– Как только пробьет колокол к молитве первого часа, до звона в ушах вслушивайтесь и ловите звук открывающейся калитки. Лиц не поднимать и не озираться, иначе погубите себя и товарищей! Услышав скрип, вскакиваете и ураганом врываетесь внутрь. Ваша задача охранять дверь и не дать ей захлопнуться. Лучше всего, конечно, захватить всю башню, но это уж как получится. Главное – дверь! Держите ее открытой до подхода основных сил. Если сработаете четко, то после штурма каждый получит от меня по бархатному поясу с серебряной вышивкой для своей женщины.

Воины заулыбались, но их лица оставались напряженными. Все понимали, что идут на смертельный риск. Если дозорные со стен их заметят, то тут же перебьют, как куропаток. А лазутчика в замке быстро отыщут и подвергнут мучительной казни.

Габриэль подошел к командиру отряда:

– Когда займете позиции внутри замка, дашь сигнал огнем.

– Сделаем, ваше сиятельство! – с бодрой улыбкой отозвался воин. Такой же высокий, как и Габриэль, он вровень смотрел ему в глаза. – Парни надежные, бывалые, не подведем!

Габриэль усмехнулся: надо же, его успокаивают! Видно, не смог скрыть волнения… Хлопнув бойца по плечу, он закончил:

– Да поможет нам Пречистая Дева!

– Аминь! – отозвались все хором и осенили себя крестным знамением.

Отряд ушел в темноту. Через несколько мгновений Габриэль перестал кого-либо различать и, плотнее запахнувшись в меховой плащ, долго вслушивался в ночь. Он боялся услышать крики и переполох со стен замка.

Вчера состоялся военный совет, на котором все вельможи без исключения поддержали план немедленного штурма, предложенный королевой. Не вдаваясь в детали, Бланка сказала, что в нужный момент ворота замка откроют изнутри и значительных людских жертв удастся избежать. Но не только это обещание вызвало безоговорочную покладистость военачальников. Чашу уважения к мудрости королевы изрядно перевесило ее решение купить дрова. Такой приказ не только спас людей и лошадей от холода, но и сохранил дисциплину в лагере!

Едва объявили, что король заплатит за дрова хорошую цену, как к лагерю робко потянулись первые телеги с дровами. Крестьян не обманули! Людская молва быстрее любого гонца облетела окрестности, и уже к вечеру – Бланка оказалась права – лагерь весело гомонил возле жарких костров. Даже лошади радостно ржали, выражая признательность их величествам за предоставленное тепло. Уже наутро самые предприимчивые вилланы кроме дров привезли свежие ржаные лепешки, бобы, солонину. Король и за продукты питания заплатил звонкой монетой. Крестьяне в обычной жизни почти не видели денег, а потому с воодушевлением поспешили пополнить свои кубышки серебряными денье. Вереницы повозок с дровами и излишками харчей выстроились в очередь.

Известие о том, что земляки помогли королевскому войску, проникло за высокие стены Беллема и сильно деморализовало защитников. Уже никто не сомневался в том, что Луи рано или поздно овладеет крепостью. Патриотическое настроение покинуло даже самых упорных.

…Звенящую тишину так и не нарушило ничего, кроме дежурной переклички караульных с обеих сторон. Габриэль вскочил в седло и поскакал к королевскому шатру с докладом; из-под копыт его лошади летели мерзлые комья снега.

Воздух наполнился ревом сигнальных рожков. Лагерь, как потревоженный муравейник, зашевелился, загудел и слаженно заработал. Воины наспех завтракали хлебом, размоченным в вине, облачались в пурпуэны, кольчуги (у кого они были), шлемы, вешали на грудь щиты и выходили на построение к штурму.

Впереди под прикрытием мантелетов[19] выстраивались лучники и арбалетчики. В их задачу входило ураганным ливнем из стрел прикрывать передовые отряды, которые понесут и установят тяжелые деревянные настилы на дамбах. Поскольку единственный мост, ведущий к воротам замка, защитники сожгли еще в первый день осады, то осаждающие под прикрытием стрельбы из требюше и катапульт за несколько предыдущих дней возвели земляные перешейки через ров. Вот на них-то для устойчивости и положат деревянные настилы.

