Факультету на первый взгляд понравился такой измененный Малфой, а вот профессору Снейпу — не очень. Что-то очень странное было в таком поведении крестника, потому он забрал Драко в свои апартаменты и вдумчиво допросил, доведя ребенка до истерики. Телесные наказания в Дурмстранге, в отличие от Хогвартса, были нормой, причем применяли их именно старосты, поэтому Драко поначалу не мог сидеть нормально неделями. От обилия боли и унижений мальчик почти сломался, поэтому Люциус и перевел Драко обратно.

Узнав, что школа очистилась от Уизли почти полностью, Драко очень обрадовался, почти до слез. Декан отпустил его отдыхать и задумался о роли телесных наказаний в перевоспитании заносчивых мажоров.

Гарри и Дадли, в свою очередь, лишь отметили этот факт и отправились в гостиную. Мракоборцы, как оказалось, забрали из школы и цербера, и какую-то крысу, и тролля, закрыли полосу препятствий где-то в подземельях и изъяли какой-то темный артефакт в виде зеркала. В общем, в школе стало безопасней.

Мадам Помфри донесла идею торжественной клятвы до Сметвика, которому очень понравилась клятва имени себя. Гермиона Грейнджер после каникул сидела как-то бочком и не выглядела радостной. Сьюзи и Падма были очень рады мальчикам, и от их улыбок становилось светлее в зале.

Между Дадли и Сьюзан, Гарри и Падмой зарождалось что-то непривычное. То чувство, когда человек становится близким, радует одним своим существованием, огорчает хмурой морщинкой, когда хочется хранить и оберегать от всех горестей и врагов. У детей зарождалась симпатия.

Господь тебя храни

От боли и беды,

От стресса, руготни,

Превратностей судьбы,

Пусть солнце над тобой

И небо в облаках,

Хранимая душой,

Хранимая в веках…

Занятия начались по расписанию и проходили гораздо тише. Казалось, что все проблемы остались позади, и впереди ждет только радость и счастье.

***

Дамблдор приходил в себя после ведерной**** клизмы. Видимо, проклятье сильно укоренилось в нем, раз лечат его почти исключительно клизмами. Еще ему делали ретро-мано-скопию*****. Это было больно и как-то очень унизительно.

Иногда возникало ощущение, что над ним потешаются, а не лечат, но ведь такого не могло быть? Он же Великий Светлый Волшебник! Странным было еще и то, что его совсем не посещал никто, будто забыли. Да, забыли! И предали!

Все его предали, забыли, даже Молли не приходила. И Минерва забыла. Никому до него нет дела. Но ничего, он это так не оставит, он обязательно отсюда выберется, и тогда все-все пожалеют об этом. Будут плакать кровавыми слезами, а живучему Поттеру самому клизму надо делать! И Минерве. Даже две клизмы! И каждый день!

Да, они все еще горько пожалеют!

— Пациент Дамблдор, вас ждет сифонная клизма…

Комментарий к Часть девятая. Рождественские хлопоты

* Высказывание В.С.Черномырдина

** Организованная преступная группировка

*** От deviatio — отклонение (лат)

**** Ведерной считается пятилитровая

***** Ректороманоскопия — метод медицинской диагностики, при котором производится визуальный осмотр слизистой оболочки прямой кишки и в некоторых случаях дистальных отделов сигмовидной кишки.

========== Часть десятая. Что такое «не везёт» ==========

Дурсли пили чай с Грейнджерами. Они познакомились достаточно случайно, но обратили внимание на некоторую заносчивость младшей Грейнджер, а уж когда в письмах узнали от мальчиков о, скажем так, полном отсутствии мозга у девочки, то не смогли смолчать.

— Спасибо вам за то, что рассказали о реалиях магического мира, — говорила Джейн Грейнджер, — совершенно не ожидала от дочери такого поведения.

— Любопытство — это норма у детей, — улыбнулась Петунья.

— Согласна, но, судя по тому, что удалось вытянуть из дочери — это не любопытство, — грустно сказала мама Гермионы. — Похоже, наша занятость и видимость самостоятельности дочери…

— Я с ней поговорил, — сказал старший Грейнджер, поглаживая пряжку ремня, — надеюсь, мы друг друга поняли.

