– А ничего не сделал, – пожала плечами Нирга, – моряки издали заметили здоровенный рот и вовремя развернули корабль. Дед говорил, в такой могло поместиться двадцать кораблей разом… может, преувеличивал, за рыбаками такое водится. Прадед Марлы был не дурак приврать, может он и не видел ничего, по крайней мере, сам, может, история в наследство досталась. Мы тут все рыбаки, и испокон веков живём у моря. Мой покойный муж и сам любил рассказывать истории прапрадеда, теперь их рассказывают мои сыновья. Море бывает удивительно однообразным, хочется послушать причудливые байки.
– У вас много сыновей? – Базааф решил отвлечь Ниргу от истинной причины разговора. Иначе бы он ни за что не затянул светское выяснение, кто чей сват, кто кому брат.
– Трое.
– Взрослые уже?
– Да, выплыли каждый на своём корабле. Теперь не скоро увидимся.
– Что ж это вас внуки не навещают?
– Заходят время от времени, – не согласилась Нирга. – А чаще и не надо, а то привыкнут, перестанут бабушке радоваться.
Базааф выдавил улыбку.
– А у вас есть семья?
– Нет, никого, – мужчина немного посерел. Никак не ожидал, что дело дойдёт до обсуждения его личности, но протестовать после недавних извинений было неуместно.
– Мужчины переоценивают достоинства одиночества, – сдержанно заметила Нирга.
– Да не в этом дело, – признался Базааф. – Рад бы, да всё не складывается.
Базааф скосил взгляд на Юрика, но Юрика абсолютно не волновало, что у него там с семьёй. Парень перестал слушать, ещё когда речь шла о внуках Нирги. Спасать Базаафа от женского допроса было некому. Сливки Юрик тянул медленно, момент для завершения беседы не годился.
Повисло неловкое молчание.
– Предложила бы вам у нас остаться, но у нас всегда женщин было меньше, чем мужчин.
– Ничего, я не в обиде, – пробормотал Базааф. – Долго у вас зима тянется?
– Ещё не меньше шестидесяти дней, – прикинула Нирга. – Но весна потом быстро разгуляется. Вы бы не узнали наши края весной. Весной у нас и свадьбы играют, летом пореже, только если приспичит.
Нирга фыркнула своей простенькой шутке.
– Извините, что расспрашиваю вас, – повинился Базааф, – но я не очень-то смыслю в морском деле. Не подскажете, какие породы дерева подойдут для судна?
Нирга звонко, совсем по-девичьи хихикнула.
– Сразу понятно, что вы не из здешних. Чтобы сладить лодку, нужна лёгкая стильма. Чтобы построить корабль средних размеров, нужна гибкая марла. Чтобы построить большой корабль, нужна крепкая сухая нирга. Пока в селении есть Стильма, Марла и Нирга, моряки не переживают за свои суда. Когда придёт мой черёд поговорить с Костлявым, первую же родившуюся после моей смерти девочку назовут Ниргой. Учтите, зимой древесину для стройки рубить нельзя. Если у кого и припасены и просушены доски, то у Кёрла.
– Спасибо за совет, – вежливо полупоклонился Базааф. – Как думаете, смогу ли я его застать дома в этот час?
– Скорее уж в Морском собрании, – резонно заметила Марла.
– Вы не обидитесь, если я уйду? Неловко так платить за ваше гостеприимство…
– Нет-нет, ничего страшного, – замахала руками Нирга. – Приятно было поговорить по душам… Юрик, возьми с собой пирога… для Боцмана тоже возьми кусочек…
– Мы пойдём в Морское собрание? – засомневался Юрик, бегом несясь за Базаафом.
– Нет.
– Зачем ты спрашивал про дерево? Строишь корабль?
– Куда в море без корабля, – неопределённо ответил горец.
– У Кёрла в сарае не так уж много древесины.
– Я заметил.
– Что же делать?
– Придумаем.
Боцман уже ждал их. Печь была растоплена, пахло кашей с рыбными вкраплениями.
– Нирга передаёт, на здоровье, – Юрик сунул ему свёрток с пирогом, свою порцию он опять успел умять по пути.
– Спасибо, – растроганно принял гостинец старик. – Садитесь к столу.
– Я не голоден, – отказался от каши Базааф.
Юрик не отказался.
