Но сердце чувствовало что-то, видело в кварцевых зрачках, читало в изгибе губ, улавливало вибрации, и взбалмошная часть рвалась навстречу этому. Неизведанному, запретному, темному. Без сомнения это было нечто мрачное. Даже сейчас, хотя, они толком и не общались, ее тяготили и мучили неясные чувства. Не было легкости романтических отношений Джинни и Гарри или невесомой влюбленности Луны и Невилла или отголосков развязанности Рона и Лаванды.

Ужас, отчаяние и тоска – все, что она могла описать более менее внятно. И понимание того, что скорее всего ей только кажется, что это взаимно -мучило ее.

Я просто принимаю желательное за действительное. Я настолько вымотана постоянными поисками решения и подавлена поведением Рона, что любое внимание воспринимаю как интерес к своей персоне. Тем более помощь со стороны Драко. Мерлин, даже он сам говорил, что это сделка. Взаимовыгодная и все. Но почему тогда так тошно? Возможно, я просто свалила все в одну кучу. Мне тяжело и хочется поддержки друзей. А рядом кроме Драко никто не оказывается и я переношу все свои переживания на него. Да вполне возможно. Кажется, даже мой психотерапевт называл это переносом.

Логические объяснения всегда успокаивали Гермиону в детстве, вот и сейчас разложив все по полочкам, она почувствовала себя немного лучше. Настолько лучше, что ей удалось заглушить внутренние звоночки, тревожно позвякивающие глубоко внутри.

Окончательно расправившись с головной болью и нерешительностью Гермиона бодрым шагом направилась к замку. Завтра предстоял трудный разговор с МакГонагалл. Хорошо бы найти подобные прецеденты, чтобы хоть как-то выстроить защиту в случае обвинений. Гермиона удрученно вздохнула. Но за ошибки нужно платить. Осталось выяснить цену.

====== 22. ======

Прецеденты действительно имелись, и девушка не один час корпела над учебниками волшебного права, пытаясь понять, что ей грозит. Заключения в Азкабане ей не избежать. Хотя бы потому, что после предъявления обвинений в камерах содержат обвиняемых до слушания. Какой позор! Гермионе становилось плохо при мысли что минимум неделю ей придется просидеть в камере пусть волшебной, но тюрьмы. Она конечно отличалась безудержным любопытством, но эта часть быта волшебников как-то мало ее привлекала.

Гермиона откинулась в кресле и потерла виски – они снова начинали ныть. Девушка потянулась к своей сумке и сложила пергаменты, на которые выписала пометки. Поморщилась. Она до сих пор носила несколько книг особо опасной темной магии с собой, чтобы ими случайно кто-то не воспользовался в ее отсутствие. Чтобы затолкать их их как можно глубже, девушка вынула остальные три книги. Эти были от родителей. Она с любовью погладила корешки. Мама выслала их, когда еще помнила о том, кто такая Гермиона Грейнджер. Теперь же даже сама девушка терялась в догадках.

Драко возвращался в гостиную Слизерина, когда его размышления о возможности смеси аира болотного и листьев вербены для зелья от укусов оборотня прервал гул голосов из коридора.

- Высокомерная тварь, думаешь, я слепая?!Я все вижу. Я вижу тебя насквозь, но твоим планам не бывать. Я удавлю тебя, мерзкая грязнокровная...

Окончание фразы потонуло в многоголосие:

-Оттащите кто-нибудь ее -Драко различил голос Блейза

-Грейнджер, не ведись на провокацию.

Драко поспешно завернул за угол и замер на секунду перед развернувшейся картиной. Разъяренная Пэнси Паркинсон тянулась к бросившейся на нее при последних оскорблениях Гермионе Грейнджер. Сумка с учебниками последней валялась на полу. Книги с вырванными страницами валялись вокруг девушек. Блейз и Гойл пытались удержать слизеринку, которая извивалась ужом, пытаясь вырваться и вцепиться в волосы гриффиндорки. Ребята оказали медвежью услугу своей подруге. Грейнджер без труда залепила пощечину обездвиженной Пэнси и та истерично взвыла:

-Пустите меня, я ей все глаза выцарапаю! Поганая шлюха! – Она отчаянно отбивалась ногами, в попытке пнуть Гермиону, которая снова замахнулась для нового удара. Блейз заметил Малфоя:

-Драко, держи Грейнджер!