— Ремнем, небось, поговорили? — спросил Вернон, заметив жест.

— Мы же врачи, девочек ремнем нельзя — проблемы с органами малого таза* могут быть, так что пришлось дедовскими способами, — улыбнулся старший Грейнджер.

— То есть? — заинтересовалась Петунья.

— Ротанг**, — коротко ответила Джейн.

— Жестоко, — поморщился Вернон, вспоминая детство своего тела.

— Зато действенно. Очень надеюсь, что дочь переменит свое отношение к миру и людям, пока не поздно…

***

В Хогвартсе шли занятия. На уроках перестала тянуть руку заучка Грейнджер и вообще вела себя необыкновенно тихо, так что софакультетники начинали потихоньку с ней общаться. Правда, временами она замирала посреди речи и потирала выпуклую часть спины. Об этих странностях Дадли написал родителям, которые ответили в духе: «не заморачивайся».

Через примерно неделю стала известна страшная тайна Драко Малфоя — его не распределяла Шляпа, а папа подсуетился. Снова войдя в попечительский совет школы, Люциус Малфой выделил круглую сумму за то, чтобы его сын учился на Слизерине. Сам Драко вел себя очень тихо и старался спиной ни к кому не поворачиваться, что вызывало интерес и недоумение среди змеек. На уроках, однако, Драко блистал. Казалось, за полгода Дурмстранга он прошел год Хогвардса, настолько четко и быстро отвечал на вопросы. Правда, манера ответа была больше военной. Профессору Макгонагалл очень нравилась манера Драко говорить, все эти «разрешите обратиться», «доклад закончил» заставляли ее чувствовать себя важной. Но почему-то даже ей не хотелось обижать этого мальчика, без своей высокомерности вызывающего жалость. И этот рефлекторный жест…

Минерва была суровой дамой, затянутой в рамки своего понимания справедливости, но излишней жестокостью она не страдала. Альбус был для нее иконой и примером, но… В последнее время он начал сдавать, у него появились какие-то странные идеи. В отношении Гарри Поттера Минерва изначально не поддерживала решения Альбуса, но что она могла сделать? С исчезновением Уизли на факультете стало тише и спокойней, прекратили улетать баллы, дети начали учиться.

Пора было собираться в госпиталь — проведать Альбуса, принести ему лимонных долек. Минерва и подумать не могла, что мешочки с мармеладом отличаются — какие для Дамблдора, какие для посетителей, потому схватила первый попавшийся.

В госпитале Минерва сначала поговорила с целителем Гиппократом, а потом уже встретилась с заметно похудевшим и осунувшимся Великим Светлым Волшебником. Жадно вцепившийся в мармелад Дамблдор рассказывал о том, что его никто не любит и все бросили, расстраивая Минерву и убеждая ее в том, что диагноз Сметвика верен — старческая деменция***.

Попрощавшись с уже бывшим директором, Минерва Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, вернулась в школу. Она была в несколько подавленном настроении, а потому, увидев сцену противостояния Гриффиндора и Слизерина в коридоре, совершенно не стала разбираться, сняв баллы. Увидев единственную девочку — Гермиону Грейнджер, кто бы сомневался, Минерва приказала идти за собой.

Гермиона была в ужасе. Она совершенно случайно оказалась в коридоре, где проходила беседа типа «стенка на стенку», но умудрилась попасться в тот же момент декану Гриффиндора, не знающей жалости.

— Вы ведете себя совершенно непозволительно! Я сегодня же напишу вашим родителям! — высказала ей свое возмущение профессор Макгонагалл, после чего развернулась на месте и удалилась.

Гермиона опустилась на колени и громко, отчаянно зарыдала. Так ее и нашел Дадли, провожающий Сьюзи. Первой на отчаянные рыдания отреагировала все-таки девочка.

— Что случилось? Кто-то умер? Тебя обидели? Оскорбили? Ударили? — на отчаянно рыдающую девочку сыпались вопросы, но она совершенно потеряла связь с внешним миром, тогда Дадли применил заклинание сна, взял девочку на руки и отнес в Больничное Крыло.

— Мадам Помфри, — затараторила Сьюзан, — мы нашли ее в коридоре второго этажа. Она в истерике была и только плакала, ничего не говорила, мы ее усыпили и вот.