На следующий день, после того как за завтраком были доедены остатки ужина, Юрик понёсся помогать Наффе, а потом Кёрлу. Базааф отправился напрашиваться поработать на кузню.
Днём, едва растащив по посёлку дрова и хворост, Юрик со всех ног ринулся к Стильме. Когда он внёсся в дом, весь красный, в распахнутом плаще, она только взялась заворачивать старшую дочь в одеяльце. Оба ребёнка одинаково плакали. Поверить, что одна из них не ребёнок, было сложно. Но Юрик не пошёл на попятную.
Парень старательно и ловко завернул попискивующую девчушку в три маленьких одеяла. Стильма внимательно осмотрела его работу и осталась довольна. Потом они вдвоём погуляли вокруг дома, потоптались у крыльца и вернулись в тепло. Дети были решительно одинаковыми, выглядели и вели себя одинаково.
Когда Киф вернулся из портика, Юрик решил, что пора идти домой.
– Странные у тебя увлечения для мальчишки, – вроде бы ни на что не намекая, заметил Киф, забирая у него с рук ребёнка. – Я в твоём возрасте ни за что не стал бы возиться с младенцами… к нам даже девчонки не заходили, не просились с малышками поиграть.
– С ними ещё рано играть, – спокойно ответил Юрик. – О них надо заботиться. Я люблю детей, вот и предложил Стильме помочь.
– Спасибо, – поблагодарил Киф. – Что там Базааф? Не оставил мысль осмотреть место крушения? Сейчас у скал небезопасно, зимой море в тех частях болтливое. Надеюсь, он не собирается плыть туда на лодке? Непременно перевернётся.
– Ну, я ему передам, конечно, – пожал плечами Юрик, – но не уверен, что он меня послушает.
– Его дело, – тоже пожал плечами Киф.
– Доброй ночи, – попрощался парень.
Хмурый Базааф притаился в тени у противоположного дома.
– Ну что?
Юрик отошёл немного вперёд, прежде чем заговорить:
– Ничего.
Базааф по инерции прошёл следом двадцать шагов, но остановился.
– Мы можем ошибаться.
Базааф схватил Юрика за локоть и оттащил подальше от окон.
– Ты заметил что-нибудь?
– Когда ты подозревал меня, ты тоже много чего заметил, – напомнил парень. – Может и я сужу предвзято, но за день не так-то много можно заметить. Мне показалось странным, что дети настолько одинаковы, как будто одна просто копирует другую… но, может быть, я сужу предвзято?
– Надо подстроить проверку, чтобы тварь выдала себя…
– Как это сделать? Не могу же я вытворять такое с детьми, когда мать с меня глаз не сводит?
– Хотелось бы ещё знать, что это «такое».
– Мяса, может, дать? – дёрнул плечом Юрик.
– Может быть, – допустил горец. – Но если оно копирует поведение за другим ребёнком, то может и не притронуться. Ребёнок мясо есть не станет. С другой стороны, животное неотделимо от своих инстинктов, голод может пересилить. Оно давно не ело мяса в чистом виде… а оно ведь может и другую малышку сожрать, если проголодается.
Юрик нервно сглотнул.
– Значит, надо что-то подстроить, где рассуждать не будет времени… ну не знаю, может, мышку запустить?
– Как, если там всегда мать?
– Я ей сказал, что если она захочет с подружками поговорить, я с удовольствием посижу с детьми, но она не особенно-то обрадовалась.
– Она мать преданная, – согласился Базааф. – Ладно, пойдём.
– Что ты делал на кузне? – полюбопытствовал Юрик, уже привычно нагоняя мужчину.
– Сейчас покажу.
Они не стали подниматься на мыс, где их стойко дожидалась скрипучая серая хижина старого Боцмана. Вместо этого Базааф повёл Юрика по склизкому опасному спуску, к уже известной полупещере, заворачивающей петлёй в массив каменистого обрывистого берега. Под серой холщовиной не сразу можно было заметить спрятанное добро. С моря склад не привлекал внимания. Базааф приподнял угол, показывая Юрику свою работу.
– Это ты за день? – прошептал парень. – Ничего себе! Научи, а?
– Как покончим с гадиной, так научу, – пообещал горец. – Пока пойдём.
– Так значит, ты намерен строить корабль? – риторически заключил Юрик. – Зачем он тебе?