Малфой бросился на подмогу.

-Явился не запылился, давай помоги своей подружке – расхохоталась Пэнси – теперь все в сборе!

Драко вцепившись в руки Грейнджер, потянул ее назад, но ярость делала девушку сильнее и ему пришлось с силой, хоть и преодолевая неловкость, прижать ее к себе, удерживая уже больше весом своего тела.

-Отпусти меня, придурок! Пусти!-Гермиона извивалась угрем, пытаясь сбросить с себя его стальную хватку. Но все было тщетно. Блейз с Гойлом с трудом все же уволокли Пэнси подальше от гриффиндорки. Драко все еще сжимал Гермиону, когда внезапно осознал, что она находится недопустимо близко к нему. Он мог чувствовать все ее разгоряченное гневом и борьбой тело. Она вдруг замерла, словно разом обессилев.

Драко наблюдал перепалку словно в замедленной съемке. Вот он подбегает к Грейнджер и хватает ее за руки и маховик замирает. Голоса звучат где-то в отдалении. Драко, словно, слышит их из под мутной толщи воды. Он чувствует лишь касание хлопковой ткани. Холодной и шероховатой. Сквозь рукава рубашки его опаляет жаром ее кожи. Или это у него жар? Драко сглатывает. Он не чувствует отвращения или омерзения. Того, что должен был чувствовать в такой ситуации. Касаясь ее. Касаясь Грейнджер. Или это тоже лишь плод его воображения? Фантомы, привитые отцом с детства и теряющие основу под собой в реальной жизни. Драко пытается не приближаться слишком близко. Реакция его тела настораживает. Но девушка рвется к сопернице и слизеринец вынужден прижать ее плотнее, чтобы обездвижить. Тепло разливается по груди, куда врезалась ее спина. Она тяжело дышит, напрягая мускулы рук, пытаясь вырваться. Драко сдерживает дыхание. Она слишком близко. И порождает совсем не типичные ощущения. Грейнджер всегда была обманчиво хрупка и это уже вышло боком Волан де Морту и Пожирателям. Ее не восприняли в серьез. Обманчиво посчитав зазнавшейся грязнокровкой. А ведь если подумать, именно благодаря ей Поттеру удавалось избегать расставленных ловушек. Благодаря ее мозгам. А сейчас в его руках билось ее хрупкое тело.

Сжимая ее, Драко чувствовал сколько магии течет по ее венам. Она буквально вырывалась из девушки. Счастье, что она пока не владела безмолвной магией. Но без сомнения после окончания Хогвартса она станет еще опаснее для противников. Но сейчас девушку сотрясалась скорее не от магии, а от ярости. И Драко к своему удивлению нравилась ее импульсивность, темпераментность. Жизнь била в Грейнджер ключом.

Выросший среди аристократии, он привык к уравновешенному, равнодушному окружению. Этикет и никакого хаоса. Ни в мыслях, ни в чувствах. Порой ему казалось, что их жизнь застывшая пародия. В детстве Драко бунтовал против правил своего рода, но чем старше он становился, тем строже наказывал отец. Пока не превратил сына в того, кто мог по праву считаться наследником аристократического рода. Клокотавшие эмоции, в том числе агрессию Драко мог позволить себе высказывать только язвительными колкими замечаниями.

А Гермиона, вот ничего не сдерживала. Несмотря на его физическое превосходство все равно пыталась вырваться и припечатать Пэнси. Драко к своему удивлению получал удовольствие от ее рывков. Его мысли скользнули в вероятность того, как она вырывалась бы оказавшись в его руках при иных обстоятельствах. Ему нравилось ее сопротивление. Проявление своей воли, своего характера. Она была дерзкой. И это невероятно притягивало. Заставляло кровь стучать в ушах. Порождая невероятное желание прикоснуться к голой коже. Вобрать свежий аромат цитрусов, исходящий от нее. Она ела апельсины за завтраком? Драко почти поддался настойчивому наваждению коснуться ее виска, как голос гриффиндорки привел его в себя:

- Отойди от меня. Малфой. Убери руки.

Драко неохотно последовал ее требованию. В эту же минуту он задышал. Оказывается, он даже дыхание задержал, чтобы не выдать себя.