При виде этого существа страх тут же вернулся в сознание беглеца, и он принялся судорожно соображать, как же ему отсюда выбраться. Косматое существо тем временем закончило орудовать ножом и, отложив его в сторону, направилось с доской в руках к бурлившему на печурке котелку. Стряхнув с доски все внутрь котелка, существо повернулось в сторону кушетки и взглянуло на лежавшего на ней беглеца. Их взгляды встретились. Существо выглядело как преклонного возраста мужчина, с длинными седыми волосами и такой же длинной и седой бородой. Все в его облике выдавало человека, за исключением глаз, спрятанных глубоко под кустистыми бровями. Их взгляд беглецу показался странным.

«Оно лишь прикидывается человеком, маскируется! – догадался он. – Оно хочет ввести меня в заблуждение! Но я не так прост, я не позволю ему себя обдурить!».

И беглец рывком попытался подняться с кушетки и броситься к двери, но сил ему хватило лишь на то, чтобы слегка приподняться на локтях, после чего он снова рухнул на спину.

– Пришел в себя – это хорошо! – хрипло вымолвил старик. – Ты провел в бреду прошлые сутки, у тебя был сильный жар! Сильно тебя потрепало, солдатик!

«Что ж, раз у меня пока нет сил, чтобы сбежать, буду ему подыгрывать! Нужно понять, что ему от меня надо! – решил беглец. – Но почему он так меня называет: «солдатик»?..».

– Солдатик? – переспросил мужчину беглец.

– Ты что же, ничего не помнишь? – удивился старик. Беглец лишь в ответ отрицательно покачал головой.

– А как зовут-то тебя хоть помнишь?

– Не помню…

– Плохо твое дело, – грустно вздохнул старик и, после непродолжительного молчания, добавил:

– На тебе была военная форма, правда, сильно потрепанная. Ты полз по прогалине к моему дому. Когда я заметил тебя, ты был уже практически без сознания. Я затащил тебя в дом, обмыл и обработал твои раны, переодел. Твоя форма сложена на полу в углу, но врядли она пригодна для дальнейшего использования. На груди форменного пиджака была нашивка. По всей видимости, тебя зовут П.О.Морган. Правда, странно, что форма твоя была без каких-либо знаков отличия по принадлежности к родам войск и без погон, но кинжал у тебя добротный! Я оставил его в ножнах на ремне, он висит у двери на гвоздике…

– Ничего не помню… – признался беглец, а про себя подумал: «Добраться бы мне только до моего кинжала!..».

– Что ж, не удивительно, ты был очень плох! – покачал головой старик. – Тебе нужно набираться сил, тогда, глядишь, и память к тебе вернется! А пока я буду называть тебя Морганом! А ты зови меня Джеральдом. Я – местный егерь, служу в этих угодьях вот уже 30 лет!..

– Морган и Джеральд… – тупо повторил беглец.

– Да, все верно! – усмехнулся егерь. – На вот, напейся воды, свеженькой, ключевой!

Старик зачерпнул полный ковш воды из стоявшего рядом со столом ведра и поднес его Моргану к губам. Беглец недоверчиво покосился на егеря и уже хотел отказаться от «угощения», но внезапно почувствовал нестерпимую жажду. Облизнув пересохшие губы, он осторожно прикоснулся кончиком языка к прохладной жидкости и сделал робкий, совсем небольшой глоток. Вода приятной живительной прохладой разлилась по его пищеводу и желудку. Поддавшись соблазну, уже в следующую секунду Морган жадно прильнул к ковшу с водой и принялся пить буквально взахлеб, большими глотками, расплескивая холодную жидкость на одеяло.

«Это просто вода! У нее совершенно обычный вкус! – убеждал себя он. – Ему незачем было сутки меня выхаживать, чтобы потом тут же отравить! Наверное, он хочет выведать у меня какую-то информацию, которую я сам пока не помню! Но я выясню, что ему надо!».

После того, как Морган вдоволь напился, Джеральд предложил осмотреть его раны. И хотя беглец отнюдь не желал этого, противиться егерю у него не было сил, и он был вынужден согласиться и на это. Как только мужчина откинул одеяло и снял с Моргана одежду, они оба почувствовали резкий зловонный запах, исходивший от тела беглеца. Его раны загноились, а воспаление перекинулось на здоровые ткани. Ушибы приобрели темно-пунцовый цвет.

