Рей нашла взглядом Роуз, от которой их отделяло приличное расстояние – жители соседнего барака работали в другом цеху и мучительно пыталась придумать каким образом предупредить девушку о том, что, скорее всего, она станет следующей, если взялись за их старую команду. Роуз словно почувствовала взгляд подруги, подняла голову и бросила Рей свою фирменную мягкую, одобряющую улыбку. Рей попыталась улыбнуться в ответ, но получилась скорее жуткая гримаса злого клоуна из детских страшилок, о которых рассказывала Кайдел. Рей, которая, до приезда в Париж, вообще толком не знала, кто такие клоуны, очень удивилась, когда узнала, что в Америке эти довольно невинные персонажи часто являются героями поистине леденящих душу историй. Этот мир за океаном казался вообще совершенно другим, завораживающим и странным и от того, Рей особенно сильно мечтала однажды там побывать. Много где мечтала побывать, но с каждым днем в Гюрсе, все сильнее сомневалась в том, что, когда-то сможет открыть для себя мир, находящийся за пределами маленького клочка земли, окруженного колючей проволокой. В день в лагере умирало примерно по пять-семь человек, от холода и голода, изнуряющее тяжелой работы и царившей в лагере антисанитарии. Иногда ночами Рей боялась сомкнуть глаза, даже теряя сознание от накопленной за день усталости, остерегаясь, что хозяйничавшие в бараках крысы попросту обглодают ей лицо или руки. Кайдел над этим посмеивалась, говорила, что крысы ей внушают куда больше симпатии, чем белобрысые нацисты. И если уж есть выбор, то лучше быть съеденной грызунами, чем замученной до смерти той же самой садисткой Фазмой.

Кайдел вернулась глубокой ночью. Рей ждала ее, лежа в темноте и тщательно прислушиваясь к каждому звуку, доносившемся снаружи, через монотонный храп и хрипы арестантов. Подруга плюхнулась рядом прямо на холодную землю и только тогда позволила себе пискнуть от боли. Она сжимала одну руку другой, а пальцы ее были перемазаны в крови.

- Ко? – Рей неловко тронула девушку за плечо, - это Монстр сделал?

Кайдел нервно и злобно хохотнула.

- Нет, - буркнула она, - гребаная Фазма. Я сказала ей, что ей с ее физиономией тоже не мешало бы начать носить маску. А эта сука выдрала мне ноготь на мизинце. Черт, как же больно…

- А Монстр? – не могла сдержать своего любопытства Рей. Кайдел присела и огляделась – надзиратели уже ушли, ночь они предпочитали проводить в другом месте, не в силах выносить омерзительную вонь пота и гниения, царившую в бараках. Впрочем, выбирая между ледяным душем и противно пахнущим телом, Рей благоразумно выбирала второе. И все равно мечтала искупаться в реке, которую видела в долине, по дороге к фабрике. Кайдел поманила Рей рукой и стала пробираться через спящих на полу людей. В конце барака были отогнуты несколько досок и можно было выбраться наружу. Рей оставалось только двинуться за подругой, и они без труда выскользнули через тесное отверстие наружу. Далеко ходить не стоило, потому что по двору блуждали полосы фонаря с надзорной вышки. Рей, к несчастью, уже была свидетелем тому, как быстро автоматная очередь растерзывает любого, кто попадался голодному кругу света.

Она стала копошиться в траве, в поисках подорожника. Нужно хоть как-то обработать рану подруги, чтобы не дай бог, не началось заражение. Все-таки многие умирали здесь от банальной инфекции, попадавшей в полученные на допросах раны. Кайдел привалилась спиной к стене барака и вдохнула полной грудью свежий, холодный ночной воздух.

- Зачем ты опять выводишь ее из себя, - ворчала Рей, знатно перемазавшись в земле, но все-таки отыскав искомое растение, - она же совсем чокнутая…

- Все они чокнутые, - отмахнулась Кайдел, - а это даже весело. Надо посоветовать ей потрахаться, может станет чуть добрее…

Рей не хотелось развивать эту тему, она не была настолько искушенной в плотских делах, и потому она тут же густо покраснела. Ей определенно повезло, что тюремщики испытывали высокомерную брезгливость к чумазым арестанткам не арийских кровей и не покушались на ее чудом сбереженную пока невинность. Да и кому она нужна, в действительности? Худая, плоская, теперь еще обритая почти наголо, разве что любителям маленьких мальчиков могла приглянуться.

