– Да пошел ты! – хлопнула дверью Любовь.– Козел старый. Чтоб у тебя хрен отсох, потаскун. Чтоб у тебя все любовницы…были лысые, с сифилисом и вставной челюстью. Чтоб тебя…

Но страшнее пожеланий не нашлось, поэтому девушка выругалась обычным русским матом и побежала дальше молча.

Скользнула по лестнице в метро, споткнулась о сидящего на корточках бомжа, снова выругалась на бегу. Вернулась, кинула ему в ноги мелочь из кармана. Пролетела сквозь турникеты. Пробежалась по эскалатору, запрыгнула в первый вагон поезда и плюхнулась рядом с курносой бабкой в платке. Поезд тронулся, Любовь вставила наушники в уши и закрыла глаза.

– Девуфка, – тут же дёрнули ее за рукав. – Девуфка…

Любовь открыла глаза и вынула наушник из правого уха.

– Чего вам?

– Вам не нузен длуг?

– Что? Бабуля, отстаньте.

Бабуля не отставала.

– Смотли, дулында, фто у меня. Тебе надо, я внаю…

Она распахнула пакет на коленях, там сидел глазастый черный щенок.

– Вы с ума сошли, бабушка? Чего мне с ним делать-то? Уберите.

– Ох-ох,– бабуля пожала плечами, закрыла пакет.

Любовь сомкнула веки, поезд разогнался на длинном перегоне, музыка в плеере тоже разогналась. В этот момент чья-то рука вынула наушник из ее уха и старческий голос сказал, выговаривая четко все буквы.

– Ну и дура.

– Чего вам надо от меня?! – заорала Любовь так, что парень, сидевший напротив, с интересом снял с головы огромные синие наушники и уставился на обеих.

– А ты чего вылупился? – рявкнула ему девушка. Забрала свой наушник у бабули и сжала его в кулаке.

Парень пожал плечами, надел наушники обратно на голову.

– Зля, говолю, – бабуля улыбнулась всеми тремя имеющимися во рту зубами, – Нефем коймить его, все

гавно топить. Вовьми себе, а?

Она вынула из пакета глазастого и посадила его на колени Любови. Тот сказал “мяу”, лизнул Любовь в зажатый кулак. Кулак от неожиданности разжался, оттуда вывалился маленький наушник и покатился по вагону. Щенок рванул с бабулиных коленей за ним. Схватил зубами и уселся у ног спящего дядьки с огромным чемоданом.

– Кудыть? – заорала бабуля.

– Вот б…ть, – завопила Любовь.

Обе вскочили с места, кинулись за щенком. Малому такая игра понравилась, и он бросился бежать. Тут же врезался в ногу спящего с чемоданом, тот взвизгнул спросонья. Щенок с испугу рванул в обратную сторону. Поезд подъехал к остановке и открыл двери. Любовь, наконец сумела поймать озорника за хвост и взять на руки, уговаривая открыть пасть. А бабуля ловко покинула поезд и помахала девушке пустым пакетом.

– Да ладно?… – сказала Любовь закрывающимся дверям.

Поезд резко тронулся, ноги у девушки подкосились, она уселась с щенком на руках прямо на парня в синих наушниках.

– Офигеть, – обратилась к нему Любовь.

– Может, встанете с меня?

Она скатилась с него на пустующее место рядом.

– Постойте, это же вы? Вы видели, как она она все подстроила? Чтобы слить собаченцию? Старая ведьма! Разве так можно с живыми людьми? Собак им впаривать средь бела дня?

– Классный собакен, – сказал парень, погладив пса за ухом.

– Хотите собачку? Собакена? – Любовь покрутила у него перед носом щенком. – Смотрите какой зайка.

– Вы сейчас хотите впарить мне собачку средь бела дня, так?

– Слушайте, я просто сплю, мне все снится, да? Полчаса назад я лишилась крыши над головой.

–Зато обрели собачку..

– Меня с ней ни одна подруга на порог не пустит ночевать…На вокзал, что-ли идти?

– Боюсь, на вокзале вам тоже откажут…

Парень встал и надел наушники.

– Моя станция, чао!

– Нет, нет, нет! Куда? Не пущу! Вы мой свидетель, мы пойдем в полицию и напишем заяву на эту бабку.

– Вы – идите, а я – домой.

Парень вышел из вагона, Любовь – за ним.

– Вы не можете, не имеете права меня бросать на улице с этой бедой. Я живой человек! Я же..я..я умру! …Ладно, сяду здесь и буду просить милостыню, прямо в переходе.

