– Ну, а меня гораздо больше огорчает мысль, что ваши давние враги заигрывают с плебсом. Я немедленно начну расследование, что затевает наш триумвират. И первым делом поставлю своих людей следить за каждым шагом лорда Аденора.

Валларикс вздохнул.

– Конечно… кто бы сомневался! Надо было сразу догадаться, что весь этот разговор сведется к Аденору. Если бы ты только знал, мессер, как меня утомила ваша бесконечная война… Дня не проходит, чтобы кто-нибудь из вас не пришел докучать мне жалобами на другого. А потом вы оба вдосталь оскорбляете друг друга на советах. Альды мне свидетели – с этим давно пора покончить.

«Именно, – ответил рыцарь мысленно. – С этим двоедушным лицемером следует покончить, пока дело не зашло слишком далеко».

Финн-Флаэн и Дарнторн не волновали его даже вполовину так, как Аденор, который вел какую-то непонятную игру. Если бы тот все время действовал во вред «имперской» партии, Ирем это понял бы. Но на совете Аденор нередко делал очень толковые предложения, как будто, и правда, интересовался государственной политикой. А в остальное время он торчал у Валларикса, развлекая императора своей поверхностной, но остроумной болтовней. Другому человеку это помешало бы работать, но Валларикс всегда был способен без усилий выполнять несколько дел одновременно и, похоже, ничего не имел против общества Ральгерда Аденора.

Но сильнее всего озадачил сэра Ирема один недавний разговор в приемной императора. Обсуждали отъезд Альверина Финн-Флэана в Каларию, из-за которого он недавно расторг помолвку с Лейдой Гвенн Гефэйр – чтобы не вынуждать леди дожидаться жениха вторично, как сказал сам Альверин. Сэр Ирем мрачно думал, что, похоже, молодой Финн-Флаэн очень сильно любил свою невесту. Отказаться от столичной жизни ради девушки, которая к тому же предпочла тебе другого – такое встречается довольно редко. Впрочем, все усилия Финн-Флаэна придать разрыву более благопристойный вид грозили пойти прахом, потому что столичным сплетникам слишком хотелось найти в этом происшествии что-то скандальное. «Бедный Финн-Флаэн – оказаться рогоносцем еще до того, как обвенчаться со своей избранницей!» – с сочувственной улыбочкой заметил Флориан Фессельд, косясь на коадъютора. Лорд Ирем мог только скрипеть зубами, потому что заступаться за оруженосца было глупо. Фэйры бы побрали Рикса с его легкомыслием! И весь гадючий выводок Фессельдов заодно… Такое ощущение, что людям делать нечего, кроме как обсуждать «дан-Энрикса». Будет очень обидно, если Годелвейн Гефэйр убьет южанина за то, что тот спит с его дочерью. Тем более что Ирем готов был побиться об заклад, что с Лейдой Рикс пока не спал.

– Вы полагаете, что Лейда была неверна своему жениху? – осведомился Эймерик Финн-Флаэн с любопытством. Его собеседник пожал тощими плечами.

– Это почти доказано… Помните, как она танцевала на пиру с оруженосцем коадъютора?.. Все говорят, что этот энониец ее соблазнил.

Стоявший рядом с Флорианом Аденор улыбнулся Ирему через всю комнату и щелчком сбил пылинку с бархатного рукава. Среди вельмож из Малого совета Аденор смотрелся, как павлин на голубятне, но даже сейчас его костюм заметно выделялся среди остальных: он надел бархатный колет почти такого же оттенка, что и темно-синие плащи орденских рыцарей. Дополняла костюм витая золотая цепь у горла и кипенно-белая сорочка. Щегольство такого рода всегда казалось Ирему просто тошнотворным, а вот Аденору это почему-то шло.

– «Все говорят», – это не аргумент, – лениво сказал Аденор. – Все также говорят, будто южанин соблазнил эту забавную служаночку с толстыми косами… кажется, Тилле. И все это только потому, что он помог ей донести корзину с кухни. Скоро скажут, что он обесчестил леди Лэнгдем!

Все расхохотались, и опасный разговор был временно забыт. В первый момент сэр Ирем не почувствовал ничего, кроме огромного облегчения. Но с какой стати Аденору вздумалось вступаться за «дан-Энрикса» – этого лорд понять не мог, а непонятные поступки всегда представлялись ему самыми опасными. В особенности, когда речь шла о поступках человека вроде Аденора.

