Рей зажмурилась, пытаясь представить себе, как читает его мысли, но ничего не происходило. Она хмурилась и кусала губы в бесконечных тщетных попытках, пока…
Пока не почувствовала чужие эмоции, как в тот раз. Ее захлестнуло волной одиночества, тревоги, злости и… надежды? Она мельком увидела несколько разрозненных картинок и на одной задержала внимание – белые стены какой-то больницы, решетка на окне, пригоршни пилюль, уколы. Стул, погружаемый в ледяную воду, электрические разряды, сотрясающие тело. Страх, ненависть, боль. Очень много чужой боли. И потом снова тот момент, когда страшный Монстр в маске попытался вторгнуться в ее голову и получил отпор. Восторг? Удивление? Счастье.
Она встрепенулась и отдернула руку, воспользовавшись минутным замешательством своего палача. Они оба тяжело дышали, глаза у мужчины стали влажными, как будто от слез и как-то жутко блестели. Он слегка поморщился, видимо испытав укол головной боли, которую неминуемо влекло за собой вторжение в разум.
- У тебя получилось, - вдохновлено прошептал Рен, - ты даже не представляешь, сколькому еще ты можешь научиться…
Рей было страшно, только сейчас она запоздало поняла, какой ценной внезапно оказалась для своих врагов. Теперь ей точно не позволят спокойно отбывать срок в лагере, и всеми силами будут пытаться склонить на свою сторону. Как защитить Роуз и Кайдел? Лучше бы этот человек никогда не появлялся в Гюрсе и не открывал в обычной девушке каких-то удивительных мистических талантов.
- Нет, - твердо сказала Рей и даже без всякого вторжения в голову Монстра, ее окатило волной разочарования и тупой мучительной боли, - я не буду в этом участвовать.
- Глупая девчонка! – закричал Рен, вскочил с места и с силой пнул попавшийся ему под ноги шлем, который с грохотом откатился в темный угол допросной. Тогда Рей впервые узнала о том, каким эмоциональным бурям подвержен ее тюремщик. Он тяжело дышал, как после быстрого бега, растрепавшиеся волосы упали ему на лицо. С трудом совладав с собой, он нагнулся, отряхнул маску и нацепил ее на место.
- Убирайся, - холодно процедил он и вышел в коридор, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась взбухшая от сырости штукатурка.
Комментарий к Глава шестая. Откровения
Спасибо огромное за комментарии! Вы меня вдохновляете.
Вроде как надо остановиться, пойти работать, помыть посуду и разгрести почту, но не могу, затянуло. ><
========== Глава седьмая. Тени в раю. ==========
Рим, весна 1959 г.
Вселенная оказалась неожиданно благосклонна к Рей: Кайло сказал Рудольфу, что добраться до виллы им предстоит самостоятельно, его же дела вынуждали немного задержаться в Риме. Поэтому количество неловкости в дороге сократилось хотя бы в половину, но не исчезло совсем из-за присутствия По. Рудольф по-прежнему бросал на мужчину косые многозначительные взгляды, а этот мерзавец, как будто получал от этого удовольствие и еще больше провоцировал бедного, сжигаемого ревностью банкира.
По где-то раздобыл новенький блестящий свежим красным лаком кадиллак «Eldorado Biarritz», на котором триумфально возник возле дверей отеля. Рей хотелось провалиться под землю от того какой насыщенной краской залился Рудольф при виде машины, сделавшись с ней практически одного цвета. По выскочил, чтобы открыть дверцы перед пассажирами. Вероятно, правительство США хорошо спонсировало миссию бывшего сопротивленца и позволяло ему разбрасываться деньгами на такие излишества. Чертов пижон. Хотя бы что-то в этом переменчивом мире оставалось стабильным - его любовь к роскоши.
