— Дети, у нас новая ученица — мисс Гарриет Грейнджер, сестра известной вам мисс Грейнджер. Девочка после операции на сердце, поэтому я прошу вас не шутить над нею, — сказала учительница и Рие въехала в класс.

На нее смотрели глаза девочек и мальчиков. Внимательные, насмешливые, сочувствующие. Не было только равнодушных, и это порадовало Рие. Гермиона встала чуть впереди Рие, готовая в любой момент защитить ее от любой опасности. Это заметила учительница, это заметили некоторые дети. Заучка стала другой, это стоило обдумать.

— Прошу вас, девочки, отправляйтесь на свои места, — улыбнулась учительница, миссис Урингон.

Гермиона аккуратно закатила кресло Рие, устраивая девочку за столом и мягко опустилась на стул рядом. Рие слегка дрожащими руками достала учебник, тетрадку и пенал. Гермиона погладила сестру по плечу и шепнула: «Все хорошо». Рие кивнула и приготовилась слушать. Гермиона приготовила тетрадь и учебник сама, но выставила на стол еще и сумку с аптечкой, чтобы не искать в случае всего. Сестричка нервничала, это могло закончиться нехорошо, поэтому и Гермиона напряглась.

Урок английского языка проходил спокойно, Гермиона не рвалась отвечать, не поднимала руку, сильно удивляя этим учительницу, поэтому, разумеется, девочку спросили по теме. Гермиона ответила кратко, сжато и ровно то, что ее спросили, еще раз удивив учительницу. Поведение девочки за полгода изменилось кардинально. Что же с ней сделали в той закрытой школе? Что сделали с ее сестрой?

Прозвенел звонок и Рие дернулась, хватая Гермиону за руку, будто ища защиты. Гермиона обняла сестру, прижала к себе и начала тихо говорит, что все хорошо, все в порядке, она отлично справляется… Подошедшие девочки слышали все, что говорила знакомая им заучка, видели, как она прижимала к себе свою сестру и не могли снова обозвать девочку. Что-то в груди не давало им это сделать.

— Привет, меня зовут Мария, а ты Гарриет, правильно? — спокойно сказала одна из девочек.

— При…вет… Да… — тихо ответила Рие, поймав ободряющую улыбку сестры.

— Девочки, сестренке еще трудно общаться, она вас боится, — мягким голосом сказала совсем уже не заучка, как-то очень по-доброму улыбаясь. — Но мы справимся, да, Рие?

— Да, — тихо ответила девочка и вытерла глаза.

Стараясь не тревожить новенькую, дети разошлись на перемену, пока еще было время, а Гермиона достала из рюкзака йогурт и привычно принялась кормить сестру с ложечки, даже не подумав отдать ложку. Рие чувствовала внимание других к этой процедуре, но… Не чувствовала себя плохо из-за этого. Все, кто смотрел сейчас на нее, не были важны девочке. Главное — это сестренка.

Только докормив Рие, Гермиона обнаружила повышенное внимание и поняла, что, наверное, зря это сделала. Но у Рие дрожат руки, и сестренка вряд ли сможет нормально поесть, а у нее же расписание, ей нужно. Сестра обняла Гермиону, спрятав лицо на груди девочки.

Девочки шушукались…

— Наверное что-то страшное в той школе случилось…

— Вы видели, как заучка заботится?..

— Ой, как ми-ило…

— Давайте с ними подружимся?

Зазвенел звонок, начался урок алгебры и тут Рие поняла, что в ее глазах все расплывается. Цифры, знаки, все поплыло, медленно разгораясь, пришла боль, начали неметь пальцы… Учитель очень удивился, когда известная ему правильная девочка вдруг с шумом бросила ручку, разворачиваясь к своей сестре. Уже собираясь сделать замечание, старый учитель вгляделся…

— Рие, Рие! Не закрывай глаза, нельзя! — говорила Гермиона, доставая одноразовый шприц и вознося хвалу папе за то, что научил. — Рие, нельзя!

Она пальцами сломала горлышко ампулы, набрала лекарство, обнажила руку сестре и на глазах всего класса быстро и вполне профессионально попала в вену, сделав укол.