– Плохо твое дело, очень все это погано выглядит! – с сожалением покачал головой старик и принялся промывать раны солдатика, обрабатывать их имевшимися у него в доме средствами, а после наложил Моргану свежие повязки.

Когда Джеральд закончил с Морганом, суп, томившийся на печурке, уже был готов. Егерь предложил Моргану поесть, но от одного вида еды того замутило так сильно, что чуть не вырвало. Вскоре беглеца начал снова одолевать сон, и как он не пытался его перебороть, боясь засыпать в присутствии этого ужасного и опасного существа, лишь прикидывавшегося добродушным егерем, сон все-таки взял свое, и Морган провалился в забытье.

День 10.

Прошедшие 5 дней оказались для Моргана весьма противоречивыми. Не смотря на то, что раны его продолжали гноиться и стали постепенно переходить в гангрену на руках и ногах, поразив все здоровые ткани вокруг себя и источая из себя ужасно зловонную белую жидкость, беглец только набирался сил и мог уже самостоятельно передвигаться по комнате. От еды его по-прежнему воротило, и пил он с каждым днем все меньше. Джеральд лишь диву давался и не мог найти происходившему разумного объяснения, а сам Морган этого сделать и не пытался. С улучшением его самочувствия угнетавший его страх днем начал отступать, уступая место все сильнее пробивавшемуся сигналу, звавшему его вырваться из этого заточения и продолжить свой путь, однако ночью сигнал затихал, а страх возвращался к беглецу с новой силой. Из-за него ночью он практически никогда не спал, а начиная со второй ночи к дому стали приходить зловещие мертвецы. Они толклись возле стен дома, часами стояли бледными силуэтами у его окон, заглядывали внутрь своими белесыми ввалившимися глазами. Их обезображенные разложением лица почему-то казались Моргану знакомыми, но он гнал прочь от себя мысли о том, что мог знать этих существ при жизни. У всех мертвецов почему-то были отрублены кисти рук, и они скребли своими культями по стеклам и по входной двери, но не могли ее открыть и проникнуть внутрь дома. Мертвецы кряхтели и скрипели снаружи, а иногда начинали разговаривать с Морганом. Они призывали его впустить их в дом или самому выйти к ним наружу, но он лишь затыкал уши ладонями и вжимался в твердую стену. Егерь же, уступивший Моргану свою скромную постель и спавший на полу у печки, ни разу за все это время не просыпался, что лишний раз указывало Моргану на то, что под личиной пожилого мужчины кроется такой же точно монстр, как и окружавшие его дом снаружи создания. И даже собака, огромный алабай про кличке Гера, который, как оказалось, жил вместе с егерем в доме, никак не реагировал на ночных пришельцев, и Морган стал задаваться вопросом, уж не скрывается ли и под личиной собаки какое-то неведомое существо. Но с рассветом мертвецы исчезали, а проникавший с первыми лучами утреннего солнца в мозг Моргана сигнал развеивал все его страхи. Джеральд же ежедневно продолжал расспрашивать Моргана о его прошлом, стараясь воскресить в его памяти хоть какие-то воспоминания, однако сам Морган все больше уверял себя в том, что старик пытается выведать у него какие-то секреты, которых сам беглец пока не помнил, однако, раз, оказывается, он был военным, наверняка знал. Между делом старик рассказывал и о себе, но Моргана его россказни мало интересовали, ведь все это было выдумкой. Единственной полезной информацией, полученной от старика, было его сообщение о том, что недалеко от его угодий, буквально в трех днях пути, находилась закрытая территория, где располагалась секретная военная база. По всей видимости, именно оттуда и сбежал Морган, только вот что толкнуло его на это, оставалось загадкой. Ведь чем занимались на этой базе военные, никто не знал, однако в последнее время, по словам старика, он периодически стал замечать в темное время суток странное неоновое свечение, исходившее откуда-то с закрытой территории базы, а воздух в это время словно напитывался озоном, как перед грозой. Как только Морган услышал об этом, внутренний голос тут же сказал ему, что настала пора действовать, и будто острая игла кольнула у него в затылке.