– Ну, проходите на кухню, что ли? – пригласил я.

– Сереж, а может, мы там, в комнате пошепчемся… – заюлила жена.

– Марина, нет! – я настроился решительно. – Мы уже обсуждали. Разговаривать на кухне будем.

– О чем разговаривать? – Аня вертела головой. – Случилось что?

– Да я тебе сейчас объясню, – опять Марина принялась за свое. – Тут такое дело…

Но я не дал ей ничего объяснить, а потащил обеих на кухню. Там Марина заварила кофе уже на троих, мы сели за стол, и я начал излагать суть дела. Специально говорил не торопясь, раздельно, внятно. Чтобы никаких разночтений не было. Марина порывалась было в разговор влезть с какими-то подбадривающими репликами, но я ее предупредил о том, что выгоню с кухни.

Аня держалась молодцом. Разумеется, когда я подошел к сути разговора, то она заметно покраснела. И уставилась в чашку, мне уже в глаза не смотрела. Но не подскочила со злым шипением типа «чертовы извращенцы, а я вам верила!». Нет, досидела до конца разговора. Я подождал пару минут и сказал:

– Вот тебе ситуация во всех подробностях. Что скажешь?

Аня не отвечала. Тогда Марина опять подорвалась с места и начала что-то про «ты знаешь, я вот думаю», но Аня ее прервала:

– Сереж, мы поговорим с Мариной, ладно?

Я развел руками, типа «да ради бога!», взял кружку и вышел из кухни. Только дверь закрыл, как там сразу яростно зашептали. Я попробовал подкрасться и подслушать, но Маринка как почуяла и кинулась к двери проверять. Я успел свалить в комнату и услышал, как открылась и закрылась кухонная дверь. Потом на кухне забубнили голоса. Я прислушивался изо всех сил, но разобрать не мог ничего. Интересно было, капец! Вообще-то, это был разговор на МИЛЛИОН! И касался меня лично. Чего я больше всего опасался, так это того, что Маринка начнет давить на Аню. Вот чего бы мне ни за что не хотелось, так это ломать кого-то и потом всю жизнь об этом помнить. Ни за какие деньги голос совести не заглушишь. Звучит, может, и пафосно, но мне спокойствие дороже.

Бубнили там долго, темп беседы то ускорялся, то замедлялся. Иногда диалог шел на повышенных тонах. Я просто от любопытства подыхал. Вот послышались всхлипы. Ну, зашибись! Я встал и пошел на кухню. Да пошло оно все на хер, если она тут слезами заливается, то и не надо ничего. Навстречу мне из кухни выскочила заплаканная Аня, шмыгнула в ванную и заперлась там. Я зашел на кухню, поставил кружку на стол. Марина сидела с глазами на мокром месте и глядела в окно.

– Ну, довела человека? – спросил я полушутливо.

Жена не ответила.

– Чего она?

– Сереж, а как ты сам думаешь?

Я пожал плечами:

– Ну, так давайте забудем все и будем дальше жить-поживать.

– Она боится, что мы ее презирать будем.

Я опешил:

– С чего это?

– Сереж, ты тупой? – было видно, что Маринка ищет повод и сама себя накручивает, чтобы сорваться и тоже поплакать.

– Марин, я очень острый! – в тон ей ответил я. – И резкий, как пуля.

Марина опять отвернулась к окну.

– Она боится, что Валерка все узнает. Она боится, что в интернет выложат, и все знакомые и родные увидят и будут показывать пальцем.

Я кивнул. Нормальная паранойя. Бабы без этого не могут. Интернет же маленький, все на виду, а миллионы людей постоянно просматривают новые картинки и выискивают сходство с тобой. Это ж так очевидно и логично!

Тут на кухню зашла Аня, с красным носом и глазами, села за стол, взяла кружку и стала пить. И тоже уставилась в окно. Такая странная тишина установилась надолго. Понятно, что баб это вполне устраивало, но мне хотелось определенности, чтобы решить, что дальше делать. А игра в молчанку этому никак не помогала.

– Аня! – позвал я.

Она не отозвалась. Так же смотрела в окно, а в глазах снова показались слезы.

– Аня! – я не отставал. – Аня, посмотри на меня.

Она взглянула мельком, но снова отвернулась к окну. Ладно.