— Мистер Ричардс, позвоните папе, пожалуйста, — скороговоркой выдала Гермиона, зажимая место укола и похлопывая сестру по щекам. — Просыпайся, родная, не умирай только опять…

Учитель убежал звонить, а Рие жалобно посмотрела на сестру. Боль медленно отпускала, но перед глазами все еще плыло. Гарриет вспомнила, что говорил папа о том, что ей может быть еще тяжело учиться, как он учил Гермиону делать уколы, доводя движения до автоматизма… И вот это пригодилось прямо в первый же день… Обидно было до слез.

— Я все испортила, — прошептала девочка.

— Глупости какие, — сказала Гермиона. — Сейчас папа приедет и посмотрит, только не плачь, хорошо?

— Не буду… Но…

— Все хорошо, маленькая, — Гермиона подняла голову и спросила весь класс. — Ведь все же хорошо?

И два десятка учеников начали наперебой утверждать, что да, все в порядке, все хорошо… Слова бывшей заучки больно резанули и мальчиков, и девочек. «Не умирай опять». Через что же прошли эти девочки?

========== Часть 18 ==========

Лорд Гонт держал на руках полугодовалую девочку и чувствовал… Он впервые в жизни чувствовал ни с чем не сравнимое тепло в груди. Пронзительные синие глаза ребенка смотрели, казалось, в самую глубь души. В девочке лорд чувствовал ту душевную силу, которая позволяла этой душе не сдаваться и бороться. Ощутив себя отцом, лорд буквально дрожал над ребенком, опасаясь оставлять Меропу даже на минуту одну. Да, у девочки не было своей памяти, но лорд назвал ее в честь своей мамы, обещая девочке, что у нее будет все самое лучшее в жизни.

Когда его спросили, почему не мальчик, лорд только грустно улыбнулся. О наследнике еще будет время подумать, а вот это маленькое чудо. Это просто чудо. Необъяснимое, непередаваемое. И старые друзья только понимающе улыбались. Но дела сами себя не сделают, поэтому с трудом расставшись с малышкой, лорд вернулся в министерство.

— Лорд, там в МКМ скандал, — хихикнул Август Руквуд.

— Чего они не поделили?

— А это не они. Русские выкрали Дамблдора.

— Зачем?

— Говорят, что нечего грязь по тюрьмам рассаживать, у них есть много идей, поэтому у Дамблдора будет интересная смерть и еще более интересное посмертие. Говорят, даже собираются билеты продавать.

— Ор-р-ригинально, — заметил Волдеморт. — Что у нас с детьми?

— Старые семьи в очереди стоят, милорд.

— Они что же, все маги?

— Очень похоже на то, но даже если сквибы… В общем, практика с выкидыванием сквибов, похоже, ту-ту…

— Очень хорошо, не дело родной кровью разбрасываться. Что там с договором с

магглами?

— Малфой договорился, вот проект.

— Оч-ч-чень хорошо, ну давай посмотрим…

На самом деле лорду хотелось сейчас не бумагами заниматься, а играть, кормить, купать свое маленькое чудо, но раз уж взялся управлять этой помесью бардака с домом терпимости, надо работать. А доченька пока поспит.

***

— Рие, я буду ругаться, — сказал папа, сделав строгое лицо.

— И по попе дашь? — улыбнулась папе девочка.

— По попе тебе сестра даст, если ее так пугать будешь, — Гермиона с готовностью покивала, разминая пальцы.

— Ой…

— Вот тебе и ой, — улыбнулся папа. — Ты зачем нервничаешь? В школе безопасно, ничего случиться не может.

— Ну… А если я плохую оценку получу?

— Господи, вторая Гермиона, — вздохнула мама. — Доченька, да наплевать нам на эти оценки, ты важнее. Твое сердечко, твое здоровье, понимаешь?

— И вы совсем не расстроитесь? — спросила Рие, не веря в то, что услышала.

— Мы очень сильно расстроимся, — ответила мама. — Если у тебя будет болеть сердце от школы.

— Мама… Папа… — со слезами на глазах прошептала Рие. — Я вас так люблю!

— Мы тебя тоже очень любим, доченька, только не нервничай больше, хорошо?

— Я… Я постараюсь…

Вечером, когда Гермиона уложила Рие в кровать, наобнимавшись, младшая спросила старшую:

— А ты меня когда шлепать будешь?

— Зачем? — удивилась Гермиона.

— Чтобы не пугала тебя, — Рие посмотрела на сестру виноватыми глазами.

— А ты хочешь быть отшлепанной? — посерьезнела Гермиона.

— Ну-у-у… — протянула младшая сестра, не выдержав, рассмеялась. — Нет, конечно, я хочу быть поглаженной.