====== 52 ======
Теплый ветер доносил запахи отцветающих трав. Смахнув выбившуюся прядь из пучка, девушка прислушивалась к окружающей ее тишине. За шесть месяцев проведенных в дали от друзей и родных, в богом забытом захолустье Гермиона отвыкла от навязчивого шума города и школы. Ни гомона студентов, ни визга транспорта на улицах. Только удушающая тишина.
Тишина, которая грозила довести ее до исступления. Безмолвие, гнавшее ее из пустынного дома в лес, к озеру, куда угодно. Прочь, прочь от мыслей, видений и стен. Этих давящих плоскостей. Шелест опадающей листвы, щебет птиц, шорохи случайно застигнутых и замерших зверьков постоянно сопровождали ее в одиноких прогулках.
Покинув Хогвартс столь поспешно среди ночи, Гермиона даже не захватила Живоглота. Но низлы на то и низлы. Существа свободолюбивые. Рыжий засранец появился в ее новом обиталище спустя неделю. Как он ее нашел было загадкой. Недовольный и ободранный он сидел на крыльце. Стоило ей приоткрыть дверь, как кот злобно прошипев, не иначе как ругательство в ее сторону, обосновался под хозяйской кроватью и проспал несколько дней к ряду. Так они и зажили вместе. В старом домике затерянном в лесах Шотландии.
Родители ездили сюда пару раз в детстве, когда-то это был дом дальних родственников, но потом все закрутилось и желания посещать это место уже не было. Так бы он и прогнил без должного ухода, если бы Гермиона не решила укрыться в этом никому неизвестном месте.
К счастью, некоторые бытовые заклинания девушка все же усвоила и крыша больше не грозила обрушиться на ее бедовую голову, а ступени ведущие на чердак не могли стать причиной перелома ноги. С провизией дело обстояло тяжелее. Если вырастить овощи Гермиона еще как-то смогла, то вот с дичью возникла проблема. Ну не могла она, явная защитница прав слабых, отнять жизнь у беспомощных ни в чем не повинных животных.
Наблюдая за своей бестолковой хозяйкой, Живоглот понял, что пропитание надо искать самому и периодически притаскивал с охоты то фазана, то зайца. Как он это делал-оставалось загадкой. Но иногда, благодаря его талантам, на столе гриффиндорки появлялось мясо.
Несколько месяцев Гермиона не решалась покидать свое убежище. Сообщив родителям, друзьям, что с ней все в порядке, она просила не искать ее и не писать, пообещав связаться, как только что-то изменится.
Но что могло изменится? Драко перестал бы искать ее?
Гарри сообщил, что тот исчез вслед за ней и пропадал несколько недель неизвестно где. Вернувшись ожесточенный и озлобленный, Малфой сдал экстерном экзамены и покинул Хогвартс в неизвестном направлении.
Гермиона не переживала, что он найдет ее. Это было невозможно. Никто не помнил об этом месте. Отследить сов было невозможно. Она пользовалась дикими жительницами леса, накладывая на них империо. Да простит ее Мерлин. Да и множественные защитные барьеры, в искусстве накладывать которые она так поднаторела, сыграли свою роль.
Гермиона официально пропала из мира магии. Никто не знал где она и чем занимается.
Первое время Гермиона хотела просто отсидеться в укромном месте. Так далеко насколько было возможно. Без возможности вернуться. Даже при очень сильном желании. Барьеры действовали с двух сторон. Дальше Шотландии она трансгрессировать не могла. Периодически наведывалась то в один, то в другой маггловский магазинчик за необходимыми покупками (не все же время есть крольчатину). Но бездействие было чуждо ее натуре.
Вооружившись бумагой и пишущими принадлежностями, девушка начала писать. То, что она знала лучше всех остальных. То, что еще не было описано. Историю войны с Темным Лордом.
Так она коротала свои ночи. Томительные, одинокие, наполненные воспоминаниями и сожалениями. Если бы не работа, которой она занимала эти пустые бессонные часы-Гермиона не справилась бы с паническими атаками, которые снова начали мучать ее.