Беседа не вязалась и Рей предпочитала, молча наслаждаться живописной дорогой и теплым весенним солнцем. В ушах свистел игривый ветерок, приятно щекотавший кожу и все время норовивший сорвать с головы девушки шляпу и легкий газовый шарфик. Со всех сторон трассу окружали высокие пинии в маленьких шишечках и курчавые кипарисы, за ними скрывались маленькие аккуратные дома с красивыми садами, апельсиновыми и гранатовыми деревьями. Фреджене был относительно молодым городом, поскольку начал более-менее обживаться после войны, когда в Италию нахлынули туристы; большую часть города занимала стройка возводившихся на побережье шикарных отелей, но чуть дальше, в противоположной от аэропорта стороне, сохранились и старые виллы, отстроенные здесь еще в конце прошлого века. Одна из них и принадлежала Лоренцо, знакомому Кайло. Красивое здание в венецианском стиле с колоннами, деревянными ставнями и балконом стояло немного особняком от остального поселка, спрятанное за глухим старым каменным забором. Приусадебная территория была достаточно большой, по крайней мере, от ворот до парадного входа в здание пришлось проехать еще около семнадцати минут на автомобиле. Лоренцо встречал гостей в дверях, только заслышав мотор автомобиля. Это был молодой, дорого одетый итальянец, такой смуглый, что его можно было принять за мавра. Он весело помахал и обнажил красивые ровные зубы в улыбке.
- Бонжорно! – крикнул он и бросился помогать открывать дверцы автомобиля и вытаскивать багаж, - как давно у меня не было гостей!
Он за руку поздоровался с Рудольфом и По, галантно поклонился Рей, заставив ее испытать явную симпатию к новому знакомому за отсутствие попыток облизать ей руки. Даже еще до того, как она стала сторониться человеческих прикосновений, это проявление вежливости всегда казалось ей отвратительно старомодным и неуместным. В ее представлении руки можно было целовать аристократкам или оперным дивам, но никак не нищей девчонке из колонии. И хоть со временем внешне она стала более женственной и отказалась от прежних привычек в одежде, вытравить из себя аскетичную жительницу пустыни было невозможным даже после всего пережитого за годы вдали от Алжира. Однажды Рей даже приехала туда, искала старика Платта, но поселок опустел и оказался занесен песком, оборвав последние ее связи с этим местом.
Лоренцо провел короткую экскурсию по огромному дому, которая закончилась на открытой веранде, с видом на морской берег. Неразговорчивая и диковатая служанка Клара успела накрыть роскошный стол для прибывших гостей. И Лоренцо относился к числу тех людей, которые уже в самый первый прием пищи не брезговали парой бокалов красного вина. Он что-то рассказывал об истории особняка, что тот принадлежал его семье еще до войны, был отобран сторонниками Муссолини и возвращен уже после смерти диктатора. Именно этот период времени лишил виллу практически всего некогда роскошного внутреннего убранства (а семья Лоренцо происходила из древнего флорентийского рода и коллекционировала предметы искусства), поэтому практически вся мебель и детали интерьера были современными репликами, воссозданными по сохранившимся фотографиям. Конечно, средств у семьи было уже не так много, поэтому количество вещей сократилось как минимум вдвое, опустившись до прожиточного минимума.
После застолья Лоренцо предложил гостям самим выбрать понравившиеся комнаты. Рей сразу положила глаз на светлую спальню, окнами выходившую прямо на побережье, некогда принадлежавшую родителям хозяина дома. Девушку очаровала огромная кованная кровать с балдахином, обилие ваз с цветами и минималистичная деревянная мебель. Рудольф со спокойным равнодушием принял выбор девушки и успокоился только тогда, когда убедился, что По расположился в другом конце дома.
Рей как раз раскладывала вещи, когда друг робко постучал в двери.
- Мне нужно уехать, - тихо сказал он, за плечо девушки заглядывая в комнату, чтобы убедиться, что Рудольф не слышит их разговора, - нужно проверить ближайшие рейсы в аэропорту на случай…
- Я поняла, - перебила его Рей и приложила пальчик к губам, этим жестом приказывая другу замолчать. Ей не хотелось лишний раз будоражить разыгравшееся воображение Рудольфа и давать ему почву для новых подозрений. Она старалась казаться невозмутимой, но порядочно уже устала от сложившейся ситуации и не могла избавиться от мыслей о том, насколько все усугубится, когда появится Рен. Рей даже представить себе было сложно, как станет вести себя По, вынужденно оказавшись под одной крышей с бывшим палачом своей боевой подруги, и, учитывая, его язвительность и довольно вздорный нрав, ожидать адекватных поступков явно не стоило. Как минимум – миллион шуточек и едких комментариев в адрес внешности бывшего нациста, который, если Рей не изменяла память, мгновенно взрывался от любого прикосновения к этой болезненной теме и мог выкинуть что-то безумное.