Они как раз поравнялись с бомжом, сидящим на полу. Любовь уселась рядом с ним, принюхалась, отодвинулась, приткнула терпеливого щенка на коленях и жалобно протянула руку к прохожим. Парень в синих наушниках посмотрел на нее, покрутил пальцем у виска и пошел дальше. Проходящая мимо Любви девушка, засунула в ее протянутую ладонь сотку, погладила собачку и пошла дальше.

Любовь посмотрела удивленно на сотку, запихнула ее в карман куртки и рванула за парнем в наушниках.

–Я заплачу, – закричала она, прыгая у него перед носом. – У меня завтра стипендия. Сто рублей – устроит? Двести?..Восемьсот сорок!..Сто сейчас, – она вынула из кармана сотку,– остальное завтра. А вы просто утопите его, ладно?

–Чего?!…

– Восемьсот сорок рублей за пять минут работы! Я сама…я сама не смогуууу, – заревела она и уткнулась в щенка мокрым лицом. Тот в ответ заскулил и стал облизывать ее щеки.

– Так, вижу ты совсем крейзи, и не отстанешь, – сказал парень. Выхватил из ее рук щенка, подумав, забрал и сотку, ушел.

Любовь вытерла слезы, вынула зеркало из сумочки, посмотрелась в него, поправляя макияж и вдруг замерла на месте, увидев в отражении фигуру парня с щенком. Они направлялись к набережной.

– Да ладно? Нет, не смей, стой!

Бросилась за ним. Догнала у самого причала.

– Ты что, чокнутый? Живодер?

– Опять ты.

– А-ну, отдай щенка!

– С чего бы?

– Не дам топить!

– Да откуда ты взялась такая? То возьми щенка, то отдай щенка!

– Не топи его, пожалуйста, я передумала, мне так нужен он.

–Тебе психиатр нужен…Не собирался топить, домой несу…

Она погладила собачку и вытерла слезы.

– Правда? Да? Господи… Слава богу, мой хороший, мой зайка…Как тебя зовут-то?

– Игорь…

– Во дурак, я не про тебя. Про него…

– А… Про него…Его…его… его зовут …Крейзи.

Любовь рассмеялась.

–Да ладно??

Парень почему-то тоже засмеялся.

– Да я не чокнутая, просто дурацкий день. Всякая муть вылезла…

–Муть?…

–Ага. Не задалось с утра…Мужик – козел попался, ушла от него без денег, бабка эта откуда-то вывалилась. С собачкой. Танька послала нафиг, негде, говорит, ночевать у нее .. Слушай, а у тебя это…того…есть кто-то дома?

– Я сейчас не понял…

– Мне бы ночь переночевать. Завтра стипендию получу и к маме уеду.

– Ты хочешь переночевать у меня, да? У незнакомого мужчины?

–Мне одну ночь, я заплачу.

– Ты правда, чокнутая. А если я маньяк?

– Маньяки не ходят в таких ярких наушниках и не спасают собачек в метро, – она поправила на его голове наушники и случайно дотронулась до его щеки. – И как у вас от таких уши не болят, не пойму?

– Твоя история доказывает, что такие наушники безопаснее. Чтобы никто не уволок. Они оба посмотрели на собачку и засмеялись.

– Ладно, пойдем, пока ты внезапно не стала хозяйкой сенбернара… Надеюсь, Люся не будет против.

– Ой…там у тебя есть Люся?…Тогда лучше не надо.. Мне кажется, Люся меня не одобрит

– Ахах, Люся -то? Люсе пофигу на тебя. Главное, чтобы она одобрила это, – он погладил щенка.

Любовь посмотрела на него внимательно.

– Люся- это моя овчарка. Надеюсь, они с Крейзиком подружатся. Пойдем, собакен наверное, хочет есть…

Вот сволочь!

Сквозь елозящие перед глазами дворники прицельно стреляю "суке" прямо в бампер.

И убиваю взглядом. Ее, белую Хонду, подрезавшую меня. Бью ладонью по клаксону три раза. И еще один-контрольный.

– Чтоб тебя!

Я зла. Я спешу. Этот город сходит с ума и сам себя подгоняет в своем безумии. Успеть покинуть его, пока и меня не накрыло карантинной чумой.

Успеть, пока ум ясен. Сжимаю руль. Мне нельзя сходить с ума. Завтра – можно. Сегодня- нет. У меня дети. До них двести сорок километров на скорости. И обратный отсчет до полного локдауна пошел. Если я не успею до закрытия границ между городом и своей деревней, капец, застряну в чистом поле. Пугают, что кордон пройти невозможно, расстрел без объяснений. Чушь конечно, жёлтая пресса жестит.