– Крикс, подожди! – сидевший за столом в скриптории Ликар схватил его за рукав, и энониец поневоле должен был остановиться. – Я сегодня видел, как ты дрался… утром… Когда Нетопырь поставил против тебя Мартелла с Декарром.

Крикс поморщился. Ликар выбрал самую неподходящую минуту, чтобы с ним заговорить. В проходе у стола как раз стояли Льюберт Дарнторн и его приятели – Декарр с Фессельдом. Ларс Тинто, который когда-то был четвертым в их компании, служил Бейнору Дарнторну в Каларии и был убит при взятии Сокаты. Если бы не Лен-Деннор, Крикс ни за что не стал бы останавливаться рядом с этой троицей. Тем более что совесть у «дан-Энрикса» была определенно нечиста.

Последний раз он видел Льюберта два дня назад. Они столкнулись в парке Академии – точнее, Крикс случайно обратил внимание на ковыляющего по тропинке человека, а мгновение спустя узнал Дарнторна – и застыл от изумления. Левый глаз Льюберта заплыл, губа казалась вдвое толще, чем обычно, и чуть ли не каждый миллиметр кожи покрывали отцветающие синяки.

Льюберт тоже узнал «дан-Энрикса» и уставился на него так, как будто бы увидел ядовитую змею.

– Кто это сделал? – глупо спросил Крикс.

Льюберт попытался молча разминуться с энонийцем. Может быть, стоило посторониться и дать ему пройти, но энониец удержал Дарнторна за рукав и повторил – с необъяснимым даже для себя упрямством:

– Кто?..

– Полагаю, тебе лучше знать. Я их не видел, – зло ответил Льюберт.

Крикс страдальчески поморщился. В Академии такая шутка называлась коротко – «сыграть в мешок». При этом роль мешка могло играть все, что угодно: чья-нибудь рубашка, одеяло или даже старая попона. Жертве закрывали голову, а потом били, иногда целым отрядом, так что пострадавший при всем желании не мог пожаловаться на обидчиков Наставникам.

Мгновение спустя до Крикса дошел смысл слов Дарнторна.

– Ты думаешь, что я имею к этому какое-то отношение?.. – недоверчиво спросил он.

Льюберт недобро улыбнулся.

– А что, нет?.. Ну, значит, это кто-то из твоих друзей. Не забудь их поблагодарить. Они ведь для тебя старались.

Крикс похолодел, сообразив, что Льюс не так уж и не прав. Афейн Рейхан как-то обмолвился, что Льюберта будут травить, пока он добровольно не уйдет из Академии. Тогда Крикс просто пропустил эти слова мимо ушей. Он не потребовал, чтобы Дарнторна оставили в покое – хотя его-то остальные могли бы послушать.

Получается, что он действительно в какой-то мере виноват в случившемся. А хуже всего то, что в избиении наверняка участвовал кто-то из его товарищей. Ну, пусть даже не Маркий и не Юлиан, но уж наверняка кто-то из тех, кого «дан-Энрикс» привык называть друзьями.

– Все, Пастух, налюбовался?.. – грубо спросил Льюс. – Тогда посторонись и дай пройти.

Крикс молча провожал его глазами, пока Льюберт не исчез за поворотом. На душе у него было мерзко.

Было бы гораздо лучше, если бы Дарнторн действительно убрался из Лакона. Но, конечно, гордость не позволит Льюсу сделать то, чего от него добиваются… и значит, Криксу так или иначе придется все время сталкиваться с ним то здесь, то там – как, например, сегодня.

Следовало бы стряхнуть руку Ликара и уйти, не ввязываясь в разговор. Но Лен-Деннор смотрел на него с таким выражением, что Крикс помимо воли задержался.

– Ну и что?.. – нетерпеливо спросил он.

Ликар заторопился.

– Я хотел сказать – это было невероятно! Может быть, ты дашь мне несколько уроков фехтования?

Крикс вспомнил их уроки с Лейдой и вздохнул. Если так пойдет дальше, то скоро у него не будет отбоя от учеников.

– В Лаконе есть наставники, – напомнил он. – При чем тут я?..

– Наставники… – протянул Лен-Деннор. – Хочешь сказать, тому, что ты устроил на дворе, ты научился в Академии?

Южанин сдавленно вздохнул. Пожалуй, тут Ликар его переиграл.

– Я научился этому у предводителя Лесного братства, – сказал Крикс. – Он был Неэри, Снежным Соколом.