Следом под прикрытием все тех же лучников и мантелетов пойдут штурмовики с гигантскими лестницами на плечах.

В центре, как раз напротив крепостных ворот, тяжело скрипела колесами «свинья» – стенобитный таран, защищенный сверху длинным навесом. В свете факелов было видно, как по нему ползают люди, укрывая крышу сырыми кожами и обильно поливая их водой. Правда, вода тут же превращалась в лед и люди то и дело соскальзывали вниз.

Слева и справа колокольнями возвышались самые грозные осадные сооружения – Шас-Шасто – многоярусные башни, куда вереницей входили смельчаки. Когда башни неимоверными усилиями подтащат вплотную к замку, эти отчаянные храбрецы по перекидному мостику, крепившемуся к верхнему ярусу, ринутся в боевые ходы на крепостных стенах. Путь тяжелой конструкции может занять два-три часа, и у воинов, находящихся внутри, наверняка промелькнет перед глазами вся их жизнь. Башня представляла собой удобную мишень для тяжелых катапультных стрел и могла стать готовым факелом для любой горючей смеси. Правда, Шас-Шасто также оборачивали в сырые шкуры и поливали водой, но внутри были дюжины горячих тел, и потому влага быстро высыхала.

Вскоре построение к штурму завершилось. В предрассветных сумерках уже проступили контуры окружающих предметов, и многие бойцы потушили факелы. Но сигнал к началу атаки не раздавался. Воины почувствовали, как их изнутри пробирает холод. По рядам пробежал удивленный шепот.

В такой же растерянности пребывали и защитники крепости. Почему все штурмующие отряды сосредоточились только на южной стене, где находились ворота? Им, конечно, такая концентрированная атака на руку: не придется распылять собственные силы…

У оборонявшихся уже закипали огромные котлы с маслом и водой (огонь под емкостями поддерживали, как обычно, мальчишки). Женщины стаскивали ведра, проверяли устойчивость лестниц, по которым им предстоит поднимать на стены кипяток и горячее масло. Возле каждой амбразуры и в машикулях[20] давно лежали груды камней. Лучники, надев тетиву на дугу лука, в зоне досягаемости раскладывали пучки стрел. Все было готово, но атака не начиналась.

Сотни вооруженных мужчин и грозные боевые машины застыли под стенами замка. Лишь клубы пара от горячего дыхания напоминали, что там стоят живые люди.

Нервы осажденных закручивались на последний оборот.

Вдруг с восточной стороны раздались надрывные звуки рога. Сначала в королевском лагере, а затем опасность протрубили и внутри крепости!

Первый сигнал – сигнал к атаке – дал Габриэль. Когда его люди захватили потайную калитку и подали условный знак огнем, он в свою очередь протрубил в рог, извещая короля, что можно начинать штурм. Сам виконт с полусотней всадников помчался на помощь авангардному отряду. Спешившись, воины проворно взобрались по крутому склону холма и один за другим растворились в открытой двери. Внушительный отряд Габриэля, помноженный на внезапность, сделал свое дело. С боем, но достаточно быстро бойцы продвигались к воротам замка, и с каждым шагом сопротивление растерянного противника ослабевало.

Пока обреченные защитники метались по галереям крепостных стен, не понимая, где же главная опасность, королевское войско тронулось с места. По цепочке передали приказ: Шас-Шасто с тараном не использовать! Воины – кто с лестницами на плечах, кто яростно вскинув боевой топор, – бежали к высоким куртинам. Боевой клич: «Монжуа! Сен-Дени!», исторгнутый сотнями луженых глоток, водопадом обрушился на замок.

Габриэль со своими бойцами овладел изнутри крепости аркой надвратной башни. Спешно подняли решетку и уже высовывали из металлических скоб на воротах запирающий деревянный брус, когда совсем рядом снаружи услышали рев атакующих. Габриэль довольно ухмыльнулся: успели вовремя. Сила напирала неистовая! Под могучим натиском тяжелые дубовые ворота, обитые листовым железом, распахнулись, будто невесомые оконные занавеси на сквозняке. Людская лавина хлынула в арку, безжалостно круша все на своем пути. Ее мощь чуть не раздавила Габриэля. Он на миг замешкался, но чья-то рука проворно увлекла его в стенную нишу.