- Поэтому вы обратились к резиденции в Лиме вместо того, чтобы прислать специалистов отсюда?
- Отчасти, - кивнул ирландец. - Кроме того, перуанская служба по борьбе с терроризмом - "Диркоте" - уверяла, что имеет возможность внедрить людей в "Сендеро Луминосо" с помощью своих двойных агентов. Мы имели неосторожность им поверить. Увы, к ним самим давно внедрилось множество их противников. Вот чем все это кончилось.
Он указал на фотографии. Малко молча кивнул, сказав себе, что если обращаются к нему, значит требуется загладить очередной промах ЦРУ.
- И на протяжении пяти лет вы ничего не пытались предпринять? удивленно спросил он после паузы.
Ирландец невесело усмехнулся.
- Спросите об этом в Отделе Латинской Америки... Они не верили. Перуанцы усыпили их бдительность рассказами о каком-то незначительном крестьянском движении, не имеющем реального влияния в стране. Поскольку мы убедились, что за этим не стоят ни Советы, ни кубинцы, мы успокоились... До тех пор пока не начала поступать достоверная и весьма тревожная информация. Но было поздно, мы проморгали момент. Это как рак - если оперировать вовремя, все в порядке. А потом...
Он не договорил.
Малко просматривал досье, подготовленное Отделом Латинской Америки. Оно было буквально напичкано фактами. Он поднял голову.
- Но мне кажется, они не представляют серьезной опасности для режима, заметил он. - У них нет боевой техники, они не держат под контролем сколько-нибудь значительную территорию, не вступают в столкновения с перуанской армией. Даже в Лиме они ограничиваются эффектными, я бы сказал, зрелищными акциями, но вряд ли пользуются поддержкой народа.
Губы Рона Фицпатрика искривились в иронической усмешке.
- В точности то же самое говорили в Отделе Латинской Америки. Горячие бойскауты, и только... Что ж, идемте, я покажу вам истинное положение вещей.
Он поднялся и жестом пригласил Малко в соседнюю комнату. Там он нажал какую-то кнопку, и на стене засветилось огромное панно - карта Латинской Америки. Ирландец повернул ручку, и освещение сосредоточилось на Перу довольно обширной территории между Боливией, Чили, Бразилией, Колумбией и Эквадором. Фицпатрик обвел пальцем зеленую зону.
- Строго говоря, есть три Перу, - объяснил он. - Во-первых, бассейн Амазонки - холмы, покрытые джунглями. Населения здесь очень мало. Почти ничего не растет, кроме коки*. Дорог нет, климат ужасающий.
______________
* Кока, кокаиновый куст - тропическое растение, листья которого содержат кокаин.
Палец переместился к Тихому океану.
- По другую сторону Анд - прибрежная зона. Практически пустыня. Никогда не бывает дождей, скудная растительность и гигантский абсцесс - Лима. Шесть миллионов жителей, из которых три миллиона метисов, спустившихся с гор в поисках работы. Эту-то неграмотную, полуголодную и потому взрывоопасную массу и обрабатывает "Сендеро Луминосо", суля им богатства перуанской олигархии. А между двумя этими зонами - Сьерра, горная цепь Анд высотой от трех до четырех тысяч метров. Здесь сосредоточены все полезные ископаемые страны - залежи серебра, свинца, золота, меди. Много шахт и рудников. Это край инков, выродившихся в "чулос". Столица - Аякучо. Здесь-то и находится гнездо сендеровцев.
Он взял карандаш и принялся рисовать кружочки по всей длине хребта с севера на юг.
- Вот. Либертад, Аякучо, Уанкавелика, Ороя, Куско, Арекипа. Во всех уголках Сьерры они взрывают мосты, затопляют шахты, тормозят работу промышленных предприятий, убивают представителей власти. Действуя где-то убеждением, а где-то устрашением, они распространяют свое влияние среди населения. И что самое ужасное - эти идиоты перуанцы им верят.
- А чего собственно они добиваются?
Фицпатрик указал пальцем на точку в центре карты.
- Это "Сентро-минес", - сказал он. - Национализированный концерн, который управляет крупнейшими в стране шахтами. Сендеровцы уже вынудили инженеров и рабочих приостановить работу на нескольких рудниках; за ними последуют другие. Их цель - сорвать добычу ископаемых, которая дает Перу половину валютных ресурсов. Результатом будет экономический хаос, и им останется только взять власть в свои руки.
Ирландец умолк и погасил карту. Мрачные перспективы, вытекающие из его рассказа, впечатляли.
- Но что требуется от меня? - спросил Малко. - Вам нужна армия, а не разведчик-одиночка. Я плохо себе представляю, что я буду делать в сердце Анд. Испанским я владею так себе, на кечуа не говорю вовсе.
Они вернулись в кабинет. Ирландец со вздохом опустился в кресло.
- Разумеется! - буркнул он. - Если действовать классическими методами, мы не справимся с ними и через сто лет. Но вот что мне пришло в голову...
Открыв ящик письменного стола, он достал оттуда бутылку "Гастон де Лагранжа" и две пузатых рюмки, наполнил их и подвинул одну к Малко. Начинался серьезный разговор.
* * *
Малко смотрел на светлую стену перед собой. Этот чистый, комфортабельный, строгий кабинет с кондиционированным воздухом и звуконепроницаемыми стенами был очень, очень далеко от перуанских Анд. Рон Фицпатрик наклонился к нему через стол.
- С этой минуты, - отчеканил он, - все, что я вам скажу, совершенно секретно и не подлежи! разглашению. Это касается даже других отделов. О'кей?
- О'кей, - кивнул Малко.
- Хорошо. Для начала еще немного информации. Перуанцам никогда не удавалось справиться с "Сендеро Луминосо" в основном из-за структуры организации. Террористы объединяются в ячейки по пять человек. Руководитель каждой ячейки связан максимум с тремя своими коллегами. Такую сеть не ликвидируешь одним ударом; ну арестуют самое большее восемь человек - их тут же заменяют другими. Никому не известны даже имена региональных руководителей, а уж тем более схема организации.
Две тысячи сендеровцев, которые гниют в тюрьмах с вырванными ногтями просто пешки, они ничего не знают - ни явок, ни паролей, ни имен, ни планов. В курсе всего только один человек - Абимаэль Мануэль Гусман, он же "товарищ Гонсало", основатель движения.
- Он, кажется, скрылся?
- Вот именно, уже четыре года назад. Ходили даже слухи, что он умер. И здесь у нас многие до сих пор в этом уверены. Но у меня своя сеть осведомителей, от которых я получаю время от времени кое-какую информацию. Я знаю человека, который видел его и даже говорил с ним меньше трех месяцев назад.