- Ты была права, - наконец-то заговорила Кайдел и сразу посерьезнела, - этот урод как-то влез мне в голову… Я пыталась сопротивляться, но…

- Он узнал, про Тулон? – взволнованно перебила Рей. Кайдел усмехнулась.

- Сдался ему этот Тулон, - с непонятным выражением в голосе проговорила она и посмотрела Рей в глаза долгим пристальным взглядом. Ох, не понравилось это Рей, потому что слишком малое количество вещей в мире могло заставить легкомысленную подругу стать такой серьезной, - он… черт, хочу курить, - выплюнула Кайдел, - он искал информацию о тебе.

- Что? – откликнулась Рей.

- Я, черт возьми, даже не знаю, как это описать, - продолжала Кайдел, - но все мои воспоминания, связанные с тобой начали проноситься перед глазами. Как мы с тобой познакомились и как я ревновала тебя к По, пока не поняла, что вы просто хорошие друзья. Как мы жили в Париже, как боролись в сопротивлении… Какие-то мелкие очень личные детали… Мерзкое чувство, словно меня лишили вообще последних крупиц личного пространства… Что он такое, черт возьми?

- Я не знаю, - глухо сказала Рей. Сердце бешено стучало, впервые за очень долгое время она по-настоящему была испугана. Зачем она понадобилась чертовому садисту в маске? Что он вынюхивал? Неужели это потому, что ей удалось отразить его напор в их первую встречу в допросной? Но это же смешно, она никому не нужная сирота из Алжира, а вовсе не какой-то хваленый медиум. Рей была абсолютно уверена в том, что при должном желании, любой человек мог бы поставить ментальные щиты и не позволить вторгнуться в свое сознание. Разве это какой-то особый талант? Она придумала черный ящик на допросах в парижских застенках, потому что страшно боялась выдать нужную информацию. И даже не догадывалась, насколько полезным окажется это довольно глупое изобретение, помогавшее ей просто не слететь с катушек от боли и голода.

- Я тоже никогда не верила в эту мистическую чушь, – Кайдел грустно разглядывала свой изуродованный палец, с прижатым к нему подорожником, - хотя… знаешь? Перед тем, как отец купил ферму в Вирджинии, мы год жили в Новом Орлеане. Нашей соседкой была странная женщина, негритянка, она по разговорам местных занималась магией вуду и к ней таскались все рабы в округе, решать какие-то проблемы с помощью жутких ритуалов. Я ее боялась до дрожи, а потом она мне помогла, выходила мою собаку, которую сбил автомобиль. Она оказалась вовсе не такой страшной, как ее представляли, но и не делала ничего такого особенного. Весь ее дом был увешен какими-то сушенными травками, жабами в банках и прочей нечистью. Обычная травница.

Рей не знала, зачем ей вся эта информация, она думала о своем и почти не воспринимала смысл сказанных подругой слов. Она знала, что заключенные здесь люди часто хватались за воспоминания о прошлой жизни, как за спасительную соломинку, помогающую снова прийти в себя и опомниться от окружающего в реальности кошмара. Знала, благодаря собственному горькому опыту. Воспоминания, обращенные в слова помогали хоть на несколько мгновений перенестись подальше из этого жуткого места.

- Это очень плохо, - рассудила Кайдел, - если у немцев на службе есть люди, которые… умеют всякое такое. Как думаешь, они могут силой мысли сбивать самолеты? А взрывать города? Если так, им вообще не понадобятся все эти солдаты, лагеря… Мы должны предупредить наших.

- Ко, это невозможно, - осадила разволновавшуюся подругу Рей, - нам не передать отсюда весточки… Нас просто убьют.

Кайдел схватила Рей за руки и сморщилась от боли в пальце. Она выглядела крайне решительной и серьезной.

- Змейка, мы должны убить Монстра, - сказала Кайдел, - но сначала узнать, есть ли еще такие, как он. Это наш долг…

- Может быть, оставим разговоры о долге, пока мы здесь? – попыталась призвать к голосу разума подруги Рей. Кайдел покачала головой, спорить с ней было невозможно. В такие моменты это было даже опасно, как попытаться своим телом остановить, несущийся к разрушенному мосту на всех порах поезд. И как бы не смешно это звучало, когда ты арестант в лагере и вроде бы все самое худшее с тобой уже произошло, но у Рей возникло сильное и навязчивое недоброе предчувствие. Оно нарастало с каждым словом, сказанным Кайдел.