– Аня, ты неправильно оцениваешь ситуацию, – начал я разъяснять. – Мы не против тебя, мы полностью на твоей стороне. Мы тебя не осуждаем. Это твое дело, только тебе решать, как поступить. Мы тебя по-любому поддерживаем.

Аня опять разревелась и убежала в ванную. Маринка начала на меня шипеть:

– Вот чего ты начал?

А я зашипел в ответ:

– Так надо что-то решать, а не сидеть тут в окно пялиться! Сколько еще в молчанку играть будем? Идите вы обе, короче!

И гордо ушел в зал. Врубил монтажку, сижу и видео собираю. Сколько можно их облизывать? Они такие переживают, а я-то тут при чем? Не моя затея, не ко мне претензии. Вот и сижу, гордый такой. Эти две курицы опять на кухне заперлись, да мне по фигу уже.

Сидели они около часа. Потом вышли в зал и стоят, в дверях мнутся. Я прогу стопорнул, на них смотрю. Аня перевела дух несколько раз, потом мне прямо в глаза посмотрела (дерзко, как наверняка ей казалось) и сказала:

– Я согласна.

Я показал ей рукой на кресло, они сели с Мариной.

– Аня, ты все хорошо обдумала? – спросил я.

Она только кивнула в ответ.

– Аня, мы тебя поддержим, как только сможем. Но тебе самой придется много делать, понимаешь?

Опять кивок.

– Ой, ну что ты пристал? – Маринка вылезла.

Я только шикнул на нее. И снова к Ане:

– Мы с тобой в одинаковом положении, понимаешь? Мы все вместе работаем на дядю, выполняем его заказ. Будем работать плохо – ничего не получим. Мы облажаемся – все в пролете, ты облажаешься – все в пролете. Мы в одной команде.

Кивок.

– Аня, работать надо будет очень хорошо, – продолжаю наседать. – И чтобы не просто с огоньком, а прям вот пожар и вулкан, понимаешь? Чтобы никаких сомнений!

– Мне Марина объяснила, – еще кивок. – Только у меня в рот очень плохо получается. А в попу я вообще никогда не пробовала.

И в пол тщательно уставилась. Зашибись!

Так, вот и начало конструктивного диалога!

– Ань, – сказал я как можно мягче, – ты не торопись! Все еще обсудим и обдумаем. Сейчас главное, что мы пришли к соглашению, а дальше все будем решать постепенно. Не умеешь чего-то? Ха, фигня! Учителя тебе наймем. Вон, Маринка все расскажет и покажет, да, Марин? За жалкие-то сто тысяч!

Аня не удержалась и засмеялась, Марина поддержала ее. Так что диалог налаживался прямо на глазах. Говорили уже нормально и долго, без слез и истерик. Обсудили возможности того, что нас кинут. Обсудили возможность попадания видео в интернет. Особо обговорили конспирацию от Валерия. Тут даже не обсуждалось ничего – Валерик будет вообще не в курсе.

Постепенно Аня успокоилась, начала подшучивать, храбриться и даже строить планы на то, как шикарно потратит эти миллионы. Я их оставил и пошел на кухню звонить Герману. Дозвонился сразу, озвучил достигнутую договоренность. По голосу было слышно, что Герман воодушевился. Спросил у меня почту и сказал, что скинет на нее задание.

После разговора вернулся к девчонкам, передал им содержание вкратце, еще раз напомнил, что теперь отступать некуда. Но у Анны настроение уже выровнялось, истерики отступили, все по-деловому. Марина поддерживала ее всячески, демонстрировала готовность помогать во всем.

Не обошлось, разумеется, без попытки срулить. Аня тоже начала предлагать нанять проститутку на секс-сцены, ну а она бы в крупных планах лицом бы отыграла. И еще бы за член – уж так и быть! – в финале подержалась бы. Ну, или снять все на «зеленке» отдельно и потом смонтировать, а она бы из своего гонорара нам бы тысяч сто отдала. Или вообще целых двести! Я этот бред выслушал, спокойно все объяснил, в деталях описал риски. До обеих донес всю серьезность ситуации. Покивали, согласились, но все-таки еще пару бредовых идей выдали. Я даже рассматривать не стал, просто проигнорировал. Потом Маринка завела разговор «когда артиста искать будем?» И тут они обе принялись нести чушь, типа мы еще выбирать будем, чтобы инструмент был побольше. Ха-ха-ха, еще и протестируем, надо же распробовать! А может, и нескольких выберем, пусть в запасе будут. Я вообще мулата хочу.