Сначала бесцельные прогулки по лесу, потом медитация у озера, на которое она случайно забрела, теперь летопись. Как ни странно но сейчас она чувствовала себя лучше.
Пока события стройной лентой разматывались под пальцами замаранными чернилами, невозможность их с Драко истории проступала все отчетливее. В конце концов став привычным неоспоримым фактом. А факты вещь упрямая.
Нет Гермиона не стало от этого легче. Она все еще четко ощущала паутину предательства, облепившую ее плотным саваном. Но что она могла сделать? Какой выбор у нее оставался? Согласиться на предложение Драко, сделанное в отчаянной попытке удержать ее?
Малфои всегда добиваются своего...
Она не могла позволить ему саморазрушиться, а ведь процесс уже начался. Драко был прав, люди не меняются, они лишь подстраиваются под новые обстоятельства. Вот и она подстраивалась к новой жизни. Писала, наблюдала, убаюкивала боль. Пока не вытеснила даже мысли столь глубоко, что они не смели тревожить ее среди дня. Кошмары постепенно сошли на нет и жизнь потекла в спокойном размеренном ключе.
Ранние подъемы. Прогулка до озера и обратно. Медитация. Вдумчивый завтрак. Все в неторопливой размеренной манере. Ей нравилось никуда не спешить, ни за кем не гнаться. Она превратилась в летописца, наблюдателя, главной задачей которого было изложить факты так, как она их видела. Рассмотреть их со всех сторон.
Она могла досконально проанализировать доводы каждой стороны, но принять...принять какую-то свою справедливую убежденность противника было сложно. Мучительно сложно было писать о роли Малфоев, о роли Драко и оставаться бесстрастной.
Анализируя снова и снова его роль, она не могла изгладить ее из истории, приукрасить или тем более оправдать. Это бы выглядело жалко. Он сделал выбор и нес его бремя. Тогда и сейчас.
Она вторила ему. Наблюдая, как листва оголяет иссохшие ветви лиственниц, накрывая землю шуршащим разноцветным покрывалом.
Задували северные ветра, Живоглот все чаще оставался внутри домика. Опасаясь скорого наступления холодов, Гермиона торопливо обходила лес в поисках последних грибов. Затерявшись в столь отдаленном от ее обычной жизни месте и занимаясь столь обыденными делами, как сбор грибов девушка забывала на какое-то время, что она волшебница. Просто девушка собирающая лисички. Не больше и не меньше. Их Гермиона использовала как в пищу так и для различных зелий. С единственной разницей, что для последнего сбор приходилось совершать в лунном свете, заливавшем округу ровным светом, делая ее нереальной.
Ее не страшили шорохи и шепот раздающийся в ночи за спиной. Гермиону беспокоили травы, ягоды и минералы, которых за время ее бесконечных прогулок набралось на маленькую лабораторию. Конечно никаких сложных зелий из растопырника и засушенных цветоносов лютиков не приготовить, но зелье от простуды получалось отменным. А больше ей ничего и не угрожало.
Друзья и родители продолжали писать ей время от времени, когда она осмеливалась подать весточку о себе. Мать с отцом продолжали жить в Австралии. Бизнес их процветал и родители не раз зазывали ее к себе, зачарованно рассказывая об огромном океане, на берегу которого присматривали себе новый дом.
Друзья успешно закончили школу и разбрелись каждый по своим тропкам: Гарри в аврорат, Джинни и Рон в квиддич. Несмотря на столь сложный и несхожий график, они продолжали жить все вместе.
Гермионе было странно представить себя с ними. Да, они часто мечтали жить в одной квартире. Все вчетвером. Но это было так давно. Целую вечность назад. Когда она была их частью.
Хотела ли она сейчас быть частью чего-то или кого-то еще? Ответ очевиден. Она вполне комфортно чувствовала себя в одиночестве. Принимая такую себя. И она знала с кем могла бы быть столь же одинока сколь и гармонична...с тем, кто был так же одинок, но не считал это слабостью. В конце концов человек рождается в одиночестве и в одиночестве умирает. Кто она такая чтобы спорить с законами бытия? Он же...он нес сознание этого с широко открытыми глазами и успел раскрыть глаза и ей.
