ее неловкие прикосновения скорее напоминали ласку дворового котенка. И все равно Кайло шарахался от нее, как от огня, сбрасывал ее руки, шипел и морщился, изображая на своем лице совершенно непостижимую скорость смены эмоций. Как правило, после такого он стремился побыстрее нахлобучить свою страшную маску и исчезнуть. Однажды, когда Рей, неделю набиравшись смелости, попыталась его поцеловать, он настолько испугался и сконфузился, что с помощью своих телепатических способностей взорвал тусклую лампочку под потолком, осыпав их обоих дождем из горячих осколков. Каждый раз он твердил одно, и тоже – «не делай того, чего не хочешь», «я не требую платы», «моя помощь безвозмездна» и все в подобном духе. Он всегда делал акцент на том, что Рей избранная, и он попросту не может позволить ей погибнуть в тяжелых условиях лагеря и девушка все больше верила в эту версию, лишний раз называя про себя план Кайдел глупым и абсурдным.
